Зримые образы Семёна Кожина
Московский переулок, тенистый двор, тополиный пух несётся по асфальту, забиваясь в щели и залетая в окна. Здесь, недалеко от метро «Белорусская», расположена мастерская, в которой работает художник Семён Кожин. Приверженец русской реалистической школы, выпускник Российской академии живописи, ваяния и зодчества, он стремится к абсолютной верности в изображении реальности. «Мною руководит желание заниматься именно таким творчеством, которое говорило бы правду об окружающем мире, – рассказывает Семён. – Любое изображение субъективно. Но я надеюсь, что моя живопись близка к природе и к гармонии. Я делаю то, что мне интересно, во что я верю. Поэтому стараюсь найти необычные мотивы, темы, много езжу, читаю, смотрю». Спектр интересов художника широк: историческая картина, портрет, натюрморт, пейзаж, иллюстрация. Необычен его подход к решению каждого нового полотна, нет формул, нет типичного. Некоторые полотна нравятся сразу – лёгкостью виртуозного исполнения, наполненностью цветом и светом, настроением. Другие требуют сосредоточенного внимания, размышления, рационального подхода. Живописец много работает в области пейзажа. Особенного внимания заслуживает его серия московских видов, написанная несколько лет назад для одного из столичных банков. Среди полотен мастера есть и документальные образы, фиксирующие архитектурные мотивы («Церковь Василия Блаженного», «Церковь на Полянке», «Камергерский переулок», серия «Лондон»), присутствуют живые, воздушные, гармоничные виды природы («Плёс», «Аврора», «На вершине горы Джур-Джур», «Яблоневый цвет») и философские, полные глубокого смысла композиции («Мёртвое дерево»). При всём разнообразии этим пейзажам присуща общая черта: Кожин старается не только передать впечатление от увиденного, но пережить его, найти и отразить знание о природе, создать её интеллектуальный портрет. Его пейзажи аналитичны, для их восприятия необходимы пристальный взгляд и серьёзное созерцание. В портретах проявляются любовь к ребусам и исследовательский интерес психолога. «Портрет бабушки...» – почти символистический. Смеющиеся уголки глаз старушки, лёгкая полуулыбка... В этом портрете передана живость природного ума простой, но необыкновенно мудрой женщины. Но над кем она смеётся? Над озадаченным зрителем, ведь из её пёстрого платка вырастают листья – словно лопухи. Что это? Тени? Или бабушка-земляничка? К символизму тяготеет и портрет жены («Сон в Летнюю ночь»). В нём снова сквозит увлечение английской живописью – прерафаэлиты, но сквозь призму пролетевшего XX века работы советских художников (Д. Жилинский, И. Лубенников). Картина имеет аллегорический смысл: спящая девушка, кот, бабочка, чертополох, цветы. Жизнь быстротечна, как сон или век бабочки... С детства 
увлечённый историей, живописец посвящал много времени чтению античных авторов, его увлекали Светоний, Плутарх, Сенека и Еврипид. Его мать Ирина Михайловна Кожина (Дайшутова), по образованию режиссёр и историк, очень увлекалась кино, сама снималась в эпизодических ролях, массовке и привлекала к этому ребёнка. «До сих пор с восхищением вспоминаю костюмы, бутафорскую амуницию, пустые макеты домов. Это завораживало, будило моё воображение, я представлял людей, которые жили когда-то, век, два назад, и я хотел узнать о них как можно больше. Особенным потрясением была поездка на Бородинское поле, где моя мама руководила праздничными торжествами в 1986 году», – вспоминает Семён Кожин. Первой художественной работой, непосредственно связанной с историей, для Семёна Кожина стал диплом МСХШ. Тема – иллюстрации к «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина. Это серия подробно прорисованных, детализированных графических листов. Увлечение архитектурой, костюмом, внешней стороной прошлого здесь ещё преобладает: лист «Княгиня Ольга посещает храм Софии Константинопольской» фактически является подробным изображением интерьера, «Принятие христианства» – документальной прорисовкой древнерусских идолов, «Установление Патриаршества в Москве» интересно прежде всего подробным изучением облачения священнослужителей, в «Наполеоне» точно воспроизведена роспись московских палат ХV века. В серии иллюстраций к Карамзину можно найти работы, которые выделяются эстетическим чувством, декоративностью, изыском. Это лаконичная, решённая в духе эпохи модерн «Смута», яркий, динамичный, напряжённый и почти комичный «Спор о Вере», по-куртуазному жанровый лист «Екатерина II». Позже к художнику придёт осознание воздействия исторического процесса на современность, понимание неразрывной связи прошлого и настоящего. Исторические композиции, созданные в Академии живописи («Проклятие Хама», «Николай Мирликийский останавливает казнь трёх невинно осуждённых», «Гадание»), отличаются настороженностью, беспокойной прорицательностью. Усиливается интерес к психологии образов, стремление композиционно, ритмически, эмоционально выделить центральные персонажи и подчеркнуть смысл и значимость сюжета. «Я пришёл к теме войны 1812 года после поездки на студенческую практику в 2001 году, – рассказывает художник. – Было жаркое лето, конец июня, возвращался в Москву в душном плацкартном вагоне и случайно разговорился с контрактником из Чечни. Это был человек с изменённым сознанием. Возможно, если бы в людях сохранилась прежняя вера в Отечество, верность, было бы меньше сломанных судеб. Сразу после возвращения я написал картину «Похоронка из Чечни», а затем начал «Панихиду по генералу А.А. Тучкову на Бородинском поле». Давящие, сгущающиеся тучи на фоне тёмного неба разорванным ритмом прорывают композицию, словно вихрь, указующий на земное безумие. Всё смешалось: тела людей, лошадиные трупы, брошенные военные орудия... Умершее дерево возвышается над полем битвы, простирая ввысь свои засохшие ветви и выделяя священное действо панихиды. Иеромонах окропляет святой водой тела погибших, скорбят жёны, потерявшие в сражении мужей, а на земле, простёршись ниц, оплакивает тело супруга Маргарита Тучкова. Рядом горит огонь – олицетворение негасимой любви и памяти. Успехи художника, многочисленные выставки в России и за рубежом, публикации в различных изданиях свидетельствуют о творческой востребованности, подлинном таланте и необыкновенном трудолюбии и упорстве. Возможно, именно благодаря этому редкому сочетанию Семёну Кожину удастся преобразить окружающий мир, сделать его светлее и хоть на малую толику приблизить к совершенству.