Одни ещё спорят о возможности «российского Голливуда» или «российской «Силиконовой долины», а другие уже освоили словосочетание «российский Гарлем»
«А где Гагарин, улыбка которого вообще забыта?!
Где Чайковский? Где Пушкин, Толстой, Достоевский? Где вся великая отечест-венная культура
с массой выдающихся имён, великих произве-дений?..»
Павел Каплевич:
«Вернём миру улыбку Гагарина!», «ЛГ» № 33–34, 2007
Долгие поиски «национальной идеи» не привели ни к чему, кроме становления самой элементарной из возможных: выжить, наперекор «искателям». Наверное, все существующие в мире «национальные идеи» ненамного сложнее и различаются в зависимости от состояния общества. И, похоже, нужно искать не «национальную идею», а государственный стиль. Не исключаю, что Советский Союз погубило как раз отсутствие нового государственного стиля, который мог бы «корсетом» схватить порочно перекроенную многонациональную страну, когда она лишилась своего партийного хребта.
Россия мучительно старается продышаться и опомниться. Общественное сознание порабощено мифами, идеалистическими и очернительскими. На всех уровнях общества царит потрясающая «разруха в головах». Спрашиваться дoлжно с каждого, но очевидно, что уверенность отдельного человека в порочности и бессмысленности общего бытия всегда служила дополнительным соблазном к безнравственному или неразумному поведению. А беспросветным бытие может видеться даже по контрасту с надуманным Paradise lost (Потерянным раем – англ.) – царским, сталинским, «застойным», «общечеловеческим». Опросы и каждодневная жизнь показывают, что русские пока стыдятся быть русскими – меньше, чем вчера, но всё ещё стыдятся. И гордость наша всё ещё подростковая или же истерическая, не ушедшая далеко от насиженных в 90-е «россиянских» последних прибежищ – «кто больше выпьет», «кто забористей выругается», «у кого душа поперёк себя шире». На роль властителей дум рвутся шарлатаны от маргинальной политики, бульварной культуры и паранауки.
Что есть Россия? Образы президента и некоторых его сподвижников действительно внушают уверенность, но какие знаки сверх того объединяют людей? Спорт, космический корабль «Союз», парад на Красной площади? Хорошо, но старо и мало. Эстрадная обойма, патриотическое разбивание кирпичей, идеология «всего хорошего», злыми языками уже окрещённая «нашизмом»? Тоже терпимо, но много и однобоко. Спортивные костюмы «Боско» и ретроспективные слёзы под музыку Александрова не могут, увы, покрыть идеологическую и культурную брешь, которая даже не в 91-м году возникла, но, скорее, породила его. И тогда наши социальные Рафаэли и Буонарроти показали себя отнюдь не гениями, но точно злодеями, отсекая «всё лишнее» в виде кусков страны.
В 90-е гг. попытки выработать некий «эрэфовский», «россиянский» стиль привели к тому, что мы фактически отказались даже от Киевской Руси. Российская история ограничилась «Москвой и филиалами». Я не призываю, подобно одному идеологу, считать историю России прямым продолжением римской цивилизации. Российская цивилизация – это и Новгородско-Киевская Русь, и Новороссия с Крымом, и гоголевская Украина с рыцарской Литвой–Беларусью, и многоязычный Кавказ, и тысячелетняя история Великой Степи, плавно переходящей в Великую Сибирь. Мы же всё разграничили, как ленивые двоечники; не учим детей даже тому, какие народы живут на территории собственно России, а потом удивляемся проломленным головам на улицах наших городов и забвению всего русского на исконно русских землях.
Конечно, Россия – европейская страна. Евразийского в ней столько же, сколько «евро-азиатского» и «евро-африканского» в современных европейских странах. Другое дело, что наши разнородные корни ещё глубже, отказываться от них, пытаясь быть «белее европейцев», – не только самоубийственная рубка собственных членов, но и простая ложь. В условиях не только современного мира и своего нынешнего дня, но и своей истории Россия должна быть страной взвешенно космополитической с жёстким приматом русских и христианских ценностей. Россия должна быть страной для русских, т.е. для тех, кто не противоречит христианским ценностям, принимает русский язык, русскую культуру, служение русской державе, выражающееся в честном исполнении своих гражданских обязанностей и человеческого долга.
