Что скрывает современный мир под привычными понятиями
Недели две назад приятельница передала мне видеокассету с американским фильмом-сказкой: «Дай дочке, пусть посмотрит. Секса нет. И страшного ничего…»
Через пятнадцать минут после начала фильма десятилетняя дочь вихрем промчалась мимо меня и исчезла в своей комнате. На экране лицо героя в лучших традициях ужастиков медленно деформировалось в морду вампира – желтели и наливались кровью глаза с узкими зрачками, отрастали клыки.
Мы давно притерпелись к ежедневным трупам на экране, потокам крови, разрушениям и истошным крикам. Вероятно, на этом фоне какой-то там вампир действительно не котируется в качестве достойного кошмара.
Но ведь существует некий эталон понятий – и мы не всегда вслух, но отдаём себе отчёт в том, что страшно, а что нет, что достойно внимания, а на что время уходит впустую, какие понятия обладают истинной ценностью, а какие нет? Даже если бы этот фильм мне предложил мужчина… Удовольствие от мордобоя, пальбы и созерцания мумий всё-таки заложено в мужскую природу. Но куда испарилось чувство самосохранения у женщины, воспитывающей двоих детей? Ведь она купила эту кассету своим дочерям.
Случай с «нестрашным» фильмом заставил меня задуматься – может быть, свершился виток истории, и привычные понятия обрели другую суть? Человек теперь всерьёз, не сомневаясь даже в глубине души, предпочитает одиночество семье, новую хорошую машину – ребёнку, минутное удовольствие – здоровью.
А некоторые «динозавры» этого просто не хотят замечать? И если так, то с чего всё началось? Не с того ли дня, когда общество рискнуло пойти против природы и уравнять в правах, обязанностях и, насколько это возможно, в облике мужчину и женщину?
 |
 |
 |
 |
Женщина плюс мужчина: познать и покорить. – М.: АСТ, Минск: Харвест, 2008. – 1008 с.
Интимная теория относительности. – М.: АСТ: Астрель, 2009. – 224 с.
Бабье царство: дворянки и владение имуществом в России (1700 – 1861) / Авторизованный перевод
с англ. Н. Лужецкой. – М.: Новое литературное обозрение, 2009. – 368 с.
Наслаждение быть мужчиной: западные теории маскулинности и постсоветские практики / Под ред. Шерон Бред и Сергея Жеребкина. – СПб.: Алетейя, 2008. – 296 с. – (Серия «Гендерные исследования»).
ПЛЮС-МИНУС СТО
Тысяча и ещё восемь страниц – чтобы разобраться, из каких деталей складывается типичный портрет современного мужчины и современной женщины. Книга «Женщина плюс мужчина: познать и покорить» Виктора Шейнова претендует на энциклопедичность. Однако в ней нет сложных наукообразных терминов, перечисленных по алфавиту с исчерпывающими объяснениями. Пожалуй, единственное, что сближает её с энциклопедией, – максимальная обезличенность кропотливо собранной информации, несмотря на всю спорность некоторых тем.
Текст состоит из неких систематизированных наблюдений, которые явно не затронут высокие умы демографов, гендерных исследователей, геронтологов, педагогов и прочих учёных, ориентированных на эту тему. Зато будут интересны рядовому читателю, интересующемуся модными глянцевыми журналами с акцентом на половую принадлежность аудитории.
«Ничто не уничтожит психических различий мужчины и женщины, заложенных в генах. Сосуществуют на Земле как бы две цивилизации, оставаясь каждая сама собой и плохо понимая природу друг друга. Последствия этого недопонимания удручают. Половина семей распадается, а многие из уцелевших трудно назвать счастливыми. Первопричина же большинства драм кроется в непонимании природы пола – своего, а тем более – противоположного».
Виктору Шейнову очень хочется раскрыть все тайны и бросить их к ногам читателя. Однако, несмотря на мощную заявку, сделать это ему не удаётся. Ни сама природа мужского и женского начала, ни тесно связанные с ней понятия семьи, рода, традиций абсолютно не рассматриваются автором в развитии, в контексте истории, а значит, и в процессе реальной жизни. Вырванные из цепи событий, некие типичные мужчина и женщина вдруг превратились в самца и самку. Их просто поместили в декорации нынешнего времени.
Вероятно, читатели и без этой книги подозревали, что у мужчин более развиты логика, восприятие событий и явлений в целом, техническая направленность, стремление к обобщениям и достижению успеха, склонность к новаторству, а у женщин – интуиция, анализ, внимание к деталям, гуманитарная направленность, следование правилам. Скорее всего, внимательные женщины и без подсказки знают, что чаще всего мужчины слушают их в течение 10–15 секунд, после чего отвечают, не интересуясь подробностями. Думаю, что мужчина, которого в детстве учили быть «скрывающим свои чувства, сильным и непобедимым, борющимся и независимым», даже недолго прожив в браке, догадывается, что женщина хочет видеть его «доверчивым и открытым, показывающим свои чувства, раскрывающимся в своих слабостях, сотрудничающим, чувствующим потребность в женщине и, следовательно, зависящим от неё».
