Попытка завершить дискуссию о «детскости» русской души
Лев АННИНСКИЙ
Вот уж не думал, что такие разгорятся страсти, и такие уважаемые оппоненты захотят мне ответить, и такие авторитеты будут подняты из подвалов культуры и процитированы как эксперты! Достоевский с мальчиками! Тургенев с собачкой! Чехов со злоумышленником! Не говоря уже об авторитетах религиозных – от апостола Матфея до Георгия Флоровского. Да разве ж я на такое замахивался? Ну гуляет метафора про «детскость души», а есть ещё про «лень и нелюбопытство», или про «вечнобабье», или про то, как у нас «запрягают». Вообще-то я всё это люблю, но с чего именно к «детскости» прицепился? Да к слову пришлось. Тамбовец Фёдор Семенцов в письме кончик ниточки подал, редакция «Литературной газеты» тоже потрудилась: в подзаголовке к моему ответу охлестнула ниточку в петлю прямого вопроса: «Надо ли нам взрослеть?»
Я не против такого усугубления темы. Но честно признаюсь, в загашнике имел на этот предмет только одно суждение: Маркс о древних греках. Детская пора человечества, ощущение нормы и образца и т.д. Правда, по нынешним временам я Маркса не процитировал. Но нашёлся у меня оппонент, проницательно его учуявший. С него я, пожалуй, и начну распутывать узелки и отвечать на доводы.
АЛЕКСАНДРУ МЕЛИХОВУ. НАСЧЁТ ГРЕКОВ
Он пишет:
«В том вечном состязании грёз, именуемом человеческой историей… кто же в конечном счёте оказался самым взрослым? Я думаю, греки, поскольку они были не просто взрослыми, но ещё и древними: они считали человека бессильной игрушкой рока, и если рок того пожелает, то вся человеческая мудрость окажется лишь изощрённым путём к гибели».
Правильно! Это мы с расстояния в тысячи лет, оборачиваясь в давно канувшую эпоху эллинов, называем их «детьми», уповающими на дяденьку-взрослого, то есть на Рок. Но что мы знаем о том, как на самом деле мыкали те греки свои беды и страхи? Два десятка мыслителей докричались до нас, донесли то, что думали и чувствовали, да и то сплошь и рядом в отрывках и фрагментах.
Это мы теперь уподобляем их детям! А каково им было в беспросвете тогдашних буден? Когда прославленный базарный мудрец кончается, выпив яду по приговору сограждан, а прославленного математика гробят уличные бандиты без всякого приговора, а прославленного баснописца «за что-то убивают в Дельфах», так что дельфийцам приходится откупаться, а ещё один мудрец, ненавидевший сограждан, почитает за лучшее жить подальше от них – отшельником…
Может, уповали дети человечества на мудрость, которая поможет им выстроить мир, прозрачный и регулируемый, и не стихийно, а в режиме прогнозируемого будущего? В том смысле, чтобы сопрячь афинскую демократию и спартанский военный режим. Да ещё от персов бы отбиться, чтобы те не мешали строить в законном духе гражданское общество, то есть полис. Знали бы они, греки, что все эти их полисы провалятся в благоуханный христианский рай, а потом и этот рай провалится.
А может, знали? Тёмным чутьём. Не отдавая себе ясного отчёта, а полагаясь на авось, то есть на Рок. И эти их регулярные игрища, эти козлиные маскарады, эти мифы, которыми они забивали себе головы, – никакая не «детскость», а попытка противовеса горькому «взрослому» беспросвету?
Мы ничего подобного в себе не замечаем?
ВАЛЕРИИ ОЛЮНИНОЙ. НАСЧЁТ КОЛЬЦА
Она пишет:
«Нет таких полюсов: «ребёнок», «взрослый». В любом человеке срастаются начало и конец… В нормальной физиологии это движение от ребёнка к старику, а в психической его жизни правильнее всё-таки чертить кольцо. Не зря же русский народ придумал поговорку «что старый, что малый».
