Разговаривать не умеем, да?.. Мы разговаривать не умеем, да?.. Я говорю, мы разговаривать друг с другом не умеем, да?.. Не уважаем друг друга, сразу начинаем кричать, оскорблять... За многих просто стыдно... Я говорю: мы разговаривать друг с другом совсем не умеем. Ты чего, глухой, что ли? К тебе обращаюсь. Мы не умеем разговаривать друг с другом, согласен?.. Ну кивни тогда. Козёл тоже.
В Европе один говорит, другой слушает. Потом тот говорит, этот слушает. По очереди говорят... В Европе по очереди говорят. У нас все сразу, никто никого не слушает. Стыдно, да?.. Согласен?.. Козёл, ты согласен?
Люди для чего беседуют? Чтобы истину найти. Мы спокойно не умеем разговаривать, не владеем собой.
Я тут одному политику говорю:
– Давай с тобой хоть раз потолкуем спокойно, без нервов, по-человечески.
Он сразу скривился и молчит. Я ему:
– Что ты рожу сморщил? Ответь!
Он:
– Перестаньте мне тыкать!!!
Пожалуйста.
– Вот вы, – на «вы» его, очень вежливо, – вот вы, – говорю, – хаете всё наше, недовольны жизнью у нас. Скривились, как последний хрен знает кто.
У него тут же рожа красная стала, кричит:
– Что за хамство?! Какой я вам хрен?!
Не владеет собой. Такой крик поднял, козёл. Я ему как своему, а ему истина не нужна. Ему только бы покричать:
– Вы меня оскорбили!
Чем? Чем я его оскорбил?.. Я ему тогда вообще уже тихо-тихо, как ребёнку перед сном, говорю:
– Вот что тебе Родина такое прищемила, что ты весь скособочился, как гадёныш?.. Что бы она тебе не прищемила, она – Родина, а ты – не танцор. И что ты вздрагиваешь при каждом взрыве?.. Это склад взлетел. Боеприпасов. У нас должны быть боеприпасы! Безопасность прежде всего. А везде взлетает, потому что безопасность должна быть везде.
Ты не поверишь, козёл, он синий стал, пена изо рта, кричит:
– При чём здесь безопасность?! У нас стабильности нет! Нищета эта надоела уже!
Я ему:
– Если нищета надоела, значит, она давно. А если что-то давно, это и есть стабильность. А ты хаешь всё, придурок неумный.
У него лицо перекосило, я его даже не узнал сперва, честное слово. Дёргается весь – щека дёргается, глаз дёргается, рука дёргается, ноги дёргаются, обе. Кричит:
– Поймите же! У нас безработица! Без-ра-бо-ти-ца!!!
Я ему:
– Кто хочет, тот работает. Ты посмотри на ребят из МЧС. Когда спят, когда едят? То пожар, то наводнение, то кто-то сильно проворовался... То новый дом рухнул, то поезд столкнулся с пароходом, то опять кто-то сильно проворовался... То выборы, то опять кто-то проворовался в особо крупных размерах. Когда им отдыхать?.. А ты хаешь всё. Мы все скоро будем в МЧС! Вся страна! Ты же стоишь, хаешь, гадишь... мелкопузый жидконог.
Он:
– Кто?!
– Мелкопузый жидконог.
Он хочет что-то сказать и не может. Воздух ловит – и всё. И то синий, то зелёный – и всё... Понял, козёл, что он делает?.. Старается вывести меня из себя.
Не на того напал! Я ему спокойно отвечаю:
– Мы ищем истину, чтобы все жили гораздо лучше. Ты – лучше, чем я. Я – гораздо лучше, чем ты. Но для этого сперва нужно научиться разговаривать друг с другом.
Он:
– Знаете, кто вы?
– Кто я?
– Вы!.. Вы!.. Вы!..
Я говорю:
– Рожай скорее, глистососый рахитос.
Он:
– Вы... жаднорукий междусись!
Ну что тут скажешь? Какой междусись? Чем он занимается этот междусись?.. Ляпнул, чтобы только истину не искать. Культура спора у человека – нулевая.
Ну и тут я ему, конечно, в нос кулаком двинул. Он заплакал чего-то. Совсем уже, да?.. Совсем друг с другом разговаривать не умеем. Ты понял, козёл? Понял наконец?! А я, между прочим, с этого начал, что не умеем разговаривать друг с другом. Пять минут уже вдалбливаю всему залу.
Как же тяжело с вами!.. Пойду я.