За громкими перепалками по поводу ЕГЭ как-то незаметно прошла реформа высшего образования, разом превратившая его из собственно образования в интеллектуальный макдоналдс: замена 5–6-летнего образования 4-летним, переход от системы «предмет – экзамен» к системе «модуль–рейтинг», выпуск вместо специалистов недоучек-бакалавров. Почему недоучек? Потому что за 4 года надо сделать полностью жизнеподобный муляж специалиста, а времени-то нет!
Выход нашли гениальный: урезать на 25–30% часы фундаментальных наук вроде математики и физики. Не валеологии, политологии и прочей трепологии, пришедшей на смену марксизму-ленинизму! С последним, хоть и давно превратившимся в догму, всё же можно было спорить, было понятно, о чём идёт речь. В нынешних так называемых общественных науках смысла нет, даже язык – птичий. Например: «Категории есть особые когнитивные единицы, обеспечивающие процессы переноса знаний в многодисциплинарных исследованиях». Или: «Реальное бытие часто называют существованием, идеальное – сущностью».
Кроме усекновения часов изобрели ещё и модульную систему. Теперь семестровый курс разбивается на модули, как минимум на 4. По каждому модулю – письменная работа. «Содрал» её (а при нынешних электронных средствах это не проблема) – получил баллы. Баллы ещё добавляют за сидение на лекциях и семинарах. В конце семестра модульные баллы складываются. Если их больше 60 (из 100), «тройка» гарантирована. На экзамене тебе можно поставить только больше, даже если выяснится, что ты полный «ноль».
Учит, к примеру, твой сын алфавит. Разобьём курс на 33 модуля. Ставим баллы за «А», потом – за «Б» и т.д. К новому году складываем баллы, получаем 95, ставим в журнал «отлично». А то, что парень половину букв успел забыть, это его проблемы.
Кто придумал эту болонскую галиматью? Зачем? Обычно либералы или отмалчиваются, или, припёртые к стенке, говорят: «Чтобы наши дипломы признавали за границей». На естественный вопрос: «Для кого, чёрт возьми, мы готовим кадры, для себя или для дяди?» – нет ответа. Да и что ответишь, когда даже в лихие времена «тоталитаризьма» дипломы МГУ, Физтеха и МИФИ признавали в любой «загранице». Только приезжай! Хотя они и не были «оболоненные».
Проблема высшей школы возникла не сегодня и не вчера. Наша старая система уже в 80-е годы была только чучелом мёртвого организма. Она была построена большевиками в 20-е годы для решения конкретной задачи: любой ценой обеспечить стремительно растущую промышленность и науку СССР кадрами. Отбор был жёстким. Из окончивших семилетку в десятилетку переходило только около половины. Конкурсы в вузы были 1:(6–7) и выше, вплоть до 1:20. А в вузах преподаватель, ставивший меньше 50% двоек на экзамене или контрольной, слыл опасным либералом. Так формировался цвет интеллигенции из народа.
Но и те, кто отсеивался, не становились изгоями. Стране были нужны каждые руки. Эти золотые руки, эти золотые головы создали великую советскую индустрию и великую советскую науку. Именно благодаря этому страна победила в тяжелейшей из войн, а после её окончания в хозяйство широко пошла высокопроизводительная техника.
Но система начала работать сама против себя, в полном согласии с Гегелем. Уже в середине 50-х возникли первые проблемы с трудоустройством. Как на производстве, так и в науке. Как среди людей физического, так и умственного труда. Какое-то время ситуацию спасали целина и великие стройки коммунизма. Но с ростом производительности труда трудности трудоустройства неизбежно нарастали. И вот в 1965 году Политбюро приняло закрытое постановление, разрешавшее вузам набирать абитуриентов больше, чем было заказов от промышленности.
Началось разбухание программ до размеров, при которых обучаемый был не в состоянии с ними справиться. В лексиконе появились слова «плебеи» и «элита», появились «элитные» школы (например, 20-я московская) и «элитные» вузы (МГИМО, Иняз им. М. Тореза и др.), распалась единая система вступительных экзаменов. А в вузах началась «борьба за успеваемость». Она означала, что преподаватель, поставивший много двоек, стал считаться плохим. Зато безработицы у нас не было!
Смысл нынешних реформ – смягчить безработицу за счёт сидения в вузе, не давая в то же время никаких знаний. Это идея либеральной демократии, меньшинства общества. Наоборот, подавляющее большинство хотело бы сохранить всё как есть, совершенно не понимая, что сохранять уже нечего и незачем.
Обе позиции бредовые. Их несовместимость говорит о том, что общественное сознание в стране распалось и развитие России, как и всей мировой цивилизации, перешло на нисходящую ветвь. Именно поэтому возникает интуитивное ощущение, что всё новое – плохо, а всё старое – хорошо. На восходящей ветви такого чувства нет. И люди моего поколения это знают.
Переход развития с восходящей ветви на нисходящую вызывается нарастающей деградацией человека как простейшей системной единицы общества. За рост технической вооружённости человечество расплачивается деградацией человека. Впервые факт такой деградации обнаружил величайший мыслитель начала Нового времени Н. Макиавелли при анализе истории Древнего Рима. Он назвал эту деградацию «развращённостью» и объяснял ею невозможность сохранить в Риме республику. Коротко суть механизма этой деградации состоит в следующем. На восходящей ветви развития каждый человек принимает широкое участие во всех общественных делах. В первую очередь он является защитником и кормильцем своей семьи, воспитателем своих детей, он решает проблемы взаимоотношений с другими семьями и государством. В процессе выполнения этих функций он и сам растёт как член общества.
Но постепенно усложнение жизни приводит к необходимости передать государству или крупным корпорациям функции поддержания общественного порядка, воспитания молодёжи, обеспечения жизненными средствами, решения споров между людьми (бремя Империи). От человека теперь ничего не зависит, ему теперь ничего не позволено, а в критическую минуту выясняется, что он теперь ещё и ничего не умеет и ему на всё плевать. На защиту стен двухмиллионного Константинополя от турок вышло семь тысяч человек. Включая наёмников и союзников.
Да, с таким человеком приятно поговорить о погоде, футболе, о глупой власти и о вас, женщины. Но он не придёт на помощь ни попавшему в беду человеку, ни попавшей в беду Родине – его ничто не связывает ни с людьми, ни со страной. Да и кто он теперь? Не кузнец, не пахарь, не шахтёр. Он теперь – сфера обслуживания, «коллективный домашний раб класса капитала». И когда таких становится большинство (в США – 80%), упадок неизбежен.
Споры о ЕГЭ, о реформе высшей школы бессмысленны до тех пор, пока общество не определится со своими желаниями и возможностями. Если цели будут ясны, найдётся и способ их достижения. Но, чтобы определиться со своими желаниями и своими возможностями, люди должны понять: способ существования, при котором законы общественного развития действовали стихийно, исчерпал себя.
кандидат физико-
математических наук