Елена Колесникова
Родилась в1976 году в городе Кузнецке Пензенской области. Училась на музыкальном факультете Кузнецкого педагогического училища. Работала в школе. Впервые произведения были напечатаны в газете «Кузнецкий рабочий».
Публиковалась в журналах: «Подъём», «Берега», «Сура», «Родная Кубань», «Невский альманах», «День и Ночь», «Краснодар литературный», «Нижний Новгород», «Белая скала», «Крым», «Петровский мост», «Сибирь», «Волга XXI век», «Пять стихий» (ДНР), «Русское эхо», «Четверговая соль», «Отчий край», «Вторник», «Голос эпохи», «Молодая гвардия», «Дальний Восток», альманах «Laisves alieja» 2024 (Литва), газете «Панорама Резекне (Резекненский поэтический вестник)» (Латвия). Произведения также опубликованы на сайтах: «ЛГ», «День литературы», «Российский писатель», «Топос», «Лиterra».
В 2023 г. вышел первый сборник стихов «Три ипостаси весны», в 2024 г. – увидела свет вторая поэтическая книга «В синем шаре хрустальном».
Произведения вошли в лонг-лист премии им. А.Б. Чаковского «Гипертекст» (II сезон), лонг-лист премии им. Ф. Искандера (2024 г.), шорт-лист литературного конкурса им С.Н. Сергеева-Ценского.
Лауреат III степени IV Международного литературного конкурса им. А.Н. Плещеева (2024 г.); лауреат Международного литературного конкурса «Большой финал 2024»; Международного поэтического конкурса «Звёздная стихия, а также премии «Золотое перо Руси» (2024 г.).
Финалист международной литературной премии «Форпост» памяти поэта С.Короткова.
Дипломант VIII поэтического конкурса памяти К. Васильева «Чем жива душа» (2024 г.).
Живёт в Воронеже.
***
Готово сердце моё Боже,
готово сердце моё:
воспою и пою во славе моей
(Псалом 107 Давида)
В молчание, обнявшее сады,
Упал и канул возглас соловьиный,
Как солнца уходящего чисты
Последние прохладные разливы.
Поющее сомыслие ветвей,
Янтарных трав и неба золотого...
И слышится прозрачней и ясней –
Уже земля вечерняя готова.
Полупарящих ирисов горит
В сияющей тени – шестокрылатость,
Мгновенье – и расплещется вдали
На этот день отпущенная радость –
Вдали, в глуби ночной, но не во мне,
Её ничто во мне не потревожит,
И голос мой сомысленен земле –
Уже готово сердце, Боже...
***
Гвоздочком небо креплено к земле –
С блестцой алмазной – ткачество ночное,
Бесшовно-богородичного кроя –
Нездешнего, творимого извне –
Из вышних, и откуда это ей* –
Что к ней весна пришла – иных претише,
В цветущей славе сухоруких вишен,
В кипенье белом девственных кровей
Пречистых – и откуда это ей –
Земле – не мир, но меч, и ветер шало
Свежует нежнорунные отары
Едва пушком поросших – тополей...
И будет так – взардеет, полыхнёт,
Взыграет гром в пресинем недре душном,
И грозное оружие пройдёт
Её несокрушаемую душу...
_________________
*«И откуда это мне, что пришла Матерь Господа моего ко мне?» – приветствие праведной Елисаветы.
Павшим
На крышу обрушена, будто на плаху –
Дрожала, не сразу притихнув, листвой...
Берёзовой кровью удушливо пахло
И праведногневно пролитой грозой.
И павших своих – в три погибели согнут –
Оплакивал древний, безлистый старик.
И глух был воды утоляющий рокот
И птицы – о жизни воскреснувшей – крик.
«Придите, – взывала она, – поклонимся!»* –
Иным же нескоро подняться с земли,
А где-то рассветы румянили выси,
Краснея, закаты беспечно цвели.
А здесь – белостволья разодраны руна,
От плоти – безвинной – преломлена плоть,
Но попрана смерть, но навеки уснула,
Когда пробуждался – навеки – Господь.
________________________
*«Приидите, поклонимся...» – одно из вводных стихословий пасхальной полунощницы.
Гроза
Бывает так – в разгарище весны,
Смирив разбушевавшееся солнце,
Сорвётся дух прохлады с вышины,
И с ветром спевшись, в мутный гул сольётся,
Дробя на брызги лиственный прибой,
Свирепясь – на изрыв, до исступленья.
И не на жизнь, а насмерть вспыхнет бой
Для чистых воском светочей весенних.
Развеяв в клочья ладаннейший дым
Всё тянут души истягом за небо,
И мне б – многовиновной – а не им,
Стоять под изливающимся гневом
И слышать, как в немеющих ветвях
Лютует дождь – безжалостный и хлёсткий,
И крутят ветра крепнущего слётки*
Цветков невинных палый полупрах...
______________________
*слётки – у охотников: молодая птица, только что начавшая вылетать из гнезда.
В поле
Дом травой по ставенки затоплен,
Жизнь вошла в последний свой предел.
