Сегодняшний собеседник «ЛГ» хорошо знаком читателям. Его яркие, содержательные, эмоциональные выступления на политических ток-шоу позволяют широкой аудитории лучше понять происходящее на Донбассе, помогают разобраться в перипетиях событий на украинском направлении. В 2014-м он стал одной из ключевых фигур Русской весны, был советником руководителей республики, отстаивал интересы ЛНР в Минском процессе, был послом республики в России. Информированность и вовлечённость в политические процессы заставляют с особым вниманием прислушаться к экспертным оценкам Родиона Валерьевича.
– Луганск долгое время считался тыловым городом, и вдруг – серия прилётов. Как это восприняли луганчане?
– Волнение было. Вновь столкнуться с необходимостью ходить вдоль стен и не подходить к окнам восторга ни у кого не вызывает, но восемь предыдущих лет жизни в прифронтовой зоне людей закалили, научили выживать в разных условиях и не впадать в панику. Люди не испугались, а скорее объединились, сгруппировались, стали внимательнее, собрались. ВСУ явно ударили по «старым адресам», но эффект, на который рассчитывали запустившие три британские ракеты по Луганску, достигнут не был, деморализовать луганчан не удалось. Хотя были и раненые, и разрушения. Ракеты ударили по территории двух училищ и по промпредприятию.
В тот момент ПВО не сработала должным образом. Потому военные вынуждены были оперативно принимать решения, анализировать произошедшее, корректировать, ликвидировать слабые места. Хотя эти ракеты для наших военных не новые, с ними знакомы и по Сирии, и по Ираку, нам понадобилась корректировка системы противоракетной обороны.
Обстрел Луганска стал в большей степени информационным ударом. Враг исходил из того, что ракеты по тыловому городу – стресс для населения, вызов, паника. Но не вышло! Надеюсь, что сейчас на такие вызовы мы готовы и реагировать, и отвечать. Мы видим Одессу, Хмельницкий, Тернополь, Харьков, Киевскую область, куда нанесены точные серьёзные удары по местам скопления и сосредоточения войск, коммуникациям, складам вооружения противника. Сегодня бессмысленно спорить… Бить мы стали и точнее, и эффективнее.
– Дмитрий Рогозин, бывший вице-премьер, экс-глава Роскосмоса, сказал, что этот удар по Луганску мог произойти из-за того, что британские ракеты могут бить не напрямую, а облетать объект поражения и заходить с тыла, поэтому луганская ПВО пропустила удары. Такое могло быть?
– Я могу подтвердить только то, что эти ракеты используют рельеф, летят на достаточно низкой высоте и могут теряться в неровностях местности. Под них нужно специально заточенное оборудование и понимание, что против тебя работают вооружением с определёнными характеристиками. Мы научились противодействовать «хаймерсам», «Точкам-У», а здесь возник эффект неожиданности. Не было информации, что британские ракеты уже доставлены и так бысто будут готовы к применению. Но в любом случае враг результата не достиг и запугать нас не получилось.
– Исполняющий обязанности министра внутренних дел ЛНР Корнет недавно стал жертвой теракта, почему такое могло произойти? Недоработка спецслужб?
– Теракты совершаются в неожиданных местах, там, где их не ждут или когда уже замылен глаз. Корнет – охраняемое лицо. Почему это произошло – предмет расследования. Любой теракт не только угроза конкретному человеку, но и показательный акт, преследующий цель запугать, вселить неуверенность.
Почему охрана не уследила, мне сказать сложно. Возможно, расслабились, возникло ощущение, что Луганск – не прифронтовой город. Линия фронта почти в ста километрах и за последний год сюда почти не было прилётов. Нужно дождаться результатов расследования. Будем надеяться, что с министром всё будет в порядке и пострадавшие тоже выздоровеют. Хотя один проходивший мимо парень таки не выжил.
Теракт всегда неожиданность. Враг ищет слабые места. И даже ведущие государства мира с системно работающими спецслужбами далеко не всегда готовы противостоять терактам. Технические подробности я не готов комментировать, вопросы подобного уровня – к нашим спецслужбам.
– Что изменилось в республике с тех пор, как ЛНР вошла в состав России?
– Абсолютное большинство населения давно мечтало и стремилось к тому, чтобы жить в России. Общественные настроения на Донбассе можно сравнить с редким коллекционным вином, которое восемь лет выдерживали. Наше чувство патриотизма – результат восьмилетней выдержки, у этого чувства особый неповторимый вкус, с запахом пороха и привкусом горечи от понесённых утрат.
