Гуляли кони по цветным лугам

Исчезнувшая деревня

Туман не скроет плач родной деревни.

Горька полынь на улицах седых.

Сидит старик, весь вид его плачевней,

Чем дом его пустой без молодых.

Сидит и плачет, время обжигая.

От чистых слёз блестит в траве роса.

Нет, не лицо, эпоху омывает,

Напевные не слыша голоса.

Давно не слышно соловьиных трелей.

Черёмуха опала навсегда,

Лишь в памяти стоит невестой в белом,

Глядит на расстоянии сюда.

Ворота вдруг раздвинутся со скрипом.

Как в молодости, мать его зовёт:

«Иди за стол, ведь сладкий запах липы

Блинам моим медовость придаёт».

Старик вдруг видит маму молодую:

Льняных волос свеченье на ветру.

В марийском платье –

                      не найти такую,

И солнечных лучей над ней игру.

А рядышком отец, такой красивый.

Улыбки их от радости светлы,

А на руках младенец шаловливый…

Иль старику привиделось из мглы?

Лишь шаг во двор,

       а там полынь да ветер,

Пустые окна, рядом ни души...

Лишь тянутся рябины гроздья с веток

И время грустью память ворошит.

Опустевшая деревня

Стою один у вымершей деревни,

Лишь ветер рыщет среди чёрных труб.

Что ищет он? Шумит и гнёт деревья,

Быть может, хочет видеть новый сруб.

Зачем луну сменяет утром солнце?

Зачем весной шаманит здесь буран?

Тут жили люди, ладили оконца.

Гуляли кони по цветным лугам.

Стою один, и мысль тугая рвётся,

И словно вижу свадьбу, смех и пляс.

Платок цветной невесты к небу вьётся,

Как лебединый пух в заветный час.

Вот гости, чарку выпив медовухи,

Поют и пляшут дружно веселясь,

Не ведают о будущей разрухе,

Не знают,

          что теряют с прошлым связь.

А утром, каравай на стол поставив,

Зажёг в углу свечу старик седой.

На образа свой чистый взгляд

                                       направив,

Просил он счастья паре молодой.

Да, было время,

         с пеньем под гармошку

Гуляла вечерами молодёжь.

И не найти мне в прошлое дорожку,

Где рядом с рощей волновалась рожь.

Но всё прошло, остались пни от рощи,

И юность не вернётся никогда.

Лишь ветер в дождь крапиву

                              там полощет,

И тропки не осталось и следа.

Горькая встреча

Авай, я снова в отчий дом вернулся!

Встречай, родная, сына своего.

Я вновь как будто к детству

                             прикоснулся.

Милее нет на свете ничего.

Вновь захожу я в старые ворота

И не забуду в окна заглянуть.

Улыбку мамы видеть мне охота,

Услышать: проходи, хоть обниму.

Но тишина, ни голоса, ни звука...

Один стою я посреди двора.

Не протянула мать для встречи руки,

В глазах её не вспыхнула искра.

Я так хотел услышать голос мамы,

Хотел пройтись по улице с отцом,

Как в детстве бойком встретиться

                                         с друзьями,

Побыть на миг во времени юнцом.

Но, побывав в плену воспоминаний

И отодвинув занавес времён,

Я сознаю: размыты очертанья.

Отвешиваю дому свой поклон.

Письмо матери

Я знаю, мама, сколь ночей бессонных

Со мной, качая люльку, провела.

Чтобы лучи морщин разгладить

                                            смог бы,

Найти какие я смогу слова?

Я знаю: от рассвета до рассвета

Ты ждёшь меня до самого конца.

Лишь ты одна свечою сердца светишь,

Чтоб я во тьме дошёл бы до крыльца.

Я знаю, что черёмуха упала

И, может, плачет, как душа моя.

Когда же зло направит в сердце жало,

Своё ты сердце дашь для острия.

Авай, смахни слезу свою святую,

Не плачь, я ниц паду перед тобой.

Ты у окна глядишь во тьму ночную,

Туда, где путь единственный – домой.

Не плачь, душа

Хочу открыть ворота в день

                               вчерашний,

А не открою – птицей полечу

Туда, где дом, и сладкий запах пашни,

И мать с отцом, обнять их захочу.

Вчерашний день пойду встречать, вздыхая.

Заря в былую юность позовёт.

Душа рыдает, время вспоминая.

Дом опустевший никого не ждёт.

Считаю дни. Душа ли одичала?

А сердце бьётся в клетке из времён.

Я слышал, как калина зарыдала,

Как плакальщица бывших похорон.

Не плачь, душа. Былое не вернётся.

О время, не расплёскивай в сердца.

Берёза из тумана к свету рвётся,

Кукушка не считает до конца.

Старая черёмуха

Крылья белые в небо взметая,

Песнь весеннюю здесь оставлял.

Образ девушки видел, вздыхая,

Цвет и запах черёмух вбирал.

Не цветут они буйно, как прежде.

Песню юности мне не вернуть.

Это осень сгубила надежду

И сжимает до холода грудь.

Песню белых черёмух украла,

Стала серой деревня моя.

Злая сила коня обскакала,

Затоптала родные края.

Но ведь солнце, проснувшись, восходит,

И польётся как дождь из лучей.

В этот сад может кто-то заходит,

Как весною в деревне моей.

Зов к прадеду

Град прошёл,

         и осень грозно постучала,

А туман деревню горечью обжёг.

Рок навис, и людям радости не стало,

Или демон души тайно подстерёг.

Прадед, выслушай внимательно потомка.

Серебро печали скомкай и возьми

От судьбы моей и горестной, и ломкой

Во спасение родительской земли.

Не прошу я много,

        подскажи всего лишь –

Где отстали мы в пути? Ошиблись где?

Все грехи людские в море не отмоешь.

Может, поздно обратились мы к тебе?

Подскажи мне, прадед: у какого бога

Свет спасения, молясь в грехах,

                                            просить?

В церкви иль в мечети света много:

Поклонившись низко,

                боль свою излить?

Но ведь я рождён в селе

                   марийкой белой.

Не ходить с поклоном –

                    впитан мной наказ.

Лишь в Святую Рощу я пойду и смело

На колени встану, помолюсь за нас.

В час утренней зари

Когда под утро зорька запылает,

Иду навстречу свежести вдохнуть,

Но вижу лишь разор родного края,

И боль её пронзает мою грудь.

Злой рок над ней висит, напоминая,

Что не избыть основы бытия.

Но человек устав пренебрегает.

Хиреет предков древняя земля.

Не одолжит серебряные серьги,

Народу силу прадедов не даст.

И мрак-туман над мудростью деревни,

А под ногами не земля, а пласт.

Кукушка радость нам не прокукует,

И соловей влюблённый не споёт.

Времён ли рок над весями лютует?

Какие ещё беды принесёт?

                 Перевёл Геннадий Смирнов