Правильно! Поговорка – та же метафора, как про «вечнобабье» или «простодушно-детское». Конечно, кольцо! И конечно, полюса меняются местами, крутясь вокруг воображаемой оси. Марксисты (прошу опять прощения) любили спираль. Возникает, правда, вопрос о том, куда: вниз или вверх – движется всё по спирали. То есть это прогресс или регресс? Вот мы куда сейчас закольцевались, наступив на собственный хвост… то есть на грабли… то есть на затоптанное было «предпринимательство»? И куда влечёт нас грозный жребий, то есть общий вектор, то есть Рок? Вверх или вниз? А если опять по кругу? Да ведь круг-то этот настолько больше всего того, что мы знаем, что бессмысленно вычерчивать на этом континууме фигуры вроде «детства».
И что же, вообще ничего нельзя вычерчивать? Отдаться Року?
Нет, можно. И нужно. Данилевский и Тойнби вычерчивали «возрасты культур», Лев Гумилёв положил эти циклы на нынешний российский контур, и вот мы гадаем, на каком витке находимся. На драматическом взлёте? Вряд ли… В позднем цветении? Скорее всего. Что предстоит? Неспроста же моя уважаемая оппонентка вспомнила Шпенглера…
А в Европе сейчас что? Закат? Рассвет? Дряхлеет «старушка»? Или, возрождая Евросоюз, молодеет на тысячелетия, испытывает прилив сил, подобно Древнему Риму, который когда-то преодолел детскую наивность греков и задал человечеству такой эталон молодости, от которого нам только и достался третий нумер, да и то при условии, что четвёртому не бывать.
ФЕЛИКСУ РАЗУМОВСКОМУ. НАСЧЁТ ЗАПУСТЕНИЯ И БЕСЧЕСТЬЯ
Он пишет:
«Занедужившему народу поставлен незатейливый диагноз: «детскость»… Если на тургеневской земле, вокруг Спасского-Лутовинова, на орловских чернозёмах разрушена всякая жизнь, в том числе и хозяйственная, – это бесчестье. То же самое на Русском Севере, на родине Фёдора Абрамова, на реке Пинеге, откуда происходит знаменитое книжное собрание Пушкинского Дома (десятки старинных рукописных книг). Но и там, на Пинеге, – полнейшее запустение, следовательно, бесчестье…
У нас было всё. Мы умели жить по-русски – радоваться, горевать, сочувствовать, любить, верить… У нас был уникальный дар освоения и оформления пространства земли. Наши предки создали великую культуру и великую русскую цивилизацию. Стало быть, нам «поздно взрослеть». Нам нужно нечто совсем другое. Это «нечто» зовётся самопознанием».
Правильно! И насчёт запустения, и насчёт бесчестья. И насчёт великой русской культуры и цивилизации, и насчёт уникального дара и умения жить по-русски… Хотя тут у меня есть пара детских вопросов. Это когда же был у нас такой утерянный впоследствии рай? Большевистскую эпоху отбрасываю сразу, ибо чувствую отношение к ней моего уважаемого оппонента. И мировую войну тоже, ибо большевизм – её порождение. Но когда рай-то был? До 1914 года? Может, в 1912-м, под залпы Ленского расстрела? Или когда пронеслось над Россией слово «Цусима» и наступил для нас не календарный – настоящий ХХ век? Или когда в благополучном XIX веке столицу отдали французам и сожгли – им и себе назло? Когда это мы так счастливо умели жить по-русски? В Смуту? При грозных Иоаннах? Да это ещё псковичей надо спросить да новгородцев, счастливы ли они были. Или когда Москву жёг Тохтамыш? Или когда Тохтамыш ещё и не брезжил, и наши предки утюжили друг друга, не подозревая, что с Востока идёт грозная сила, которая накроет всех?
Никакого такого счастья не было. А вот запустений хватало. И бесчестья было сверх головы – от князя Курбского до генерала Власова. Боюсь, что и впереди такое. Не было у нас лёгкой истории и не будет. Глядишь, опять придётся кровью платить за честь, «по-детски» вверяя свою судьбу коноводу с сильным характером. То есть вождю.
