Сто десятая: Сборник. – М.: ПАЛЬМИР, 2009. – 432 с.: ил.
Мария Миронова, Андрей Сахаров, Игорь Ильинский, Андрей Попов, Натан Эйдельман, Алексей Баталов, Генрих Падва, Аркадий Ваксберг, Александр Ширвиндт… Эти имена объединяет цифра «сто десять» – номер знаменитой московской школы, в которой этим людям в разные годы довелось учиться. А теперь – и сборник с символическим названием «Сто десятая», созданный под руководством Владимира Потресова (ученика этой же школы) и включивший имена учеников и преподавателей этой школы, их воспоминания и историю самого лучшего в стране среднего учебного заведения в 30–50-е годы прошлого века.
В то время директором был Иван Кузьмич Новиков, судя по воспоминаниям и когорте знаменитых учёных, представителей искусства и культуры, государственных деятелей, вышедших из его школы, уникальный человек и талантливый педагог. «…У него <Ивана Кузьмича Новикова> в знаменитой модной школе всегда учились дети многих ответственных работников, и в определённые годы оказалось много детей «врагов народа». Новиков хорошо разбирался во всём, он ясно понимал, что новое начальство (речь идёт о двадцатых–тридцатых годах) желает, чтобы их дети обучались не хуже, чем гимназисты. И вот Новиков набрал учителей, имевших ещё дореволюционный стаж, и сумел убедить, между прочим, знатных отцов, что без него и его школы их отпрыски-шалопаи пропадут и, хуже того, подведут, скомпрометируют родителей» (из воспоминаний Натана Яковлевича Эйдельмана).
Эта книга внешне очень напоминает академическое издание со всеми полагающимися кропотливо собранному историческому документу сносками, комментариями и оговорками. Она читается с любой страницы, окутывает потрясающими подробностями детства, написанными так искренне, пронзительно и бережно, что невольно попадаешь в атмосферу тех лет, начинаешь сравнивать и вспоминать тех, с кем связаны и твои школьные годы… Ведь очень многие конфликтные ситуации повторяются из года в год, из века в век. Как решал их Иван Кузьмич Новиков, человек, зарекомендовавший себя именами своих великих учеников? Ведь в сто десятой так или иначе все проблемные ситуации проходили через кабинет директора.
«На уроке физики было нечто вроде контрольной – положив на колени учебник, я свободно читал его текст в прорезь старенькой парты. Сидевший рядом соученик (фамилию не назову: вдруг ещё жив? Живы дети, наверно!) поднял руку: «Иван Адамович, Ваксберг списывает». Иван Адамович Чернышевич, учитель физики, сначала покраснел, потом побледнел. Попросил срочно вызвать директора. /…/ – Ваксбергу двойка в четверти, – сказал Иван Кузьмич после короткого раздумья. – А ты… – Он назвал ябедника по фамилии. – Ты свободен. Иди домой и в школу больше не приходи. Здесь ты учиться не будешь» (из воспоминаний Аркадия Ваксберга).
Из эпизодов – символических, смешных, занятных, характеризующих не только школу, но целую эпоху, складывается этот своеобразный памятник педагогическому искусству. И заставляет задуматься о том, что во все времена превыше всего ценилась авторская работа. И педагогику никак нельзя исключать из списка тех родов деятельности, где только такой подход к делу приносит наибольший успех.
Чаще всего, говоря об экзаменах, обязательных предметах и нагрузках, мы забываем, что только школа, в которой каждого ученика директор знает в лицо и относится к каждому как к человеку, нуждающемуся в первую очередь в определённом нравственном руководстве, заслуживает такого сборника и таких воспоминаний… Много ли их сейчас в России?..