Мои земляки, когда прошлой осенью шли на референдум, чётко понимали, что наш дом – это Россия, защита от нацистов – это Россия, возможность достойного существования равными среди равных – для нас это тоже Россия. Возможно, вот это выстраданное стремление быть полноценными гражданами России и заставляет остро реагировать на любые моменты, которые идут вразрез с ожиданиями. Люди ждут быстрых изменений, верят, что интеграция в состав России будет проходить скорее… Это касается и получения паспортов, и возможности в полной мере реализовать свои гражданские, социальные, политические права. Процент получивших российский паспорт ещё недостаточно высок, хотелось бы гораздо большего. Потому что, только получив российский паспорт, человек получает возможность реализовать все свои права как гражданин. А пока этого документа нет, человек по-прежнему во многом ограничен.
– Сколько жителей республики уже успели оформить российские паспорта?
– Примерно 40–45 процентов населения.
– Остальные не хотят или другая причина?
– Наверное, система оказалась просто не готова к таким масштабам работы. Но и прогресс на этом направлении есть. Ещё недавно процедура проходила гораздо дольше и сложнее. Сейчас, после указа президента, оформление упростилось. Не забывайте, что половина территории ЛНР ещё недавно находилась под контролем Украины и в этих районах потребовалось разворачивать новые отделения миграционной службы, заново выстраивать всю миграционную систему. И при всем этом темпы паспортизации могли бы быть гораздо выше. Люди этого ждут. По-прежнему у паспортных столов собираются очереди и люди ждут неделями возможности подать документы. Опыт Крыма, на который так надеялись, у нас почему-то не реализуется.
– Количество пунктов приёма документов нельзя увеличить?
– Вопрос не в моей компетенции, но полагаю, что этот вопрос должен быть решён в ближайшее время. Нужно оперативно оформить российское гражданство миллионам человек, обеспечить их необходимыми документами, а значит – правами граждан России. Да, возникают вопросы, связанные с безопасностью, небезосновательны опасения, что российское гражданство могут получить люди, которые этого недостойны. Но соображения безопасности (что, безусловно, нельзя игнорировать) не должны становиться препятствием для тех, кто столько лет честно и искренне стремился стать полноправным гражданином России.
Требует решения вопрос с границами. Не должно происходить так, что люди, которые едут в соседнюю область, стоят в многочасовых очередях на переходах. Это очень болезненно воспринимается живущими в ЛНР. Люди хотят ездить свободно по всей территории России. При этом все у нас прекрасно понимают, насколько важен вопрос безопасности. Все понимают, что проверки на условной границе нужны, но и тратить столько времени – неправильно!
Ситуация на границе стала меняться к лучшему после того, как президент по пути на Донбасс сам увидел, что у нас происходит. Ну неужели по всем направлениям нужно ждать прямого указания президента?
– Что изменилось в социально-экономической сфере после присоединения ЛНР к России? Ранее обсуждался вопрос создания свободной экономической зоны, в чём суть этого проекта?
– Предполагается, что бизнес получит налоговые льготы для вновь создаваемых предприятий, что будет стимулировать его развитие и привлечёт инвесторов и крупных производителей. Но сейчас первостепенный вопрос – безопасность. Не будет безопасности – не будет процветания экономики. Пока не прекратятся боевые действия, говорить о том, что у нас возникнет город-сад, преждевременно или наивно.
Да, безусловно, уже сейчас необходимо готовить почву для будущих прорывов в экономической сфере. Но сработает это, когда наступит прочный мир и ратный труд можно будет заменить на мирный и созидательный.
– В Крыму уже открылись отделения Сбербанка, а в ЛНР будут аналогичные действия?
– Пока в ЛНР открываются отделения Промсвязьбанка, который интегрирован в банковскую систему России и у которого есть прямые отношения со Сбербанком и другими банковскими учреждениями. После того как республика вошла в состав России, возникла необходимость открыть тысячи счетов, выпустить тысячи карт, так что не стоит удивляться, что возникли определённые проблемы. Система к такой масштабной работе оказалась не совсем готова, нужна адаптация к новым условиям. Сейчас, к сожалению, в отделениях банка – очереди, к банкоматам – очереди, и, разумеется, люди не хотят тратить столько времени на вопросы оформления или переоформления пенсий, социальных выплат, получения всевозможных документов… Это хождение из очереди в очередь. Пока оперативности банкам, государственным структурам, работающим с гражданами, не хватает. Необходимо уже сейчас решать проблему доступа ко всем государственным сервисам, социальным выплатам для всех жителей нашего региона.
– МФЦ будут открываться?
– МФЦ в республике открываются, но у них пока совсем не тот функционал, к которому привык среднестатистический житель России, он крайне скудный. «Единым окном» это называть пока сложно. На всё это ещё накладываются и сложности с коммуникацией. Отключён после месяца работы мобильный интернет, с перебоями работает мобильная связь. В прифронтовой зоне связи нет вообще. Причина – обстрел Луганска. Всё это сильно затрудняет работу. Подобная ситуация характерна для всех прифронтовых территорий. Пока МФЦ открываться не будут, но этот вопрос не снят с повестки.