Не на вылов «нелегальных иммигрантов» мы должны обратить свои усилия, а на здоровую русификацию собственного населения – и коренного, и новоприбывающего.
Русификация – это не пестелевская фантазия слить в «единое племя» «все племена российские», кроме индейцев. И уж тем более не политика хамской и мелочной ревности, что восторжествовала под конец в императорской России, приведя в революцию к национальному размежеванию, а в конечном счёте – к нынешнему распаду восточнославянской державы.
Русификация – это «всего-навсего» прививка русской культуры и русского духа.
Орудиями же формирования нации должны служить СМИ и массовая культура. Сейчас же они, скорее, размывают, ослабляют русское население, в разной форме настраивают его против своей страны. (А настраивать против истины можно, не только подстрекая против неё, но и влюбляя в уродство.) Даже школьное (и отчасти высшее) образование на деле отвращает от знаний и распространяет враждебные России мифы.
Контроль над государственными СМИ не может сводиться к недопущению в политический эфир экстремистов. Бoльшая часть эфирного времени всё равно забита программами, проповедующими если не насилие, то потребительское отношение к жизни, включая половые и семейные связи. Если преступление всё же осуждается, то семейный или сожительский скандал в этой «картинке» становится такой же нормой, как вылизанные фасады «истинно арийской» Америки.
Оправдываясь «рейтингом», государственные телеканалы вместе с коммерческими создают образ унылой, заштатной России, которая во всём уступает Западу или обезьянничает самые убогие стороны западной жизни. Одни ещё спорят о возможности «российского Голливуда» или «российской «Силиконовой долины», а другие уже освоили словосочетание «российский Гарлем».
Навязываемый телевидением культ псевдоличностей, разного рода априорных «звёзд» уже стал угрозой не только для национальной культуры, но и для национальной безопасности.
С одной стороны, он воспитывает в гражданах (прежде всего молодых) сознание олигархического общества, внушает им, что ценен лишь узкий слой граждан, обладающих неясно какими достоинствами, кроме обеспеченности, личных связей и доступа к СМИ.
Понятие службы, заслуг подменяется «кастингом», проводимым такими же «небожителями». С другой же стороны, такая постыдная «притчевость» людей из той или иной «обоймы» создаёт у граждан иллюзию, что всё единство России свелось к общему раздражённо-азартному догляду за ненавистным «московским» лжебомондом.
Единение нации на основе столичной «картинки» и жёлтых культиков приведёт к таким же последствиям, что и главенство социально-исторического мифа – к росту апатии, нигилизма и краху.
Пора покончить с культивированием образа россиянина как этакого утратившего нимб и вернувшегося в первобытное состояние советского пролетария: навязчиво-простоватого, идиотски-отчаянного, гордящегося «широкой душой» и «задним умом», подло фрондёрствующего по отношению к собственной державе, пьющего и гулящего именно как оторвавшийся от корней забулдыга-крестьянин, годного разве что на патриотическое разбивание кирпичей – и то, если раньше времени не сопьётся и попадёт под крыло хама-сержанта.
К сожалению, черты этой голливудской карикатуры методично воплощаются в жизнь российскими журналистами, деятелями кино и телевидения и всяческими администраторами. Россия снизу доверху проникается этой заведомо ущербной мещанской утопией.
С чего начать? С русского языка. Пожалуй, мы не сдвинемся с места до тех пор, пока в титрах новостей Первого канала будут мелькать ошибки, а верхушка будет именоваться элитой.
Дальше нужно составлять список и воплощать его в жизнь. Перечень конкретных замыслов по изменению внутреннего и внешнего образа России способен вобрать в себя неограниченно большое число пунктов.
Жизнь нашего общества и во внешних проявлениях до того плохо продумана и столь явно антикультурна, что формулирование и внедрение сверху разумных идей может называться государственным гнётом только по большой глупости или бесстыжему лукавству.