Преимущественное место занимает раздел о сексе, взаимоотношениях мужчины и женщины вне брака. Объясняя мужчинам поведение женщин и женщинам поведение мужчин, автор, видимо, изначально полагает, что семья – неестественная форма существования для самца и самки. Им обязательно нужно объяснить некоторые хитрости, чтобы они смогли, пересиливая свою природу, жить вместе. Поэтому о том, как меняется жизнь мужчины и женщины с рождением детей, не написано практически ничего. Тут ведь хитростями не поможешь! Пришлось ограничиться шаблонным: материнский инстинкт у женщин сильнее, чем у мужчин – отцовский, и – мамы любят и плохих и хороших детей, отцы больше – хороших. Что подразумевается под словами «плохие дети» и «хорошие дети» – загадка. Честно говоря, слова «семья», «род» вообще не вписываются в контекст книги.
Только один вопрос автору. Если генотип мужчины и женщины не меняется, почему всего лишь один век назад уравнение выглядело так: мужчина плюс женщина равно ребёнок, а точнее, несколько детей, крепкие отношения, становление семьи и рода. Теперь же в ответе – «познать и покорить», без малейшей перспективы на дальнейшее развитие отношений. Ну, познал. Ну, покорил. Дальше что? Единственная сколько-нибудь значащая информация в защиту семьи о том, что в браке мужчина живёт дольше и чувствует себя более здоровым в сравнении со своим холостым ровесником, уже давно звучит в прессе и, судя по статистике, никакого влияния не имеет.
Сейчас нужен мощный идеологический подтекст, чтобы установки последних лет на эгоизм, безнравственность, беспрестанные сиюминутные удовольствия, нежелание слушать и слышать друг друга ушли в прошлое. И на их место пришло умение искать компромиссы во взаимоотношениях мужчины и женщины, не допускающее даже мысль о том, что они невозможны. Семья действительно нужна, без неё не выживает ни одно общество. События последних лет доказывают это.
Автор же при всём кажущемся желании объединить мужчину и женщину не видит изначальную ценность взаимоотношений в семье и детях. А посему – открыл книжку, прочитал в ней типичные свойства человеческих особей самца и самки, вывел для себя формулу – за какие струны подёргать, чтобы получился примитивный мотивчик. И всё…
Вероятно, большой ажиотаж она бы вызвала лет сто назад. Будет интересна и спустя сто лет, когда изменятся декорации и наши немногочисленные потомки будут искать причины вырождения нации, как мы сейчас ищем истоки вырождения семейного образа жизни.
ТЕ ЖЕ: БЕЗ КРИНОЛИНА, В ДЖИНСАХ
Автор книги «Бабье царство: дворянки и владение имуществом в России» – американка Мишель Ламарш Маррезе. Несмотря на тематический отсыл в прошлое – Россию XVII–XIX веков, – здесь прослеживаются не только взаимоотношения мужчин и женщин в контексте истории, но и устанавливаются настольно явные причинно-следственные связи с настоящим, что тему трудно назвать несовременной.
Любители российской классики, думаю, всегда знали о роли образованных женщин в экономике России XVII–XIX веков. Но вряд ли акцентировали внимание на очень важной детали. Начиная с 1753 года в России дворянки, реже купчихи и мещанки, получали право свободно, независимо от мужа, распоряжаться своим движимым и недвижимым имуществом, платить налоги, отвечать за поставку рекрутов и исполнять все обязанности владельца земли. В это же время женщины в Европе, имеющие много больше других личных прав, права на свободное обращение с собственностью не имели.
Выводы автора основываются не только на цифрах статистики, которая систематизирована в таблицы и тоже немаловажна в книге. Мишель Маррезе рассказывает множество прелюбопытных историй прошлого, ссылаясь на судебные документы, исследования дореволюционных и современных специалистов по гражданским правам в России. «Тяжбу, о которой идёт речь, начала супруга майора Ивана Головина, Аксинья, которая написала в Сенат, что желает продать своих дворовых людей, а Юстиц-коллегия в Москве отказывается зарегистрировать сделку без согласия мужа. Истица пояснила, что с мужем они не ладят, вместе не живут, а потому она и не может получить его согласие на продажу. По мнению Головиной, Юстиц-коллегия… нарушила постановление 1715 года, в котором дворянкам прямо разрешалось совершать сделки от своего имени…. После долгих споров Сенат вынес решение в пользу Головиной».