Тесно в поле от лохматых копен –
Час жнитва нелёгкого приспел.
Через край – ромашковая накипь –
Дух июля терпок и горяч,
Зонтики поникли пастернака
Под дождя животворящий плач.
Заполночь – разверзнутого неба
Звёздами уставленный канун,
Тихий ропот зреющего хлеба,
Тучи наползающий колтун...
Звонки полновесные амбарцы
Солнечных колосьев в темноте.
Эх, успеть бы до жилья добраться
По затишной этой пустоте.
Голубыми звякает серпами
В чёрных тучах скрывшаяся смерть.
– Господи, не рано ли за нами,
Дай жнитву зелёному дозреть.
***
Когда вовсю началует весна –
Взволнованно, шумливо, откровенно,
И стлев, приопадает пелена,
С её высоких тайн неимоверных,
Когда уходит в тень небытия
Затянутая холодностью нецветь,
И солнцу с полусонного ранья
Обильно небо велено рассветить.
Когда по воле, данной ей одной,
Забывшись, распояшется ручьями,
Бывает вдруг – за ломкой тишиной
Настанет миг, печальностью нечаян –
И всё – когда-то жившее давно,
Всей ветра грудью взрыдывая тонко,
Всей тяжью* туч и болью неземной
Прильнётся к ныне дышащим потомкам.
И стоят всей мистерии весны,
Сверканий дней и звёзд певучих самых –
Зародышки фиалок у стены,
Горючими вспоённые слезами...
_________________
*Тяжь – грубая льняная домотканая материя
***
И вновь – большой весенний взрыв,
И ветер, судорожно взвыв,
В окно всё ломится и стонет,
И дом в тягучем гуле тонет.
Молочно-белый набрызг звёзд
Замазан густо амальгамой,
И древней нисходящей гаммой
Звучит гроза, и синий хвост
Её – то в плеске светлом тает,
То пышным веером пылает.
И пыль, и дым, и свет – столбом!
И заплутавший стриж серпом
Крыла срезает сноп лиловый,
И под стреху – давно пора –
Полило, будто из ведра!
Засвечен, вздрогнул лес сосновый,
И молний огненный аршин –
До заполошенных рябин –
Всё ходит-мерит – широко ли
Водой затопленное поле.
Из ничего – весенний взрыв,
И окна наглухо закрыв,
Забыв молитвы, что есть силы,
Всё шепчешь – «Господи, помилуй...»
***
Отрёпыш-дождь во вретище худом
Стучит с утра – вочеловечен чудом,
Но мёртво заперт почерневший дом
Под обложным и неподъёмным спудом.
И нет уже ни гнева, ни стыда,
Истреплены давно остатки молний –
Как будто дождь – не милость, а беда,
Свинцовый звон с забытой колокольни.
Безмолвствует, не дрогнув, мрачный ряд,
В бетонных норах – птичье камененье,
Избылся дождь, развеялись сомненья –
Стучащему невскоре отворят...
***
По-детски пестровато и цветно –
В июльский день – малёвано окно,
Но ничего не хочется исправить.
И мыслей так безоблачен полёт,
Таким весенним звоном отдаёт
Ручьёвая нечаянная паводь.
Вскипает лужа стайкой воробьёв,
Прохладным небом полнясь до краёв –
Оттенков несказанно-синей гаммы,
И будто небывало крупный град,
Розовобоко яблочки блестят
Под яблоней, чадолюбивой самой.
И стрекоза царевичьей стрелой
Неспешно проблеснула над водой,
Протрепетав лазурным опереньем.
В окне – аляповато-зелено,
Сижу-гляжу рассеянно в окно
С печальностью взаправдашней царевны.
Пылают краски вымытых цветов
И птицы не жалеют голосов,
И песням их вовек не перепеться.
И знаю я – в сердечной глубине –
Что не в затишной этой синеве,
Не в этом небе летнем, а во мне
Взыграло детство...
Нашествие
Почти ничто беды не предвещало,
Лишь всполошённо иволга кричала,
Да от костров сгорающих зари
Дрожало небо дымное вдали.
В акациях гудел роскошный пир,
И лился мёд, как будто напоследок,
Реки застывшей взблескивал сапфир
Прожилками закаменелых веток.
Среди бессветья одиночных звёзд
Секирой острый месяц серебрился,
И отблеск копий огненных зарнился –
Где к молодому полю поворот.
С утра по склонам злачных облаков
Взошли барашки белые на пажить,
День наступал сквозь дым тревожных снов,
И разомлевший лес раздумал стражить.
И вдруг, среди безмолвия жары,
Разнёсся трубный вой, и ветер чуждый
Лавиной двинул с грозовой горы
Под гул дождя стужающий, натужный.
Нет, было их двунадесять – ветров,
И каждый выл из тьмы остервенело,
И небо, выходя из берегов,
Не дожидаясь ночи, почернело...
И чудилось – уже потом, потом –
Когда унялось солнце за полями,
Что будто плакал кто-то соловьём
И тосковал вечерними псалмами.