При первом взгляде на фигуру Александра Проханова в телевизионном эфире неминуемо возникает ощущение, что его много. Много телесной мощи, много эмоций, много идей… Много, но не избыточно. Потому что, как опытное медийное лицо, он отлично понимает, когда нужно форсировать эмоциональный накал, а когда лучше перейти на более спокойный регистр. Если Проханов рассказывает о пылающих кострах современной политики, он грохочет, как трибун; когда же речь касается мечтаний о грядущем благоденствии России и славянского мира, его слова теплеют, тембр смягчается, дискурс из громокипящего превращается в тёплый, проповеднический, иконописный.
Писать про этого человека мне одновременно и легко, и трудно. Дело в том, что наше личное знакомство состоялось (страшно вымолвить!) ещё сорок пять лет тому назад. Я поступал в Литинститут на семинар прозы, который набирал маститый прозаик Григорий Бакланов. Фронтовик, «Пядь земли» и всё такое. Но вышло так, что с ним студенты встретились всего несколько раз. Вместе с мэтром в аудиторию вошёл молодой, энергичный, импозантный человек, мало кому знакомый по текстам. Звали его Александр Проханов, ему ещё следовало доказать право зваться мастером.
Но он очень скоро дал знать, что явился в литературу и мастерскую школы Горького не зря. Его занятия заметно отличались от других творческих семинаров, где довелось тогда побывать. Обсуждение студенческой работы начиналось традиционно: сотоварищи в меру сил высказывали своё восприятие текста однокашника. Руководитель при этом хладнокровно молчал, изредка делая меткие замечания. А потом, когда наши потуги истончались, он брал слово.
Александр Андреевич никогда не начинал с достоинств и недостатков разбираемого сочинения. Он рассказывал яркую историю из собственного журналистского опыта, а тот уже тогда был уникальным. Будучи специальным корреспондентом центральных газет, Проханов имел возможность транслировать своё видение тех горячих точек планеты, где ему довелось побывать. Это были Испания, Ангола, Афганистан… Его тирады были яркими, пылкими, впечатляющими.
Однако эти внешне казавшиеся отвлечениями от темы истории оказывались неслучайными. В ходе повествования рассказчик незаметно нащупывал нужную ассоциацию и органично переходил к теме занятия. При этом речь шла не столько о плюсах или минусах обсуждаемой работы, сколько о том, как её можно развернуть, углубить и улучшить, чтобы та стала полноценным произведением литературы.
Наблюдая за этими выступлениями, можно было предположить, что они могли оказаться интересными не двум десяткам слушателей, а гораздо большей аудитории. Вряд ли кто-то из нас думал, что артистическая манера мастера достойна более широкого применения. Признаться, тогда и мне в голову не приходило, что имидж Проханова буквально просится на экран. Впрочем, и наше телевидение на рубеже 70–80-х годов ещё не было готово к таким ярким фигурам, к новым формам, к экспрессивным авторским импровизациям. Вышколенный текст, отредактированные сюжеты, застывшие лица дикторов – вот что было лицом позднего советского ТВ.
По окончании курса (кстати, Проханов отработал в Литинституте тоже только пять лет) наши дороги разошлись. Хотя Александр Андреевич не раз помогал мне в профессиональном смысле (газета «Правда» и проч.), я чувствовал, что для начала надо потрудиться в глубинке, узнать изнанку жизни. Но внутренняя связь всё равно оставалась.
Недолгое время он редактировал журнал «Советская литература», затем стало ясно, что для оперативной подачи материала требуется более мобильное средство. А ведь период был самый динамичный: начало 90-х годов, когда все начала нашей жизни сотряслись и переворотились. Так он встал у руля газеты «День», а затем – «Завтра», ставших рупорами перемен в сторону державности, национального достоинства, имперской идеи.
В те годы на авансцену общественной жизни вышло много ярких, запоминающихся личностей. Чем же выделялся Проханов на пёстром фоне духовной оппозиции? Если кратко, то главной мыслью, которую он хотел утвердить в сознании соотечественников, было примирение и плодотворное сотрудничество «белых» и «красных» патриотов. Ведь и те и эти любили Россию, желали ей блага, только методы и подходы у них были разными. Сплотить условных коммунистов с условными антикоммунистами было нелегко: у всех свои амбиции, принципы, своя идеологическая мечта. Но что было в силах его дружной команды (Николай Анисин, Владимир Бондаренко, Александр Дугин, Евгений Нефёдов, Сергей Соколкин, Шамиль Султанов, Владислав Шурыгин и др.), она сделала и стала заметной составляющей русского возрождения.
Немногим известно, с какими трудностями сталкивались они в распространении смелого издания: чиновники всех мастей чинили препоны, чтобы слово прохановцев не дошло до газетных киосков. Им приходилось звать на помощь самодеятельных продавцов патриотической прессы.
Тем тоже приходилось несладко: милиция нещадно карала этих «коробейников», прессовала духоподъёмную прессу. Но они были убеждёнными сторонниками газеты, единомышленниками, многие были уже в возрасте, но стойко переносили преследования со стороны властей. В дни выхода свежего номера они появлялись у входов в метро и других людных местах. Помнится, покупая эту газету, я увидел полные ужаса глаза своей спутницы: «Мне показалось, что тебя тут же арестуют!» – призналась она.
Тем не менее становилось ясно, что печать уже действует не так проникающе и всеохватно, как телевидение. И вот спустя годы мой учитель начал регулярно мелькать на ТВ. Сразу вспомнились его семинарские речи: та же страсть, та же убеждённость, тот же взрывной темперамент.
Когда в эфирную сетку стали массированно проникать разговорные аналитические программы, Александр Проханов стал завсегдатаем многих политических ток-шоу. Его приглашали в студию даже идеологические противники, к примеру редакция «Эха Москвы», где он был одним из постоянных оппонентов либеральной точки зрения. Разумеется, сотрудникам была глубоко чужда позиция их визави, но что они могли поделать? Ведь как только в эфире раздавался глуховатый, эмоциональный, зовущий к раздумьям голос писателя, рейтинг передачи резко возрастал: даже человек, случайно набредший на эту волну, останавливался, чтобы дослушать гневную или умиротворяющую тираду.
В свои диалоги Проханов всегда вступал с открытым забралом. Стоит вспомнить его беседу с тогдашним лидером оппозиции Алексеем Навальным. Как ни старался тот свернуть на узкую колею утилитарных, сиюминутных вопросов вроде выборного процесса или коммунальной реформы, Александр Андреевич раз за разом выводил разговор на вечные, смысложизненные проблемы.
Естественным шагом было также учреждение интернет-канала «День-ТВ» и журнала «Изборский клуб» (им ведает Валерий Аверьянов). Эти выпуски обеспечивает новая команда, но направление остаётся прежним. Оно зовёт Россию вперёд. К сожалению, проблемы со здоровьем сегодня не позволяют пламенному патриоту вести столь же активную жизнь, но ему на смену приходят молодые. Многие зрители, видя на экране публициста Андрея Фефелова, считают, что тот явно подражает манере и голосу Проханова, не подозревая, что это его сын. Всё передалось на генетическом уровне. Как видим, жизнь продолжается.