Беседу вёл Владимир Спектор
Его книги называют «энциклопедией литературных и театральных закулисных историй», а их автора считают «погрязшим в роскоши человеческого общения». Он – руководитель Международного писательского сообщества, заслуженный работник культуры РФ, академик, лауреат… И он же – «армейский генерал», «полковник МВД и ФСБ», «член Политбюро», «уголовный авторитет», «глава разведки»… Как всё это может совмещаться в одном человеке? Об этом и не только мы ведём речь с известным писателем, драматургом, киноактёром, в душе которого, по мнению друзей и коллег, «море обаяния». И потому общение с Юрием Коноплянниковым, отметившим своё 75-летие, бодрит, заряжает оптимизмом и доброжелательностью.
«ЛГ»-досье:
Юрий Викторович Коноплянников – актёр театра и кино, писатель. Окончил в 1975 году ГИТИС (курс народного артиста СССР И.М.Раевского). Снимался в сериалах «Смерш», «Другая жизнь», «Балабол», «Склифосовский», «Интерны», «Лесник», «Не ври мне», «Метод», «Адвокат», «Баренцево море», «Перевод с немецкого», «Волк», «Золото Лагина», «Прокурорская проверка» и многих других. Сегодня он возглавляет Международное сообщество писательских союзов и Литературное сообщество писателей России. Лауреат многих литературных премий, в том числе Всероссийской премии имени Гавриила Державина, премий имени В.И. Даля, К.С. Станиславского и А.П. Чехова, а также премии «Золотое перо Руси». Автор книг «Закладный камень», «Вопрос», «От чистого сердца», «Возвращайтесь живыми», «Всё это жизнь», «Непридуманная проза», «Литературный дом», «Быль и небыль», «Музыка жизни», «Минувшее», сотен публикаций в периодике. Член Союза писателей России, Союза кинематографистов России, Союза журналистов России, Международной Федерации журналистов. Награждён медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени. Кавалер ордена «Служение искусству» и ордена кульруры, науки и искусства «Высокая степень Творца» Государства Палестина
Всё начиналось «На боевом посту»
– Как известно, в начале было слово. В начале жизни, творчества, служения… Каким было ваше первое слово в литературе и театре? Что вспоминается о том времени?
– Первая моя публикация состоялась в 1971 году в газете «На боевом посту» Забайкальского военного округа. Инициатором её стал мой армейский друг, солдат-фотограф по фамилии Свиридов, который, найдя мою тетрадь с прозаическими сочинениями, отправил их в редакцию газеты. «Поезда идут на Восток» – так назывался рассказ, публикация которого начала мою писательскую биографию.
Второй мой опыт вхождения в литературу был связан с драматургией. За пьесу «Операция «Подросток» я был удостоен премии МГК ВЛКСМ, СП РСФСР, журнала «Москва» и издательства «Московский рабочий». В Министерстве культуры СССР, где со мной заключили договор, выплатили аванс, а когда пришёл момент принимать пьесу к распространению, против неё восстали некоторые старожилы жанра (в частности, Вадим Коростылёв), и пьесу не пустили в театры. Тогда, не имея работы, жилья, я всё-таки постоянно находил поддержку и понимание многих друзей. Помню, кто-то из них сообщил, что меня разыскивает народный артист РСФСР, главный режиссёр Горьковского театра юного зрителя Борис Наравцевич. Добыл его телефон, звоню, а он радостно сообщает: «Худсовет принял «Операцию «Подросток» к постановке. Осенью приступаю к репетициям». Но в августе того же года (1986) Б.А. Наравцевича не стало. Премьера не состоялась. Такая же участь постигла пьесу «Дожди в Москве и Подмосковье». Её хотели ставить в Одесском музыкально-драматическом театре, но вскоре, накануне 90-х годов, стало не до пьес. К счастью, в тот период я как драматург окончил Высшие театральные курсы при ГИТИСе, и меня пригласили работать в Правление Московской организации Союза писателей РСФСР. А с января 1990 года я стал первым заместителем главного редактора журнала «Московский вестник». Вот так не одновременно входил я в литературную, театральную и киношную работу.
Кстати…
– Во время армейской службы я посещал народный театр при Окружном Доме офицеров в Чите. В спектакле «Фронт» по пьесе Александра Корнейчука я играл адъютанта, а роль командующего исполнял молодой майор из мотострелковой части. В клубе мы с майором должны были в преддверии 9 мая 1970 года сыграть сцену на двоих из этого спектакля. Мне было поручено доставить для майора его генеральскую сценическую форму – галифе с лампасами, китель с ромбами и четырьмя звёздами и хромовые сапоги. У меня же была обычная полевая форма младшего офицера, которая не требовала особого ухода – утюжки и т.д. Чтобы привезти мундир командующего фронтом не в помятом виде (ростом мы с майором были почти одинаковы), я надел генеральскую одежду на себя, накинув сверху гражданский плащ-реглан, позволявший ходить в самоволку, а лейтенантскую форму бросил в офицерский чемоданчик. Когда с водителем моего командира, полковника Марманского, мы оказались на КПП, проверяющий сержант, увидев на человеке такого же, как он, возраста большие звёзды в петлицах и красные лампасы по бокам галифе, буквально потерял дар речи, взял под козырёк и встал на вытяжку. После чего открылся шлагбаум, и мы въехали на территорию мотострелкового полка. Таким образом, проникнув в часть без проверки документов, сыграв на сценической площадке армейского клуба молодого лейтенанта, я стал не только героем сцены, но и героем дня. С особым восторгом рукоплескали те, кто знали историю проезда через КПП (командир полка, оценив артистизм, на прощанье долго жал руку, сержант, пропустивший меня, наказан не был).
«Table-talk» от дистиллера культуры
– Вас называют продолжателем необычного литературного стиля «Table-talk», дань которому отдал и великий А.С.Пушкин. В ваших миниатюрах – предельно честное отражение времени и тех, кто это время пытался отображать. Есть ещё одно определение вашего метода – дистилляция культуры. Как вы относитесь к этим мнениям, какие ваши книги, став этапными, дали основание для подобных исследований жанра и стиля?
– Для всякого творческого человека самая главная книга – это сама жизнь. Её под разными названиями писатель и пишет. Может быть, поэтому пока считаю этапным повествование в миниатюрах «Всё это жизнь». Но она продолжается, книги пишутся. И, надеюсь, ещё будут изданы.
Две цитаты
Писатель Сергей Акчурин, анализируя творческий метод Юрия Коноплянникова, отмечает, что главная интонация в нём – уважение и любовь к человеческой душе. А за кажущейся простотой и аскетизмом изложения скрыты глубина проникновения в материал и стремление к максимальной точности и объективности. Вот, что он пишет:
«…Коноплянников в творчестве ни на кого не похож, сюжеты его миниатюр – неповторимы. Хотя миниатюры – не совсем правильно сказано. Есть у А.С.Пушкина пачка отдельных листов, объединённая под одной обложкой с названием «Table-talk» («Застольные разговоры»). Вольно или невольно, этот приём и взял за основу Юрий Коноплянников, выбрав для текстов именно эту пушкинскую форму записи. Книги Коноплянникова можно рассматривать как единый кулуарный роман или своеобразную хронику жизни писателей нескольких поколений… Всё это очень необычно: эффект серьёзности в книгах, основу которых составляют юмор и шутки, ирония и анекдоты, а принцип отбора сценок – хотя бы улыбка. Отгораживаясь, как в театре, ширмой от своих персонажей, предоставляя им произвольно высказываться, почти документально фиксируя происходящее, автор, таким образом, раскладывает всё смешное на некий спектр оттенков, сохраняя уровень остроумия индивидуумов. Это что-то новое в литературе. …Хроники всегда остаются, и люди в них живут вечно».
Писатель и литературовед Игорь Николенко сравнивает очищенную от примесей лжи и фальши реальность бытия, отображаемую Юрием Коноплянниковым, с Гоголевским отчаянием от монотонности рутинного быта. И этот смех сквозь невидимые слёзы только подчёркивает страшную правду о несостоятельности сегодняшних самовлюблённых «мёртвых душ». Вчитаемся в строки И.Николенко:
«…Коноплянников – один из самых ярких, пусть, вероятно, и не сознающих это, выразителей кошмара и трагедии существования, хотя в его миниатюрах не льётся кровь и не происходит убийств. Каким тогда образом он – выразитель? Да хотя бы по своей принципиальной установке на ясность и простоту. Он производит дистилляцию. Этот термин в общих словах означает очистку от примесей. Ему выпало быть Дистиллером культуры, разлагая господствующие, пышащие самодовольством культурные спекуляции и имитации на элементарные частицы, которые вдруг оказываются малозначащими. Он обнаруживает в творческих методах и мировоззренческих установках, создающих пафосные, претендующие на откровение культурные мороки, заурядную ложь. Дух миниатюр роднит их с великой поэмой «Мёртвые души», где герои ведут существование ясное и простое, однако внушающее любому чуткому сердцу безысходное отчаяние монотонной рутинностью. …Ужас от бытия героев миниатюр Коноплянникова, равно как ужас от гоголевских «мёртвых душ», заставляет понять тщету гордой человеческой цивилизации и обращает туда, где слышны Божественные глаголы. …Он как Гоголь, открыл страшную правду о несостоятельности и катастрофичности нашего способа мышления, вслед за Гоголем напомнив, что «скучно жить на этом свете, господа». Даже если мы и упиваемся своими измышлениям и относим себя к духовной элите. И если соль соли земли такова, задают вопрос его миниатюры, то что тогда стоит человечество? И если его миниатюры каждой своей строкой смеются, то это опять же вопрос нам, но и ответ: «над чем смеётесь? над собой смеётесь!»
В жизни и на сцене, в литературе и кино…
– Вы – прозаик, публицист, редактор, организатор литературного процесса, общественный деятель, известный киноактёр… Как удаётся всё это совмещать? Какие приоритеты для себя считаете наиболее важными? И вообще, как уживаются писатель Коноплянников с редактором, руководителем, актёром? Что подпитывает вдохновение?
– Природное жизнелюбие. На зависть недругам, оно не иссякает. Иногда я смеюсь и говорю: «Знаете? Мне всегда завидовали. Даже ещё до моего рождения». А сам я от природы – не завистливый. И это тоже помогает. Совмещать всё удаётся с большим трудом. Радуюсь, когда вижу, что кое-что из задуманного получается. Хотя главная книга пока не написана. Главная роль пока не сыграна. Приоритетно всё, что вы перечисляете. Но любое обращение писателя с самой обыденной, на первый взгляд, просьбой, требует массы работы для её выполнения, и если удалось помочь, считаю это важнейшим результатом. В повседневности – это проведение поэтических фестивалей, писательских встреч, конференций, творческих вечеров, презентаций, издание книг и общеписательской газеты. Культурно-просветительские акции тесно переплетены с издательской деятельностью. И всё – на солидном, часто международном уровне. Ну, а что не доиграл на сцене, в кино – стараюсь доигрывать в книгах. Припоминаю встречу-разговор в стенах ГИТИСа с гениальным Юрием Завадским. Он тогда сказал: «В жизни все играют по системе Станиславского, но не всякий это может на сцене».
– Какие свои роли считаете наиболее интересными?
– На мой взгляд, привлекают внимание зрителей серии фильма «Лесник», в которых я сыграл роль завклуба Мухина. У сериала есть свои издержки, но есть и безусловное достоинство: блистательная игра актёров. Олег Штефанко, Николай Сморчков, Алексей Булдаков, Вадим Александров, Михаил Васьков, Владимир Тимофеев, Михаил Солодко, Наталья Санько, Илья Ермолов, Ирина Аверина, Юлия Полынская, Татьяна Журавлёва – те, с кем я соприкасался в работе, доставили своим профессионализмом истинное наслаждение. А наиболее интересными получились, мне кажется, такие роли – капитана Кипяткова в «Семейных обстоятельствах», врача-кардиолога в «Я больше не боюсь», соседа в «Вендетте по-русски», дяди Паши-фронтовика в «Крест в круге», директора таксопарка в сериале «Громовы», тренера по боксу в «Методе Фрейда», генерала Иксанова в сериале «Чтец», крупного промышленника в «Москва. Три вокзала» Верю, что в скором времени появятся новые российские киноленты, привлекающие зажигательной актёрской игрой, а не спецэффектами.
– Почему телевидение игнорирует серьёзную литературу? Или это не так?
– К сожалению, скорее, «да», чем «нет». Я думаю – это потому, что литература первична. Она основа всех искусств. Телевидение же зачастую вбивает нам в голову обратное. Оно стало вторым, вслед за кино, важнейшим (то есть, массовым) искусством, сводящим зрителя с ума. И, в то же время оно стало позиционировать себя мерилом творчества. Здесь, на мой взгляд, преобладает обыкновенный человеческий, ревностный фактор, который от бессилия способен только на забвение. Что и демонстрировало телевидение, в том числе и отечественное, в последние десятилетия. И, всё же, достойные телеэкранизации хороших книг постепенно перестают быть исключением из правил, да и оригинальные телефильмы и сериалы становятся более качественными и серьёзными. Назову несколько фильмов, вызвавших интерес не только критиков, но и телезрителей. Среди них, на мой взгляд, вышедший несколько лет назад сериал Карена Шахназарова «Анна Каренина. История Вронского». А ещё «Семь пар нечистых», «В списках не значился», «Праведник», «Хор», «Игры», «Комитет»… Немало снято противоречивых, неоднозначных фильмов, таких, к примеру, как «Онегин», «Преступление и наказание», «Пророк»… Любопытны фэнтезийные экранизации русских сказок и былин. Но и в той же мере – спорны. Привлекли внимание фильмы, рассказывающие о специальной военной операции. Это «Свидетель», «Солнцепёк», «Позывной «Пассажир»…
Когда в работу вкладывают не только деньги, но душу, талант, это всегда заметно и всегда высоко оценивается людьми.
Справедливости ради…
Справедливости ради, нужно сказать, что Юрий Викторович, по праву входя в шорт-лист «мастеров эпизода» (таких ролей в кино и на телевидении у него уже более семидесяти), может гордиться и несколькими полновесными ролями в сериалах «Лесник», «След», «Слепая», а также в одном из фильмов цикла «Не ври мне». Но он, безусловно, прав в том, что главная его кинороль – ещё впереди.
Рублёвый подход ведёт к закату серьёзной литературы
– От кино – вновь к литературе. Что происходит с литературным процессом сегодня? Чем занято Международное сообщество писательских союзов (МСПС)? Каковы взаимоотношения писательской организации с государством? Вообще, востребована ли серьёзная книга?
– МСПС, двигаясь в направлении, заданном нашим патриархом Сергеем Михалковым, остаётся, как сказал руководитель одного из республиканских писательских союзов, «светом в окне» для всех, кто продолжает писать правдиво и честно о дружбе людей разных стран, о вечных нравственных ценностях, о жизни во всех её проявлениях. Писательское сообщество не изменяет своему главному принципу – стремлению к единению литератур в поле общего духовного пространства. В нашу писательскую организацию входят братские (и это не преувеличение) писательские союзы из стран бывшего СССР и других стран. Стараемся, по мере возможностей, поддерживать коллег. Это ведь действительно наши друзья, любящие русскую культуру и великую русскую литературу. Мы делаем всё, чтобы государство без искажения услышало голос тех, кого раньше называли «инженерами человеческих душ» – поэтов, прозаиков, драматургов, чтобы оно оказывало поддержку талантливым литераторам, в произведениях которых сфокусированы проблемы и чаяния народа. Не зря ведь писателей (настоящих, серьёзных писателей) принято считать совестью нации.
– Кого из современных писателей вы считаете наиболее интересными, значительными? Кто из литераторов, на ваш взгляд, определяет уровень писательского мастерства, объединяя глубину мыслей и искренность чувств с читательской популярностью?
– Оценку даст время, и это, сколь банально, столь и справедливо. Среди моих предпочтений – проза Владимира Крупина, Игоря Николенко, Сергея Акчурина, Владимира Карпова, Юрия Бондарева, Владимира Богомолова, Чингиза Айтматова, Юрия Буйды, Александра Мелихова, Светланы Василенко, Андрея Красильникова… Поэзия Юрия Кузнецова, Владимира Кострова, Валентина Устинова, Льва Котюкова, Ларисы Васильевой, Анны Гедымин, Николая Тряпкина, Евгения Юшина, Владимира Соколова, Юнны Мориц, Геннадия Красникова, Бориса Орлова, Николая Зиновьева, Елены Заславской.
А вот у кого всё с популярностью срослось, так это, кажется, Захар Прилепин. Я искренне рад за него.
– Что сейчас читаете? Какие книги, журналы привлекли внимание?
– Прочитал сильную повесть «Ангелы Суджи» Владимира Пронского о военных действиях в Курской области. И рядом с этой повестью «Зорка Венеры» Анны Вислоух. Эта книга тоже о войне. И о истории. Вообще, читаю много, это ежедневная потребность. Запомнились книги Игоря Черницкого, Светланы Замлеловой, Елены Сазанович, Рината Мухамадиева, Максима Замшева, Сергея Антипова, Павла Алексеева, Натальи Батраковой, Лидии Григорьевой, Ивана Нечипорука, Олега Зайцева, Светланы Савицкой… Периодические издания просматриваю ежедневно (и не только московские, но и региональные, выделять никого не буду – все заслуживают внимания)...
Проблемы надо преодолевать
– Почему человечество не прислушивается к добрым советам, не вчитывается в мудрые книги, не следует христианской морали, в конце концов. Ведь Слово, которое было в начале, учило добру и милосердию. Где оно?
– Если человечество не прислушивается к добрым советам, не вчитывается в мудрые книги, не следует христианской морали, это вовсе не означает, что их нет. Так же, как добро и милосердие были, есть и будут. Они вечны.
– Возвращаясь из вечности в современность, логично завершить беседу вопросом о планах, перспективах, проблемах. И услышать пожелание нашим читателям.
– Отвечу кратко. В планах – дописать новую книгу, сыграть в хорошем многосерийном фильме главную или значительную роль.
Перспективы. Я в них верю.
Проблемы. Я их преодолею.
Пожелания. Добиваться успеха, невзирая ни на что.