ДМИТРИЮ ОРЕШКИНУ. НАСЧЁТ ВОЖДЕЙ
Он пишет:
«Взрослость народа… зависит… от качества элиты и сформированной ею системы ценностей… Или готовность естественным образом отвечать за себя, за детей, за свой дом, – или постыдное желание перекинуть это бремя на плечи большого папы с усами… Государство в конечном счёте и есть лично тот самый большой папа… А наше дело маленькое: выше полутора метров не расти, из щели не высовываться. Бог даст, не заберут… Но уж когда вдруг с неба свалится воля или выйдет повышение по службе – тут мы себя покажем во всей красе. Тут уж мы развернёмся почище самого папы. За позорные страхи и постыдные щели отомстим всем, кто нас слабее и ростом пониже. А что – разве это не по-детски?!»
Правильно! По-детски. А если по-взрослому, то как-нибудь так: командующие фронтами голосуют за отречение верховного главнокомандующего (хотя каждый из них, по образцу древних военачальников, должен был бы иметь кураж, готовность занять высшее место). Страна разваливается, армия митингует, бывшие подданные, как дети, ищут себе вождя. В конце концов объявляют гением полупараличного «старика» и продолжают тусоваться вокруг главного места, пока не находят себе «папу с усами».
Маленькое уточнение: этот папа, вождь, генсек, император, фюрер, дуче всегда есть плоть от плоти народа, который как минимум согласен его терпеть. Дело не в личности, дело в народе, дело в типе государства и в образе жизни людей, дело в ситуации, без которой такой вождь не выдрался бы из разбушевавшейся толпы. Или из элиты, которая набирается из той же толпы «по законам военного времени».
Ну а если время не военное и на толпу «сваливается воля», то люди, разбушевавшиеся по этой «своей воле», очень быстро взрослеют и из состояния детской любви к вождю переходят к такому взрослому взаимному мордобою, что только очередной усмиритель с усами может вернуть их в состояние детской любви.
Мне неважно, как их назвать: детьми или взрослыми. Мне важно внутренне подготовиться к тому этапу, когда «мы себя покажем во всей красе». Или, как сказал Карен Степанян, провалимся все в бездну. Если не сохраним имперский дух.
КАРЕНУ СТЕПАНЯНУ. НАСЧЁТ ИМПЕРИИ ДУХА
Он пишет:
«Империя ассоциируется с «тюрьмой народов» и другими нехорошими словами… Но для кого-то и любовь ассоциируется только с… (не хочу продолжать). А ведь есть ещё и такое понятие, как Империя Духа (и опять мне начнут быстро подсказывать, с чем эти слова ассоциируются; хорошо, господа, ассоциируйте). Именно её всегда стремились создать народы, осознававшие своё предназначение в мировой истории».
Правильно. Если не подменять это предназначение попытками реализовать утопию (что оборачивается закономерным провалом в бездну), то понятие Империи само по себе вовсе не является химерическим. Как и всякое другое понятие, оно может наполниться взрослой невменяемостью или детской бессмысленностью – всё зависит от употребления слов. Когда американцы строили «Эмпайр Стэйт Билдинг», они себя не ассоциировали ни с Империей Карла Великого, ни с Империей Романовых. И всё же я уточню, почему в одних случаях достаточно слов: «королевство», «царство», «республика», а в других случаях просится слово «империя». Империя – это объединение разного, разнородного, несходного.
Зачем объединяется несходное?
Затем, что при отсутствии естественных границ История сбивает на общем поле этносы, которые в другой ситуации сидели бы себе по островам и ущельям. А вот когда деваться некуда, приходится крышевать общее. Ни Истине, ни Духу это само по себе не противоречит. Просто другое значение понятий. Другая плоскость. Другой фонарь при входе… (не хочу продолжать).
Русский философ сказал: государство не может дать личности рая, но может огородить личность от ада. Очень взрослое суждение.
Французский философ сказал: ад – это другие. Очень детское суждение.
Не поискать ли золотую середину? Ад – это мы сами.
А за многозначность прячемся (это я прячусь, простодушный лукавец), чтобы не попасть (мысленно) под локомотив Истории.
ОЛЕГУ КИРЬЯЗОВУ. НАСЧЁТ ЛОКОМОТИВА ИСТОРИИ
Он пишет:
«Как всем уже давно известно, человечество вступает в информационную цивилизацию. А это совсем другой мир. Абсолютно прозрачный и регулируемый не стихийно, а в режиме проектирования будущего. И если в стихийно регулируемом мире инфантильная непосредственность была если и не почётна, но всё-таки допустима, то теперь это фактор, несущий угрозу всей системе. Системе нужна защита от безответственной детскости… Вопрос нынче стоит о необходимости «взрослости». Иначе нам угрожает опасность, что локомотив Истории уйдёт в будущее без нас. Нам же останется в удел детская игра в паровозики, изображающая мнимое движение к мнимым целям и мнимым добродетелям».
