«Кузбасс сыграл громадную роль в Отечественной войне, и его заслуги перед социалистическим отечеством не забудет история», писала газета «Правда». И сколько бы мы ни повторяли эту оценку, каждый раз будем находить всё новые и новые тому подтверждения.
Несмотря на тяжёлые условия труда и скудный паёк, патриотический подъём был таков, что шахтёры брали на себя повышенные обязательства, перевыполняли нормы в полтора-два-три раза, часто не выходили из забоя по несколько суток. Прямо под землёй ставили топчаны, на которых можно было час-другой поспать, и снова брались за отбойный молоток.
За 1942–1945 годы из Донбасса удалось получить лишь 66,6 миллиона тонн угля, Кузбасс выдал за это время 101,8 миллиона тонн. В том числе поставил для металлургов около двух третей коксующихся углей. Кузбасс стал дублёром разрушенного Донбасса и выполнил роль главной кочегарки страны.
Дублёры Донбасса
После оккупации Донбасса главным угольным бассейном страны стал Кузбасс. Он не только обеспечивал топливом транспорт, электростанции и промышленные предприятия. Его главным богатством были коксующиеся угли ценнейших марок, которые были необходимы для производства металла, вооружений и боеприпасов. Основным поставщиком коксующихся углей стал Прокопьевско-Киселёвский рудник.
Справедливости ради нужно сказать, что Кузбасс не был в полной мере готов к роли дублёра Донецкого бассейна. В добыче коксующихся углей он уступал Донбассу в 4,6 раза, а по вводу новых мощностей – в 4 раза. В таких условиях выступить в роли дублёра, тем более в экстремальной военной обстановке, – задача чрезвычайно сложная.
Пришлось одновременно решать сразу несколько проблем. Во-первых, обеспечить шахты необходимым числом рабочих рук – отсрочка от мобилизации шахтёров в Красную армию началась только с июля 1942 года. Во-вторых, улучшить организацию труда и повысить его производительность. В-третьих, максимально использовать имеющуюся технику.
С первых дней войны на Прокопьевско-Киселёвский рудник стали возвращаться пенсионеры и прибывать шахтёры, эвакуированные из Донбасса. Пришло много женщин и молодёжи. Увеличение добычи угля зависело от повышения производительности труда, совершенствования имеющейся техники и технологии добычи. В Прокопьевско-Киселёвском районе коксующиеся угли залегали мощными и крутопадающими пластами толщиной от 3,5 до 12 м. Это позволило успешно внедрить здесь щитовую систему разработки угля, созданную профессором Н.А. Чинакалом. На шахте им. Сталина почти половина всей добычи 1941 года была получена благодаря внедрению щитов Чинакала. За разработку и внедрение щитовой системы профессор Чинакал, инженеры Маркелов и Меркулов и забойщик Миронов в 1942 году стали лауреатами Сталинской премии.
Благодаря новым технологиям и самоотверженному труду шахтёров объёмы добычи коксующихся углей шли по нарастающей в течение всей войны. За пять лет на шахтах Прокопьевско-Киселёвского рудника было добыто 62 343,8 тыс. тонн угля, в том числе 29 285,1 тыс. тонн угля, пригодного для коксования.
Калерия Заболотская, доктор исторических наук, профессор кафедры новейшей отечественной истории Кемеровского государственного университета
Коногоны
Отбойный молоток, топор, лопата, кайло – вот основные средства труда во время войны. На всю шахту «Южная» было всего четыре лебёдки и три качающихся конвейера.
Почти в каждом номере районной газеты «Искра Барзаса» печатались крупным шрифтом призывы: «Все учителя и школьники – на трудовой фронт!». Шахта отправила своих мужчин на фронт, поэтому вынуждена была принимать женщин и подростков.
На вопрос: «Трудно ли было детям работать на руднике?» Николай Лукьянович Баранов отвечает: «Приду домой, помоюсь, сажусь за стол, пока мама наливает какую-нибудь похлёбку, я уже с ложкой в руке сплю. Видимо, было трудно».
Николай Лукьянович начинал свою шахтёрскую деятельность с коногона. Ему хорошо запомнилась конюшня в шахте, где было около 20 лошадей. Каждая имела своего коногона, с другими она не работала. Когда её надо было вывести из шахты, ей, чтобы не ослепла от резкого света, завязывали глаза. К лошади прикреплялось пять вагонов по 900 кг угля в каждом. Она хорошо чувствовала груз, и если подавали больше, стояла как вкопанная.
Все подземные рабочие получали 1 килограмм 200 граммов хлеба в день. Кроме того, за выполнение плана давали талон на 30 граммов сала и 10 граммов сахара. За 10 дней собиралась порядочная добавка. Поэтому многие школьники старались получить такую работу.
Василий Косьянов пришёл на шахту в 11 с половиной лет. Отец погиб на фронте, мать тяжело заболела, трое детей выживали как могли. Есть нечего, обуть и одеть нечего. Одни чуни на всю семью. Какая уж тут школа? Три раза ходил к директору шахты, а тот всё смеялся: «Куда такого маленького в шахту?». Наконец приняли лампоносом. Лампы были «вольфовые», не на бензине, их зажигали на поверхности. Забрав шесть-восемь ламп, он по ходкам, шурфам шёл до забоя (клети для спуска ещё не было). Приходит в забой, а там его уже ждут сгоревшие лампы. Забирает их – и снова на поверхность. И так шесть-восемь раз за смену.
Руководство шахты предоставило детям работу (пусть тяжёлую и опасную) и этим спасло от голода.
Вера Асачева, город Березовский
В забой – как в бой
Уже через полгода после начала войны дефицит кадров на шахтах превысил 50%. Среди тех, кто рвался на фронт, был и проходчик шахты «Северная» Егор Афанасьевич Бурлов. Узнав о нападении на Советский Союз гитлеровской Германии, Бурлов сразу бросил работу и вместе со своим другом Снеговым отправился в военкомат. Военный комиссар выслушал горняков и задал им вопрос: «Кто будет добывать уголь, если все шахтёры отправятся воевать?». Они вернулись в забой и начали свой бой – бой за уголь.
В январе 1942 года Егор Афанасьевич, только что поднявшись на-гора, выступил перед товарищами с предложением спуститься в шахту и отработать для фронта ещё смену. «Товарищи, – говорил он, – радостно слышать по радио сводки информбюро и знать, как наши братья и отцы гонят от Москвы немцев. Но коварный враг зол и беспощаден, отступая, он разрушает и сжигает всё на своём пути. Пойдём в забой, товарищи, как в атаку, и пусть наши добытые тонны будут ударом по фашистам!»
О себе он рассказывал просто, даже скупо: «Работать любил, работал, как все, может, немного лучше. Да время-то какое было – война… Разве можно было работать иначе, когда умирали другие».
В 1943 году на шахте случился подземный пожар, несколько сот тысяч тонн угля казались навечно потерянными из-за разбушевавшейся в недрах стихии. Для увеличения добычи наметили смелый проект – начать эксплуатацию отрезанного пожаром пласта. К нему можно было подойти, лишь пробив новый полуторастаметровый штрек.
На нарезку нового участка отводилось сорок дней. Но Бурлов и его бригада из восьми человек прошли его за 26 рабочих дней! Егор Афанасьевич применил здесь новый метод, тогда ещё почти неизвестный в Кузбассе. Повёл проходку одновременно двумя забоями. После подрубки угля в одном забое, пока напарник ставил крепление и убирали отбитый уголь и породу, проходчик уходил во второй забой. Так, чередуя забои, он быстро шёл вперед. Старые шахтёры, вспоминая о Бурлове, говорили, что он в забое словно играл отбойным молотком. И так целую смену. А это ведь около пуда в руках.
В 1948 году Президиум Верховного Совета СССР проходчику-новатору, мастеру мелкой нарезки Егору Афанасьевичу Бурлову за безупречный труд в годы войны присвоил высокое звание Героя Социалистического Труда и звание «Почётный шахтёр».
Елена Калина, Кемерово
Династия
Родоначальник династии Заикиных Павел Иванович в конце тридцатых работал в колхозе. Когда началась Великая Отечественная война, на фронт его по состоянию здоровья не отправили, мобилизовали в трудовую армию, в Ленинск-Кузнецкий. Так Павел Иванович оказался на шахте им. 7 Ноября, горняки которой, как и все остальные, работали и за Кузбасс, и за оккупированный Донбасс.
После войны он так и остался в Ленинск-Кузнецком, отдав шахте 36 лет своей жизни. Его жена, Мария Иннокентьевна, почти 20 лет работала здесь же на погрузке угля. Оба сына – Сергей и Владимир – стали горняками, трудясь горнорабочими очистного забоя на той же шахте. Третье поколение семьи «не подкачало». Павел Заикин тоже горнорабочий очистного забоя, а Денис – комбайнёр. Бригада, в которой трудится Денис Заикин, 25 раз становилась победителем дней повышенной добычи в компании «СУЭК-Кузбасс». Денис удостоен нагрудных знаков «Шахтёрская доблесть» и «Шахтёрская слава» III степени. Точно такой же «Шахтёрской славой» в своё время был награждён и его отец.
Общий трудовой стаж династии Заикиных составляет более трёхсот лет.
Из выступлений на научно-практической конференции «Шахтёрские города Кузбасса в годы Великой Отечественной войны (1941–1945)»