– Восемь лет ЛНР была разделена на две части, можно провести аналогию между ГДР и ФРГ. Есть различия в менталитете между бывшими жителями подконтрольной Киеву Луганской области и ЛНР в границах 2014 года?
– Люди с подконтрольных Киеву территорий очень напуганы. Они всё время жили в прифронтовой зоне, только с той стороны. У них опасность была намного ближе. Рядом с ними находились представители государства Украины, которые жителей Донбасса, ориентированных на Россию, на дух не переносили. Очень тяжело за такой короткий срок адаптироваться и вернуться к той жизни, которую мы называем нормальной. Нужно выстраивать такую систему, которая позволит людям понять, что Россия здесь навсегда. Нужно завоевать доверие людей. У них есть опасения, они живут под информационным прессингом с той стороны, и вольно или невольно они продолжают общаться с родственниками, которые всё ещё с той стороны, потому им нужен адаптационный период. Люди в Сватово, Кременной находятся в очень большой тревоге, потому что фронт очень близко и фронт «дышит». Они боятся проходящих рядом боевых действий, ДРГ и успокоиться пока не могут. Это наши люди. Нужно сделать всё, чтобы возвратить их к нормальной жизни, вселить в них веру в то, что они дома и их никто не обидит, не позарится на их имущество, не будет со стволом у виска требовать кричать «Слава Украине».
Люди, которые жили на территории ЛНР, отличаются и от людей в России, и от людей с освобождённых территорий. У каждого за спиной своя история войны. Это история личная, а не из телевизионных репортажей, это жизнь рядом с разрушенными домами, это опыт потери близких, друзей, родственников. У детей вообще всё сложно. Какое-то время они учились по школьным программам Украины, находились под властью Киева, потом познавали мир, учились в рамках республиканских программ. Вчера им преподавали, что Бандера герой, а сегодня говорят, что Бандера – ничтожество. Сложно всем – и детям, и родителям, и учителям. Нужно терпение, нужен адаптационный период, нужно уметь вникнуть в проблемы ребёнка, понять сложности, с которыми он сталкивается, а это весьма неординарная педагогическая задача.
Если мы хотим, чтобы люди с этих территорий стали полноценной частью русского мира, им необходимо показать на положительных примерах лицо настоящей России, чтобы они искренне полюбили нашу страну, почувствовали себя её частью и были готовы за неё сражаться. Невозможно требовать от людей всего этого моментально. Это тяжёлая и скрупулёзная работа, и мы только в начале пути.
– Какова сейчас гуманитарная ситуация на тех территориях ЛНР, которые раньше находились под контролем Киева? В чём нуждаются люди, живущие там? Как и кто им помогает?
– Сейчас территория ЛНР делится на две части: на одной активно идут восстановительные работы, там трудятся подрядные организации, идёт восстановление инфраструктуры, восстановление дорог, водоснабжения, энергоснабжения. Нужно отметить, что инфраструктура нашего края деградировала десятилетиями, поэтому именно с этого началось восстановление.
Есть и другая сторона, агломерации, которые примыкают к линии фронта: Северодонецк, Лисичанск, Кременная, Сватово и другие. Эти территории переживают сложнейший период, их освободили, но они всё ещё находятся под прицелом. Там практически не идёт восстановление, а только есть отдельные очаги, где предпринимаются попытки наладить мирную жизнь. По сути, там идёт восстановление системы жизнеобеспечения. Люди возвращаются на эти территории, но сталкиваются с проблемами нехватки жилья. Огромное количество домов разбито, уничтожена значительная часть инфраструктуры, поэтому там ключевая задача – восстановление системы жизнеобеспечения, чтобы благополучно войти в осенне-зимний период. Этим нужно заниматься именно сейчас. Есть серьёзные достижения в восстановлении дорог, мостов, и это не может не радовать.
Луганск заинтересован в увеличении количества жилья. Сейчас его катастрофически не хватает. Строительство нового жилья пока не ведётся, но это насущная необходимость. Вопрос скверов и парков можно перенести на более поздний период.
Интеграция в Россию продолжается, но она по понятным причинам связана с многочисленными проблемами. Повторяю специально, чтобы сделать акцент на важнейшей проблеме: количество получивших российский паспорт не превышает 40–45%, притом что практически вся территория ЛНР находится под нашим контролем. Это приводит к многочисленным трудностям гуманитарного характера.
Помощь, конечно, мы получаем, нас курирует правительство Российской Федерации, непосредственно закреплённый вице-премьер. Но пока в полной мере не обозначены планы восстановления. Они существуют, но о них знают только особо приближённые к верхам чиновники, а хотелось бы всем живущим на этой территории понимать, каким будет наше завтра.
Беседу вёл
Эдуард Шаповалов