Из записок гастролёра
Только я сел писать эти заметки, как во дворе на чьей-то машине заработала сигнализация. Орёт и орёт. И никто не выходит. Голову бы оторвал таким хозяевам. Ежели ты не следишь за своей машиной, на черта тебе сигнализация? Соседей в тонусе держать? Орёт и орёт. Не даёт сосредоточиться.
Так о чём я хотел написать? Ах, да…
Были у меня однажды короткие гастроли Минск–Калининград. Отыграли концерт, всё нормально, зритель хороший. После концерта повезли нас организаторы откушать, чем бог послал. Благодать! Каре ягнёнка, лосось, хлебное вино, братание. Долой границы! Путин и Батька – братья навек! Поначалу я себя берёг – только пиво. Потом думаю – в поезде отосплюсь, в Калининград прибываем в час дня. К концерту буду свеженький. Ну и наливай, братва, за дружбу между народами!
В полночь погрузили наш маленький коллектив, в количестве трёх человек, в поезд «Минск–Калининград». По географии у меня в школе была твёрдая четвёрка, и я помнил – чтобы попасть с территории Белорусской ССР на территорию Калининградской области в составе РСФСР, надо проехать по территории Литовской ССР. Однако я не учёл, как изменились времена.
В три часа ночи на пороге нашего купе появилась статуя Командора в форме литовского пограничника со словами «На зов явился я». Наверное, мне это послышалось со сна, и он всё-таки сказал: «Предъявите ваши документы». И тут выяснилось, что у нас нет транзитной визы, без которой по территории Литвы ехать никак невозможно, будь ты хоть Иосиф Кобзон, хоть Борис Грызлов, хоть сам Борис Моисеев. Я кричал, что у меня концерт, у меня зрители, что мне надо на могилу Канта в конце концов! Сигуранца проклятая!
Всё было тщетно, и выгрузили нас вместе с нашим скарбом на пустынную платформу посреди Европы. Состояние жуткое – чужая страна, ночь, похмелье, попытка незаконного перехода границы. Впереди мерещились литовские застенки, отбитые почки, лампа в глаза, «участвовали ли вы в заключении пакта Молотова–Риббентропа?».
И тут началось неожиданное. Всё-таки Литва, ребята, это действительно Европа! Культура, блин!
Безупречно вежливые пограничники препроводили нас в уютное помещение и напоили кофе. Этого, конечно, было мало для восстановления душевного равновесия. Но, как писал Жванецкий, «у нас с собой было». Фляжка виски быстро изменила угол зрения. Жить стало лучше, жить стало веселей! Я почувствовал себя Гришкой Отрепьевым на российско-литовской границе. Как там у Пушкина? «Литва ли, Русь ли, что гудок, что гусли: всё нам равно, было бы вино… да вот и оно!» Потекли задушевные разговоры с закончившими смену погранцами. Бойцы вспоминали минувшие дни. Пограничник, похожий на молодого Будрайтиса, рассказывал, щурясь от удовольствия: «Кого мы только не ссаживали с поезда! И артистов, и политиков, и спортсменов. А однажды пришлось ссадить сотню индусов без виз! Вот это было сраженье!» Я представил себе сотню людей в чалмах, галдящих «Хинди-Лиетува бхай-бхай!», и понял, что мы для них, в сравнении с индусами, гости приятные.
А потом опять было братание, они звали нас в соседнюю деревню, в баньку («а вечером – танцы!»), но потом вспомнили про визы и загрустили. Утром посадили нас на электричку «Вильнюс–Минск», махали вслед автоматами. Проводница, пожилая литовка, билетов не потребовала, взяла деньгами. Европа Европой, а советская закалка осталась!
Если вам вдруг придётся быть ссаженными с поезда на белорусско-литовской границе, передайте привет пограничнику по имени Альгис от Тимура, Миши и Сергея.
Концерт в Калининграде пришлось перенести на неделю. Летели самолётом. Ну и кому был бы вред, спрашиваю я вас, если бы мы тихонечко, практически во сне, проехали по территории Литвы в древний Кёнигсберг к нашим зрителям и могиле Канта?
А машина во дворе всё орёт и орёт. Эх, люди, люди… Понаставили границ, повставляли железных дверей, повтыкали сигнализаций… Добрее надо быть, доверчивей!
Кстати, надо спуститься во двор, проверить – кажется, это моя машина.
, бард и менестрель