В нашей стране сегодня сложно накопить деньги на важную покупку, например, квартиру или машину. Проценты в банках низкие, к тому же многие из них ненадёжны и могут лопнуть. Только в этом году за недостоверную финансовую отчётность и сомнительные операции Центробанк отозвал лицензии у 53 кредитных учреждений. О причинах такого положения мы беседуем с финансовым аналитиком Дмитрием ГОЛУБОВСКИМ.
– Надёжных инструментов для накопления у нас нет?
– Ситуация сейчас такова, что копить – весьма бессмысленное занятие. Это одна из причин оттока капитала. Вклад в Сбербанк, например, даёт небольшую прибыль – 5–6% годовых, если есть возможность добавлять и снимать деньги. Чуть больше, если вклад только пополняемый. При официальном уровне инфляции в 6–7% (реальный – выше) это не даёт возможности даже сохранить деньги, не то что приумножить. Зато Сбербанк надёжен, вряд ли с ним может что-то случиться, как в начале 92-го после развала СССР.
Всё, на чём можно заработать в России, связано с ощутимыми рисками. Чуть ли не каждую неделю сообщают о том, что закрывается банк, мелкий или средний, ибо у него отзывают лицензию. Причём отзывают у учреждений, хороших с точки зрения качества обслуживания клиентов, но плохих с точки зрения активов. Высокие проценты (до 12% годовых) банки дают потому, что занимаются высокорискованными операциями.
При Набиуллиной для наведения порядка взят курс на усиление жёсткости. В этом смысле жёсткость позитивна, так как многие банки – это лишь центры обналички, карманные казначейства непонятных структур, кредитующие сомнительные сделки (при Игнатьеве на подобное смотрели сквозь пальцы).
– В России защита от банкротства и людей, и что ещё хуже – бизнеса развита слабо...
– Вкладчики, а с недавнего времени и бизнес могут рассчитывать лишь на 700 тысяч рублей, однако гарантия возврата таких сумм может устроить лишь мелкий бизнес. Поскольку банки совмещают функции и кредитования, и расчётных центров, если какой-то из них падает – бизнес, хранивший там деньги, обрушивается. Ещё и поэтому возникает желание расчёты вести в долларах через офшоры.
Нельзя одной рукой бороться с офшорами, а другой наводить порядок в банковской системе – это плохо совместимые вещи. Надо заняться одним: либо боритесь с укрыванием от налогов – и тогда за счёт притока денег из офшоров банкам легче будет решать свои проблемы; либо, если боретесь с недобросовестными практиками в системе, дайте возможность переждать в безопасных местах. Опросы инвестиционных фондов объективно показывают спад в нашей экономике: настроения направлены на сокращения инвестиций, пессимизм преобладает.
– Почему же везде быстро растут торговые центры? На кого они рассчитаны? Значит, доходы растут?
– В торговле относительно высока оборачиваемость и относительно мал горизонт инвестирования. Торговля часто прикрывает нелегальный бизнес или корпоративную коррупцию. Иногда топ-менеджмент убеждает хозяев вложить деньги в строительство центров, приводит туда своих людей, зарабатывает, а потом заявляет, что ситуация ухудшилась, расчёты на высокие прибыли не оправдались…
– Неужели хозяева корпораций так наивны?
– В России плохой корпоративный менеджмент. Со времён приватизации, когда была раздача собственности. И она, и громадные деньги попали не к самым, мягко говоря, лучшим управленцам. Крупный бизнес у нас зачастую управляется из рук вон плохо. И в банковском секторе тоже.
А вот среди средних банков встречаются сильные и здоровые, но экономическая ситуация в стране такова, что они всё равно вынуждены вести рискованную политику. Это Сбербанк сидит на госденьгах и потому не упадёт никогда, обслуживая бюджетников и пенсионеров. Средний банк должен искать деньги и потом отдавать с процентами. А в условиях спада дать кредит – это проблема, ибо не мал риск, что его не вернут.
– Немало экспертов считает, что сокращение банков – благо: пусть их будет меньше, но зато надёжных.
– Всё должно определяться целесообразностью. Если создадите эффективную систему из двенадцати крупных банков – хорошо. В Канаде их вроде бы как раз столько. Если хватает на большую страну, то и ладно.
Хороши укрупнения, которые происходят во время экономического роста: по причине целесообразности и выгоды, когда люди понимают, что лучше объединиться, а не действовать врозь и конкурировать.
А вот объединение под давлением экономических обстоятельств и регуляторов – не совсем здоровый процесс. Не видно пока, чтобы в результате появлялись новые игроки на этом рынке. Малые банки умирают, но крупные их не покупают. Зачем, если клиенты и так будут вынуждены прийти к ним?
– Возможно ли оптимизировать банковскую систему?
– Главное — задаться этой целью. Но не видно, чтобы Центробанк ставил такую задачу как первоочередную, для него главное — борьба с инфляцией. Его политика весьма жёсткая и ведёт к удорожанию кредитования.
Но не в цифрах жизнь. Главной целью ЦБ должно быть обеспечение развития (экономики или отдельных отраслей), либо привлечение иностранных инвестиций, либо более эффективное использование государственных денег.
