Ирина Крупницкая. Композиция на тему Петрушки. Жизнь и творчество художника Александра Тихомирова. – М.: Издательство «Майер», 2018. – 368 с.: ил. – 1000 экз.
В последние годы живопись стала в России «больше, чем живописью». На многие выставки трудно проникнуть, билеты бронируются чуть ли не за полгода. Кажется, с советских времен у нас не было столь активной картинолюбивой аудитории. Внятного объяснения этому феномену никто не дал. То ли мы изголодались по большому искусству, то ли предпочитаем «любить глазами» после десятилетий литературоцентризма. Но там, где есть столь бурный интерес к живописи, будет пополняться и библиотека.
Капитальное исследование, посвящённое жизни и творчеству художника Александра Тихомирова (1916–1995), уже получило высокую оценку специалистов. Но эта книга написана не только для дипломированных искусствоведов. Ведь в ней идёт речь о времени, о неразгаданном русском ХХ веке.
Ирина Крупницкая давно исследует жизнь и творчество художника, который в полной мере раскрылся перед ценителями искусства только после смерти, хотя его гигантские полотна были известны каждому советскому человеку, а в особенности – москвичам. В праздничные дни на центральных площадях столицы фасады домов украшали огромные портреты вождя революции – и в этом деле Александр Тихомиров не знал равных. Величественный образ Ленина считался в те годы лицом державы. И Тихомиров создавал праздничные декорации «образцового коммунистического города».
Но предан он был иному искусству – живописи пытливой и тревожной, в которой проявились (подспудно ли?) трагические предчувствия распада страны. То есть он прожил по меньшей мере две жизни. Нам интересны обе.
В главной из них Тихомирова притягивала стихия игры – театральной, карточной. Дело не в азарте и не в антураже. В этом пространстве всегда есть мистика, всегда есть драма. Главной темой художника стал своеобразный карнавал с двойным дном. Сорок и тридцать лет назад эти картины, известные узкому кругу знатоков, производили впечатление открытия. В наше время эффект очарования «запретным плодом» уже не работает. Но театр Тихомирова по-прежнему удивляет и притягивает. Есть в нём тайна, которую не нужно разгадывать, постигая «алгеброй гармонию». Недаром в свою потаённую жизнь Тихомиров пускал немногих избранных.
К счастью, Крупницкая и не ставила такой задачи – «срывать покровы». Повествование деликатно приоткрывает нам галерею Тихомирова, комментирует его творческий путь. А раскрывать шифры той символики, которую создавал художник, каждому нужно наедине с картинами. Получилась классическая искусствоведческая монография – тщательно выверенная и честная. Редкая по нашим временам. Нет сомнений, что ценители жанра получат удовольствие и от исследования, и от репродукций – ведь говорить о художнике «вслепую» бессмысленно.
Обращение к биографии художника обостряет наше впечатление от его работ. Картины Тихомирова не были прямыми иллюстрациями к собственным треволнениям и победам, к путешествиям и романам. Его художественный мир, его метод сложнее. Но каждое событие преломлялось на холстах. Этим метаморфозам и посвящена книга Крупницкой.
Но всё-таки, почему – именно композиция на тему Петрушки? Это тоже игра, в которой уйма смыслов. Персонаж народного кукольного театра – это память о нашем далёком прошлом, о верованиях и мистериях. Такой Петрушка есть в любой культуре, это не просто ходячий, но и необходимый сюжет, за которым кроются народные представления о смехе и слезах. Тут ведь не только комическое начало, не только репризы. Каждый Петрушка – ещё и оборотень. Без этой идеи притворства цивилизация непредставима. И на полотнах Тихомирова мелькают куклы, личины, карточные масти… Игровое зазеркалье реальности. В этой веренице на картинах Тихомирова мы видим и нищих, и хозяев жизни и тех, кто метит во властители дум и благословляет смуту. Так мыслил художник в 1980-е.
В детстве художник стал свидетелем резни в Баку – в его родном городе. Он создал три серии графики, посвящённые уничтожению людей в нацистской Германии. Создавал их для себя, а потом жизнь подтвердила известное правило: «Рукописи не горят». А картины – тем более.