ЖЕТОНЧИКИ
(житейская история)
Однажды на Коневском рынке
На вятском холодном ветру
Я встретила, Господи, Римку –
Соседку, почти что сестру.
И время назад по овражкам
Мгновенно метнулось туда,
Где жили мы в пятиэтажке
И молоды были всегда.
Пошли мы тропой придорожной –
Раскрыть за секретом секрет,
И врали друг другу безбожно,
Что мы не меняемся, нет.
А нынче,
в пустой раздевалке,
В обычной столовке торцом,
Встречаю сестру её Галку
С расколотым шрамом лицом.
Лицом…
Гардеробщицей стала.
Жетончики-кольца при ней.
А раньше красавица Гала
До слёз доводила парней.
Я помню,
влюблённая свита
Ловила её на лету.
Была она чуть не убита
За эту свою красоту.
Она меня сразу узнала,
Жетончик метнув колесом,
Сказала:
– А Римки не стало.
Скрутило за месяц. И всё…
Мне есть расхотелось.
Усталость
Вернула меня в те года.
Всё думалось, всё вспоминалось,
Как дружно мы жили тогда.
Потом всё снесло, как из пушки.
И кончились лето-зима.
Вы где, две сестры-хохотушки?
И где я, и где я сама?!
Жетончик я Галке вернула,
Не глядя в разбитое, то,
Что было лицом.
Протянула
Она мне пакет и пальто.
Жетончики. Смерть. Раздевалка.
Провинция нищая.
Жизнь.
– Держи, –
улыбнулась мне Галка
Разбитой губою. – Держись!
ДЕВОЧКА И ДОЖДЬ 
Дождь стучит на улице:
кап да кап.
Только мне всё чудится:
пап да пап.
Может, тоже слушаешь
этот дождь.
Вдруг возьмёшь, надумаешь
и придёшь.
Я тебе доверчиво
расскажу,
Что читаю вечером,
с кем дружу.
Мы живём по-прежнему:
мама, я,
Кошка тёти-Стешина –
вся семья.
Дождик, что ж ты ломишься:
кап да кап…
Может, ты воротишься,
пап, а пап?
ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ОСЕНИ
Какое это наслажденье –
Сидеть на каменном бордюре
Вблизи весёлого базара
В воскресный полдень золотой.
Смотреть, как опадают листья
Повсюду –
Цвета спелой груши.
И наблюдать за птичьей стаей,
И запах осени вдыхать!
Как хорошо сидеть и слушать
Многоголосые деревья,
Смотреть на кроны золотые,
Откинув волосы со лба!
Какое это наслажденье –
Ждать очистительного ливня,
Ловить приветливые взгляды
И улыбаться, и молчать…
В ЭТОМ ГОРОДЕ
В этом городе
я прожила целый год.
В этом городе,
где заборы, крапива, собаки…
В этом городе,
где в большинстве своём пьяный народ,
Я поселилась у одной женщины
в деревянном бараке.
Она тогда была моложе,
чем я сейчас.
У неё были фанерные стены
и довоенная фляжка.
Два диванчика, стол,
рукомойник, печка и газ,
И ещё дочка,
по-моему, тогда первоклашка.
Эта женщина покупала
дешёвый портвейн и
На старый проигрыватель
ставила диск Пугачёвой…
Солнце вдруг освещало
фанерную комнату изнутри,
И было нам весело и бестолково.
Я ходила по пьяным улицам
каждый день.
В пьяном городе,
где кладбище посередине.
Там буйным цветом иногда
зацветала сирень.
А иногда шёл снег.
И плакал котёнок на льдине,
На реке,
где сновали баржи туда-сюда…
И я чувствовала,
что чувствовал тогда тот котёнок.
Потому что и в этом городе,
и в другом, и – всегда
Я ощущала себя отщепенцем
с пелёнок.
г. КИРОВ