Правильно! Чтобы отличить локомотив от паровозика, нужна прозрачность, ибо в тумане мифов все железки одинаково черны. Может, моя попытка испытать эту черноту инфантильной метафорой – тоже мечта о прозрачности? Отчистить происходящее в реальности от происходящего на телеэкранах (мой уважаемый оппонент вспомнил программу «За стеклом») – что же обнаружится за этим стеклом, если его очистить? Какое существо мы получим, когда отмоем ребёнка от последствий детской неожиданности? Сколько уже мыли ветхого Адама в щелочах религиозных чисток, сколько и мы пробовали его «мыть, чистить, трепать и драть», а толк? Сколько раз внушало себе человечество, что отныне оно – новое, неслыханное и невиданное, и вот только теперь, когда… когда Земной Шар будет взнуздан маршрутами великих открытий… когда народы, распри позабыв, в единую семью соединятся… когда пар и электричество подхватят энергию мускулов… когда ядерная зима отпугнёт злодеев от пусковых кнопок… когда зелёная революция сделает всех сытыми и довольными…
А если нет? Если это всё детские сказки, навеваемые победоносным лязганием железяк в сказочном тумане?
Фазиль Искандер сказал: человека нельзя улучшить, его можно только на время умиротворить.
«На время…»
А вот Лермонтов сказал: «На время не стоит труда»…
АННЕ ЯКОВЛЕВОЙ. НАСЧЁТ ДЕТСКОЙ ЗВЕРСКОСТИ
Она пишет:
«Идеализирующее отношение к детям берёт своё начало в эпоху сентиментализма: детки теперь кажутся чистыми ангелами, безгрешными по определению. Однако если снять сегодня сентименталистские очки-велосипед, следует сказать трезво: дети бывают такими чудовищами, что нечасто и среди взрослых встречаются… Они не понимают, что такое боль и смерть – и издеваются над бездомными кошками и собаками, поджигают им шерсть, забивая их насмерть. Они ж не ведают, что такое душевное страдание и как грешно плодить его на Земле – и если страдают сами, часто стараются причинить то же мучение и другому живому существу».
Правильно! Пока инфантильность мерцает в метафоре, это ещё терпимо, но когда она предстаёт в такой прозрачной ясности, я тоже ужасаюсь. И мучаюсь вопросом: неужели и эти вот наши статьи реально толкают народ то ли к инфантильности, то ли к взрослости?
Хочу ли я того или другого?
Знаете, не хочу. Ни избавления от детскости, ни обретения взрослости. Мне мой народ нужен таким, каков он есть. Я не представляю, что бы со мной стало, окажись я в другом народе. И чего окажется больше в моём народе, повзрослей он срочно и немедленно. Бесовства? Ангельства? Смеси того и другого?
– Да не витай ты в облаках! – советуют мне уважаемые оппоненты. – Воры воруют и будут воровать, моль всё жрёт и будет жрать, ржа всё точит и будет точить.
И что? Я могу заменить чем-нибудь другим это мироздание с его ворами, молью и ржой?
Я могу только дать страстям выход. Лучше уж на бумаге.
ПОСТСКРИПТУМ ЕВКЛИДУ – см. форум, ЖЖ…
«Лев Аннинский – апологет тоталитаризма. Фсё, больше с ним не здороваемся, книг его не читаем, а если идёт телепередача с его участием, то переключаем телевизор».
Спасибо, ребята, что до сего момента и книги читали, и телепередачи смотрели, и даже соглашались здороваться. Я вдохновлён. Попробуем ж-жить дальше. Фсё!
Код для вставки в блог или livejournal.com:
Инфантомассы разбушевались
Вот уж не думал, что такие разгорятся страсти, и такие уважаемые оппоненты захотят мне ответить, и такие авторитеты будут подняты из подвалов культуры и процитированы как эксперты! Достоевский с мальчиками! Тургенев с собачкой! Чехов со злоумышленником!
КОД ССЫЛКИ: