Иду твоими берегами

Отрывок из книги «Царь Борис Годунов» драматической трилогии «Смута»

Москва, Кремль. Борис Годунов на дворцовом обзорище. В небе рядом с солнцем висит яркая комета. 1604 год, июня во 2-й день.

Царь Борис Годунов

Звезда… второе солнце… знаменье Господне,

Что ты сулишь мне с выжженых небес?

Что завтра ждать, чего не ждал сегодня,

Не мёртв ли я, не Дмитрий ли воскрес

Из горем опечатанного гроба

Закланный агнец?

Кто б ни был он, поставлены мы оба

Игрой судьбы наперерез –

Царь венчанный и дерзкий самозванец.

И кто же победит из нас –

С удачею сроднясь,

Слепой и безрассудной?

В ком больше смысла для Руси,

Того Господь и воскресит

Для славы и страданий.

Так кто Руси милее – Ирод иль Иуда?

Народ снесёт любое худо,

Но не простит благодеяний,

Не вытерпит добра,

Толпа к покойникам щедра,

За счёт живых царей.

Я постарел…

Вотще я истощил былые силы,

На зло восстать всё тяжелей,

Когда открылся край могилы

И льдом покрылось сердце.

Достиг я высшего предела на земле,

Короны царской, жезла самодержца

И шапки Мономаха

Умом своим и токмо волей.

За что ж, Господь, ты мною недоволен,

За грех какой Ты направляешь к краху?

В глазах Твоих где есть моя неправда,

Где беззаконие моё?

Твой гнев в меня, как остриё

Копья татарского направлен.

Воистину ли рек Исайа: «Сице

Ко имениею неправедну едину

Присовокупите сребреницу,

Ея ради сокровища огнём

все потреблю»?

Я не губил без явственной причины,

Я не был грозен, как Иван. Как он,

                                             я не был лют,

Пошто Ты рушишь замыслы мои

И рвёшь, что ладно я скроил,

Что Бельский с Шуйским не сумели?

Кто ведает, на камни, на какие мели

Нас ураганный рок влечёт…

А кажется, так лет промчалось мало,

Когда смерть Грозного комета освещала.

Ужели мой черёд?

Отрывок из книги «Император Дмитрий» драматической трилогии «Смута»

Село Тайнинское в двух вёрстах от Москвы по Ярославской дороге. Путевой царский дворец, куда прибыл экипаж царицы-инокини Марфы Нагой. Разговор Дмитрия с Марфой. 1605 год, июля в 18-й день.

Дмитрий

Меня усыновила Русь!

Я не за скипетр держусь,

За замысел великий Иоаннов,

Путём торговым или бранным

Возвысить над престолами чужими

Венец Владимира Святого

И Рюриково имя.

Одно лишь слово

«Царь»

Должно ввергать Европу в ярь,

Будить в османах страх бессильный.

Когда была бы Русь едина,

Не правила б Орда

Над нами никогда,

Лишь этим страхом

Мужи из корня Мономаха

Избавят Русь от новых орд,

И от боярской гидры.

Пусть не родной я Дмитрий,

Но тем я горд,

Что им землёй я назван.

Теперь не он я разве?

Мой ум упруг,

И воля непреклонна

Для удержанья трона.

Твой царственный супруг

Не о таком ли сыне

Мечтал себе на смену?

Что имя… оболочка лишь, вощина,

Дела от имени – нетленны.

Не кровь, но царский дух во мне,

Моя судьба – гореть,

С коварным миром споря,

От моря и до моря

Державу простереть,

И – в это свято верю я –

Быть Русии империей!

(с печалью)

Я знал об этом даре –

Повелевать и править,

Я чувствовал его в крови,

Себя как помню.

И в келье тёмной

Меня на трон благословил

Один игумен,

Мне имя новое моё

Открыв под страшной тайной.

Так, стало быть, не я безумен,

Раз взял державу на копьё,

И здесь я не случайно.

Пусть я по крови неродной,

Но Бог щитом был надо мной

И имя вещее в запасе.

Вослед я Грозному царю

На славу русскую горю,

Ужели ты погасишь?

Отрывок из книги «Царь Василий Шуйский» драматической трилогии «Смута»

Москва, Кремль, царский покой. Царь Василий Шуйский стоит у окна в глубокой задумчивости.

Царь Василий Шуйский

Как сходны жребии подчас,

Как близки судьбы…

Возносит в небеса,

Потом кидает в грязь

Рукою грубой,

Один и тот же рок,

Что жизнь берёт в оброк.

Не то ли думал ты, Борис,

Смотря отсюда вниз,

На копошенье человечье?

Ни раб, ни царь, никто не вечен,

И никому не ведом срок,

Когда мы платим свой оброк.

Но я, как чалого коня,

Твой рок пришпорил в рысь,

Царь Борис…

Теперь коня мне не унять,

Встал на дыбы,

Как из седла, он из судьбы

Меня ждёт сбросить под копыта.

Во многих бранях я испытан,

Грядёт мой главный бой

С самой судьбой,

Что на крови и смерти сбита.

Я вызвал Дмитрия из тлена,

Пал Годунов к его знамёнам,

И срезан царский род.

Я Дмитрия вернул в могилу,

Но тем ему прибавил силы,

И вот он у ворот.

В одном

Мы с Годуновым схожи –

Одним врагом,

Что Русь корёжит

Именем единым.

Бесплотный дух

Собрал простолюдинов

И казаков в орду,

И режет плоть богатых.

Такою платой

Уж будет Русь платить

Им каждые сто лет –

Свой крест меняя на стилет

На жертвенном пути,

О бунты обдирая кожу.

С Борисом жребием мы схожи,

Но он хотя бы

Оставил знатную казну,

Что самозванец всю пограбил.

Не на одну

Хватило бы войну…

(задумывается)

Но золота мне хватит для другого…

Изменим жребий Годунова.

Отрывок из хоровой кантаты «Сказ о Козьме Минине и граде Нижнем Новгороде»

Хор

Небо колокол расколол

Зычным голосом,

Лях на Русь пришёл, не монгол,

Русь же порознь –

Та беда Руси, что и встарь,

Зло старинное.

Занял трон самозванный царь

Да с латынами.

И Вору́ целовали Крест

Православные,

Одолел нас не враг, но бес

Со смутьянами.

Людям Русь предалась лихим,

Зло накликала,

Плачь же, плачь по грехам своим,

Да под ликами.

А не сами ль мы в кабаках

Русь пролузгали?

Нынче при чужих вожаках

Крепко взнузданы.

Всех на всех большим барышом

Нас науськали,

И пошёл крошить бердышом

Русский русского.

Сами себе орда в зе́млях своих,

Сами себе горе лютое.

Колокол стих,

Умер будто…

Смута… Смута… Смута!

Реквием (заключительная часть оратории «Блокада»)

(Плачьте, живые!)

Заплачьте, живые!

Сегодня так надо,

Живёт в ваших жилах

Душа Ленинграда.

Заплачьте, живые!

Омойте слезами

Те дни гробовые

С пустыми домами.

И пусть

Громче резвых речей,

Всех веселий звончей

Бьётся памяти пульс

Сквозь века огневые…

Так плачьте, живые!

По детям, бомбёжкой

Убитым, –

Скорбите!

Над теми, кто в ямах

Рядами, –

Рыдайте!

Всех на Пискарёвском

Под камнем –

Помянем!

Молчанием боли

Обитель –

Почтите!

Пред подвигом павших

В граните –

Склонитесь!

Вы памяти скорбной одни часовые –

Заплачьте, живые!

Чтоб помнили те, кто придёт после нас,

Что поняли те, кто смеётся сейчас,

Чтоб обняли близких, как будто впервые,

Заплачьте, живые!

Метроном отстукивает минуту молчания.

Русь

Иду твоими берегами,

От красоты твоей слепой,

Русь – словно небо под ногами

С одной проторенной тропой.

И чтобы Бога не прогневать,

На кол посажены века,

Мне Русь, как песня без припева

В дугу лихого ямщика.

Здесь сами с трона не слезали

Цари – вчерашние рабы,

Русь – сон с открытыми глазами

И грёза благостной судьбы.

Здесь тыщу лет, во власть елозя,

Не барин правит, а холуй,

Вся Русь, как пляска на морозе,

Вся Русь, как пьяный поцелуй.

Берёзы меряют косынки,

Спят тополя в сухой пыли…

Что Русь? – весёлые поминки

По тем, кого не сберегли.

И скоро мне идти послушно

Туда, откуда льётся свет,

Ведь Русь – ещё живые души,

Ещё не заданный ответ.

Я верю – кто-нибудь оплачет

Певца России вечный прах,

Русь – это выстрел наудачу

И правда в сбитых сапогах.

Себе до одури пророчу –

Когда по солнечной поре

Вдруг Русь росою в Божьи очи

Сверкнёт слезой на топоре.

Перекрёсток трёх дорог

Ты стоишь на перекрёстке

Трёх дорог.

Выбрать верную непросто,

Видит Бог.

Чтобы к дому привела на

Пять окон

К самой милой и желанной

Прямиком.

А пойдёшь путём пологим

На огни –

Никого тогда в подлоге

Не вини.

И последняя дорога –

Во вчера,

Где кричал в угаре: «Трогай!»

Кучерам.

Неизвестностью стезя и

Хороша,

Если ты судьбе Хозяин –

Сделай шаг!