Увы, нет общей стратегии, объединяющей Центробанк, Минфин и правительство в одну команду, которая бы точно знала, чего она хочет от экономики.
– Отчего так? От недостатка компетентности? Или это следствие зацикливания на частных интересах?
– Всего понемногу. Есть ведомственная конкуренция, и она большая. Минфин – структура, которая неохотно идёт на сотрудничество даже с другими министерствами, постоянно стремясь показать свою особую значимость. Денежную политику могут проводить в интересах отраслей. Если активно печатают деньги, выкупая валюту и ослабляя рубль, это явно выгодно газовикам и нефтяникам.
Учреждение какого-то единого центра создаст некое ведомство, которому все должны подчиняться. Но вот подчиняться-то как раз никто и не хочет.
Администрация президента таким центром не является. Её задача – информировать президента, давать аналитику, ориентировать в происходящем, предлагать варианты решений. Это больше консультационный орган. Хотя и чрезвычайно влиятельный, из него исходят и законы, и важные решения, но всё же это инструмент для президента.
– Советник президента Глазьев говорит и пишет о том, что надо радикально менять схему управления экономикой с опорой на государственную собственность
– Глазьева считают радикалом, и у него нет сильной поддержки в администрации президента. Он человек действительно взглядов государственных, нелиберальных. Но таких людей наверху мало, их совокупный интеллектуальный ресурс невелик. Новая генерация практиков уже выросла в иной парадигме. Состыковать советскую и новую экономические парадигмы весьма сложно. Вот китайцы нашли третий путь. Они не метались из крайности в крайность. Мы же прошли через разрушение при Ельцине.
– Китайские банки надёжные?
– Смотря какие. Там все банки государственные в той или иной степени, но есть и те, что проводят высокорискованную политику, такие, конечно, не очень надёжны. Проблем финансовых в Китае немало, его Центральный банк их решает, но то, что рост экономики там упал ниже 7%, – это следствие имеющихся проблем.
– Что можно и нужно заимствовать у лучших иностранных банковских систем?
– Банки неотделимы от остальной экономики. Если у вас много мощных предприятий, банковская система будет сильна. Она вторична по отношению к реальной экономике. Это только кажется, что банки важнее. Самое надёжное – это государственные обязательства. Государство всегда заплатит, потому что напечатает деньги. Но по любому государственному долгу, кроме самого долгосрочного, ставки ниже инфляции.
Если мы хотим создать сильную финансовую систему, то должны стремиться к тому, чтобы к нам приходили иностранцы и брали кредиты в наших банках хотя бы для того, чтобы прокредитовать свой бизнес здесь, тогда как сейчас российские бизнесмены идут в иностранные банки, чтобы кредитовать бизнес здесь.
Чтобы банки привлекали надёжностью, надо поддерживать их государственными гарантиями и связанными с государством финансами. У нас такой системной политики нет. Центробанк лишь борется с инфляцией. Правительство тоже не ставит целью развитие финансово-банковской системы.
Внутренний потребительский рынок у нас сильный, в этом плане Россию нельзя недооценивать. По уровню ВВП (по паритету покупательной способности) РФ на 5–6-м месте в мире. И неважно, что здесь велика сырьевая составляющая, ведь сырьевые отрасли высокотехнологичны. В Сибири весьма трудные для жизни условия и там сложно и дорого развивать иные отрасли.
– В РФ очень дорогие кредиты…
– Да. Из-за политики Центробанка. Только из-за этого. Понизить – возможно: надо просто взять и понизить. Проблема в том, что это пойдёт против приоритета борьбы с инфляцией, хотя полагаю, что снижение стоимости кредитования в условиях экономического спада к существенному всплеску инфляции не приведёт.
Но повлиять на ЦБ может, наверное, только президент: вызвать Набиуллину, немного поговорить, и ставку кредита понизят.
Крупные банки занимают деньги по низким ставкам на Западе. Центробанк при этом гарантирует относительную устойчивость курса рубля. То есть взяли там под пару процентов, здесь выдали под десять. Хороший простой бизнес. Для любых крупных финансовых структур. Мелкие банки этим заниматься не могут, к этим схемам доступ получить трудно. Потому они и разоряются. Они берут деньги под высокий процент у населения.
А с новыми идеями сложно потому, что слабовата у нас экономическая мысль. Всё же в 90-м произошёл заметный интеллектуальный погром. Многие эмигрировали. Многие из академических кругов стали работать на бизнес.
Государство мало заботится о восстановлении интеллектуальной мощи страны. Тема, кстати, чрезвычайно актуальная для России. При Путине начали развиваться какие-то think tanks (фабрики мысли), интеллектуальная элита начала громче заявлять о себе. Потихоньку идёт процесс её усиления, однако пока что медленно, слишком медленно…
Беседовал Владимир ПОЛЯКОВ
P.S. По данным ЦБ РФ, за январь–июль тридцатка крупнейших банков заработала 368,5 млрд. руб. Их активы на 1 июня – 47,14 трлн. руб. Из них кредиты и ссуды – 35 трлн.