Некоторые заключения, думаю, вызовут удивление даже человека, укоренённого в России, прочитавшего не один том русской литературы (апелляции к которой, к чести автора, не редки). Приведу несколько цитат, задав читателю вопрос – нет ли в этих утверждениях прямой аналогии с веком нынешним, с нравами современными?
«Однако неформальные разводы в ХVIII в. распространились почти как эпидемия. Многие современники отмечали склонность знатных супружеских пар жить раздельно, как с санкции церкви, так и без неё. В очерке усадебной жизни начала ХIХ в. Аркадий Кочубей вспоминал, как обедал в доме соседнего помещика и обнаружил, что все гости на обеде состоят в разводе. Князь Щербатов был убеждён, что экономическая свобода замужних женщин поощряет их к внебрачным связям…» Так значит, распадающиеся семьи – не исключительный знак нынешнего времени?
«По мере того, как в ХVIII веке расширялись границы империи, благородные сословия присоединённых территорий включались в российское дворянство и получали такие же привилегии, как их русские собратья. Так в составе дворянства появлялись люди, чьим родным языком был татарский, грузинский, немецкий или какой-либо ещё. Однако самым крупным меньшинством были дворяне, говорившие по-польски…» Вторжение иностранцев в Россию было уже пережито и всё же не стало причиной исчезновения коренного народа?
«Благодаря режиму раздельной собственности дворянки со средствами сохраняли личную самостоятельность и правовую независимость от мужей в сфере экономических отношений. Если имущественное право и не отменяло суровую иерархию патриархальной семьи, то оно давало замужним женщинам шанс избежать абсолютной покорности, предписываемой им семейным правом». Значит, истоки поведения российской женщины, до сих пор предпочитающей самой справляться с проблемами и не бежать в правоохранительные органы даже в случае, если муж бьёт, тоже заложены много веков назад?
Из решения Сената, отказывающего просительнице в передаче имения мужа в опеку: «Из жалобы Воейковой видно, что она хочет быть мужу своему не женою, а материю». Оказывается, «постулат современной семейной психологии» о том, что многие браки распадаются из-за того, что женщины считают своих мужей инфантильными и пытаются играть при них роль матери, тоже был озвучен несколько веков назад?
Не это ли подтверждение, что время, совершая виток, всё-таки возвращает нас в то же измерение с теми же проблемами, только в других условиях? То же самое, но не в кринолинах, а в джинсах, не на извозчике, а на машине…
И напоследок ещё одна цитата – в пику главной идее предыдущей книги: «Автор конца ХIХ в. Анатоль Леруа-Больё взглянул на русскую женщину с иной точки зрения, предположив, что у славянских народов «психологические различия между полами… менее ярко выражены… Если мужчин иногда можно обвинить в известной женственности, т.е. в некоторой изменчивости, гибкости… или в излишней впечатлительности, то женщины, как будто для равновесия, имеют в уме и характере нечто сильное, энергичное, словом, мужественное».
Замечательная книга, уникальные подробности, деликатнейшее отношение автора к прошлому в общем-то чуждой ему страны. А главное, нестандартный взгляд на историю, не вызывающий прямо, но провоцирующий российского читателя задаться некоторыми вопросами. Значит, причина того, что каждая вторая современная семья распадается, а женщины не хотят иметь детей, вовсе не в том, что современный мир подменил понятия, сделал мужчину более инфантильным, а женщину наделил мужскими функциями, оторвал её от домашнего очага и бросил в пучину рыночных отношений?..
НЕСЧАСТЬЕ БЫТЬ ЧИТАТЕЛЕМ
Анатоль Леруа-Больё лишь намекнул, что отсутствие полной идентичности своему полу вполне возможно. Один из авторов сборника «Наслаждение быть мужчиной» Стефен Хиз в статье «Мужской феминизм» уже впрямую говорит о том, что в настоящий момент в отличие от XIX века «самоочевидность пола начинает слабеть… понятия «пол человека», «два пола» уже не способны прояснить для нас многое в сексуальной идентичности, в маскулинности и феминности, в том, что значит быть мужчиной и женщиной».
К сожалению, тот хаос, который возникает как следствие этого утверждения, проецируется на всю книгу со старыми изношенными мужскими ботинками на белой обложке и названием «Наслаждение быть мужчиной». Ботинки обещают лёгкий, ни к чему не обязывающий текст, слово «наслаждение» в заголовке – хотя бы несколько минут приятного, интеллектуального чтения. И что же?
Вот какие материалы составители сборника объединили в одну книгу. Статьи иностранных авторов об отношении мужчин к феминизму, выстроенные на споре о том, кто больше завидует: женщины – пенису или мужчины – матке. Весьма сомнительные рассуждения Олега Аронсона по поводу «Крейцеровой сонаты», где утверждается, что женщины у Толстого стали некими «пролетариями половых отношений». Домыслы Ирины Жеребкиной о «Мужской сексуальности в эпоху сталинского тоталитаризма», в которых нет ничего, кроме поиска сексуального подтекста в любых, даже мимоходом брошенных фразах советской правящей элиты. Статьи-перепевы теории Фрейда. Весьма эксцентричный текст о «наслаждении быть украинцем и Оранжевой революции», содержащий такие, например, фразы: «Необходимость логического жеста деконструкции по отношению к любой традиционной национальной (в данном случае украинской) идентичности состоит, по их мнению, в том, что традиционная национальная идентичность неизбежно и трагически сконструирована через категорию травматического – антагонистическое отношение к этническому другому, когда наслаждение другого (его сексуальность, язык, тревожащие нас запахи, еда или музыка и т.п.) выступает травматической помехой для собственной субъективной реализации, ранит наше национальное достоинство, препятствуя его свободной реализации?»
Кстати, почти весь сборник выдержан в стиле этой фразы. До сих пор я была уверена, что в слово «наслаждение» вкладывают всё-таки другой смысл. Разве что попадётся читатель-мазохист, способный хоть одну строку из этого сборника приспособить к реальной жизни.
СКОЛЬКО ДЛИТСЯ ЛЮБОВЬ?
Новая книга Януша Л. Вишневского «Интимная теория относительности», как ни странно, покоряет прежде всего своей музыкальностью. Щемящая, ласкающая, способная обнажить и обострить все чувства, даже намертво скрытые в глубинах человеческой души, мелодия из старого французского фильма «Мужчина и женщина», пожалуй, могла бы звучать в любой из шестнадцати новелл.
Истории, принадлежащие любому времени и любому пространству – о взаимоотношениях мужчин, женщин, их детей. Мальчик решается отдать свою кровь больной сестре и только во время переливания крови узнаёт от врача, что сам тоже останется жить. Он давал согласие на операцию, думая, что должен умереть, чтобы осталась жить его сестра… «Я не в силах преодолеть страх, когда спрашиваю себя, смог ли бы сделать нечто подобное. Бывает, настоящая любовь проявляется только тогда, когда не всё до конца понимаешь…»
В основном герои новелл Он и Она. Редкий проблеск имени ничего не меняет, оно могло быть любым. Она весь вечер ждала Его за праздничным столом, чтобы отметить Их Дату. Четырнадцать с половиной лет вместе. «Он приходит. Как раз тогда, когда начинаются новости по второй программе. Оставляет портфель в прихожей и, не снимая куртки, садится на софу перед телевизором. Жоэль устраивается рядом. – Скажи мне, сколько длится любовь? – тихо спрашивает она, прижимаясь к нему. Он в это время тянется к пульту и нажимает кнопку, увеличивая громкость. – Наша любовь? Вечно, – отвечает он, глядя на экран».
А ещё о том, как Он дал возможность Ей сделать карьеру в чужой стране, занимался домашними делами, воспитывал дочерей. А она его выгнала, и теперь «суд разрешил ему видеться с детьми раз в две недели. …Он не выдерживает две недели. Когда напьётся, не может выдержать и двух часов и тогда идёт к их дому и смотрит на окна. В следующую среду – День матери. Он купит девочкам цветы. Для их мамы».
И – о мальчике, который не смог пережить развод родителей. «Ему шестнадцать лет, он весит 34 килограмма. Находится в коме, и врачи уже дважды спасали его от клинической смерти».
Вчитываясь, вдруг понимаешь, что автор достигает мелодичности и высокого звучания вовсе не с помощью красот литературного стиля – его язык лаконичен, современен, плетение событий временами просто обрывается, казалось бы, совершенно случайно. Видимо, дело именно в звучании смыслов, которых множество в этих сочетаниях слов. Автор, штрихами намечая сюжеты и границы своих историй, даёт читателю – каждому в меру его воображения, жизненного опыта и таланта – возможность наполнить эти истории своими чувствами, эмоциями и ощущениями.
Сухой и очень точный комментарий из аннотации: «Автор призывает нас попытаться понять другого человека, прежде чем судить о нём». Он не даёт оценок женщинам с точки зрения мужчин, мужчинам с точки зрения женщин. Он вообще не даёт оценок. Просто слушает музыку отношений, и этого оказывается вполне достаточно.
Сингулярность – это, как пишет Вишневский в своей книге, область пространства, в которой не действуют известные физические законы. Иногда мне кажется, что в области духовной жизни и уточнения нравственных категорий сейчас мы попали именно в такое пространство. И для того, чтобы найти себя, забрасываем бумеранг так далеко, что он долетает до тех времён, когда на Земле существовали лишь звери. Может быть, не надо так далеко? Звериные инстинкты не всё, что досталось нам из прошлого. Может быть, стоит искать ближе?