Для Владимира Шаталова – космонавта, побывавшего на орбите тринадцатым, чёртова дюжина стала счастливым числом. Он не только совершил три успешных полёта, но и вошёл в историю как первый космонавт, выполнивший ручную стыковку двух пилотируемых кораблей, и как участник первой в мире стыковки корабля с орбитальной станцией. С 1987 по 1991 год Владимир Шаталов возглавлял Центр подготовки космонавтов имени Юрия Гагарина. Генерал-лейтенант авиации. Дважды Герой Советского Союза. Кандидат технических наук. Его имя известно не только в нашей стране, но и далеко за её пределами. Восемь городов мира сделали Шаталова своим почётным гражданином, а на Луне его именем назван кратер. В канун Дня космонавтики он был удостоен общественной награды страны – ордена «Гордость России». Вот что он рассказал «ЛГ».
– В каком, по-вашему, состоянии сейчас находится российская космонавтика?
– Пока, к сожалению, явно не в стадии бурного расцвета. Но она и не заканчивается на тех достижениях, которые были в прошлом и есть сегодня. Когда мы с американцами противостояли друг другу, соревновались и не знали, что будет дальше с космонавтикой, мы уже понимали, что мечта всего человечества – международная орбитальная станция. И эта мечта с трудом, но сбывается. Международная станция, которая сейчас летает на околоземной орбите, объединяет усилия США, Канады, Японии, России и всех европейских стран. Это приятно, потому что исследование космоса перспективно. Но вести его очень сложно и дорого. Для того чтобы возможности, о которых говорят учёные, скорее были воплощены в жизнь, нужен очень широкий фронт исследований, нужна большая энергетика. Станция, которая сейчас на орбите, такой огромной энергетикой обладает. А модули, которые дополнительно присоединили к ней, позволят в следующем году иметь на орбитальной станции экипаж в составе 9 человек. Или хотя бы для начала – шестерых. Это позволит не только обслуживать систему станции, но и проводить специальные экспериментальные работы, которые помогут скорее получить новые достижения в области медицины, плавки, получения полупроводниковых элементов. Уверен, эта станция будет работать ещё много лет и мы на ней будем работать. На другое направление – освоение Луны – сейчас направлены усилия США, создающих новую систему выведения кораблей на орбиту, а также Китая, Индии, да и европейских стран тоже. Таким образом, космос действительно превращается в сферу деятельности, общей для всего человечества...
– В советские времена космонавтов считали героями. Немудрено, что вы выбрали эту профессию – вы всегда отличались поразительной смелостью. Будучи ещё мальчишкой, убежали на фронт и – что удивительнее всего – сумели добраться до части, где воевал ваш отец... А сейчас «самую необыкновенную профессию на свете», похоже, стали считать хоть и рискованной, но вполне заурядной. Вам не обидно?
– Герои, героизм... Да вовсе не в этом дело. Что, во время войны кто-то, бросаясь на амбразуру или направляя самолёт на колонны машин, думал о том, что теперь получит Золотую Звезду на грудь? Нет. Мне кажется, даже камикадзе, жертвуя своей жизнью, думали не о «подвиге», а о выполнении долга, к которому готовились всю жизнь. Вот и из нас не героев растили, а готовили к полётам на самолётах и космических кораблях.
Поэтому я всегда считал космонавтику не героизмом каким-то, а именно профессией, хотя, конечно, связанной с очень большим риском, неизбежным при освоении совершенно новой техники. Недавний пример. Американцы за последние два года потеряли семь человек при взлёте корабля «Шаттл» и ещё семерых при посадке «Шаттла». И всё-таки люди платят за коммерческие полёты по 20–30 миллионов долларов. Но, я думаю, делают это не ради героизма и острых ощущений. Каждый летит прежде всего ради своей мечты, естественного человеческого желания освоить новое, посмотреть на Землю из космоса, в конце концов... И, конечно, понимая, что буквально каждый полёт – важный вклад в прогресс науки, развитие техники.
– Когда вы пошли в экспериментальный отряд, вы уже знали, что есть такая профессия – космонавт?
– Я знал всё. Тогда я служил на довольно высокой должности старшего инспектора 48-й Воздушной армии в Одессе, отвечая за подготовку и оценку работы сотен лётчиков этой армии. И когда командующему армией поступила разнарядка отобрать несколько человек для отряда космонавтов, он поручил это мне как инспектору, занимающемуся лётчиками истребительной авиации. Я посмотрел нормативы. Рост не выше 180 см. У меня – 180 см. Возраст не больше 35 лет. Мне – 33 года. Образование высшее. В 1957 году я только что окончил академию. Вес не больше 80. Ну у меня было на килограмм больше. Сбросить не проблема. И записал прежде всего самого себя, потом начал отбирать других. Командующий долго уговаривал остаться – сулил продвижение по службе. Но я всю жизнь любил летать на всём, что только способно подняться в воздух. Собственно, и в армию пошёл ради того, чтобы можно было осваивать новейшую технику, которая поступает на вооружение. И, конечно, тут же ухватился за такую возможность! Прошёл комиссию, попал в отряд. Остальное вы знаете...
– Предъявлялись ли к советским космонавтам какие-то необыкновенные требования? И каковы критерии отбора сейчас? Вы ведь занимались отбором и нынешних космонавтов...
– Требования точно такие же, как раньше. Здоровье должно быть безупречным, потому что лечить в космосе уже поздно. Там нужны люди исключительно крепкие, которым в течение почти полугода работы на станции совершенно точно не потребуется вмешательство медицины, профилактические мероприятия, лекарства, таблетки... А о жёсткости требований к здоровью позволяет судить хотя бы тот факт, что я слетал трижды в космос, много лет проработал до этого в авиации, а тем не менее стою пред вами. И хотя мне 80 лет, что-то соображаю, о чём-то помню, что-то говорю.
– У вас, наверное, сибирское здоровье...
– Я родился в Петропавловске в Северном Казахстане, а начало жизни прошло в Ленинграде. Потом служил везде...
– Кроме хорошей генетики – в чём секрет ваших долголетия, бодрости, энергии?
– Нужно постоянно работать всюду, где тебе приходиться быть, – хоть дома, хоть на огородной грядке. Никогда не завидовать, что кому-то лучше, чем тебе. Никогда никому ничего не желать плохого. А наоборот – только то, что хотелось, чтобы пожелали тебе. Не изменять самому себе, делать то, что нравится, любить свою работу, своё дело, говорить то, что думаешь, не выгадывать. Есть не больше того, что надо. И ещё раз подчеркну: самое главное – не завидовать.
Беседовала