Б. Акунин. История Российского государства. От истоков до монгольского нашествия. – М.: АСТ, 2013. – 384 с. – 45 000 экз.
Но наш автор серьёзен, неулыбчив. «Борис Акунин» – солидная торговая марка. Его продукцию неизбежно будут продвигать по всем фронтам. Потому вопросец «Почему сия история вышла не под фамилией Чхартишвили, почему снова в дело пошёл псевдоним без отчества, вроде бы изобретённый специально для детективов?» – неуместен. Да просто когда играют деньги – музыка замолкает, а «Борис Акунин» – это касса. Его будут переиздавать и раскупать, начитывать и раскрашивать – только потому, что к научно-популярному жанру обратился автор «Фандорина».
Надо сказать, к нашей истории в последние годы обратились многие – Эдвард Радзинский, Михаил Задорнов, Леонид Парфёнов, Александр Бушков... И каждый из них воспринимает свои историографические проекты чуть ли не как некую миссию. Посвящает истории львиную долю золотого творческого времени. Сочинения их широко издаются.
Между тем до сих пор не изданы исторические труды великого просветителя и стилиста А.П. Сумарокова. Счастье, что к 300-летию М.В. Ломоносова несколько издательств переиздали его исторические исследования. До сих пор не существует научного издания «Истории русского народа» Николая Полевого – первоклассного популяризатора исторического знания. Ох как нужен нам сегодня такой популяризатор!
В этом смысле попытка Бориса Акунина пользительна: его будут читать, а кое-кто из публики заинтересуется историей Отечества. И высокомерие жрецов науки тут неуместно. История государства Российского нуждается и в беллетристическом, и в публицистическом изложении. И там, где Акунин ухитряется быть одновременно занимательным и познавательным, – книга не провисает, читается.
Если верить автору, условия задачи здесь таковы: он вместе с читателями пытается познать историю с помощью самодельного самоучителя. «Я решительный противник идеологизированной истории... Я хочу узнать или вычислить, как было на самом деле».
Но всё дело в том, что и Акунин, и Чхартишвили – авторы с тенденцией. У Григория Шалвовича Чхартишвили прямолинейной идеологии всегда было даже больше, чем у Михаила Эдишеровича Чиаурели, лауреата множества Сталинских премий, создателя незабываемого образа Сталина в кинематографе. Пожалуй, сыщик Эраст Фандорин, воспетый Акуниным, единственный успешный проект русского либерализма. В Сколкове, например, таких успехов пока не видали.
В последние годы в ходу такая снобистская двухходовка: «Люблю страну, но ненавижу государство». Для либералов государство – это бесчеловечная пята империи. Для крайних националистов – чужеродная бражка, поработившая Русь. И те и другие считают, что Россия всё время развивалась неправильно, что все мы – великие страдальцы.
Где-то по этой территории прогуливается в своих исторических изысканиях и Акунин. Надо сказать, иногда в его сочинении чувствуется желание одолеть собственное предубеждение к идее государства. Он признаёт: сильное государство не всегда было античеловеческой ценностью, а в мировой конкуренции за место под солнцем Россия достигла многого. Потому и настаивает на формуле: его книга – история государства, политическая история. Спасибо и на этом.
Но давние предубеждения тем не менее никуда не спрячешь.
Например, стоит ли называть Российскую империю «метисной» европейско-азиатской? Вообще к чему эти надрыв и начётничество: вот здесь «европейскость», а здесь – «азиатскость»? Россия в таких определениях и диагнозах не нуждается, она куда шире, многообразнее, оригинальнее.
Вот в одной из недавних книг об истории Израиля еврейский народ был назван «угрюмой, тяжелокровной, поведенчески скованной» нацией. Ах как ополчились на автора обидчивые читатели...
Но не торопитесь искать в книжных магазинах крамольное издание. Это мы мистифицировали вас, а цитату привели из Акунина, и относится она, конечно, к России.
Тут же в книге изложена нелепая легенда о каких-то тёмных веках, когда русские «полтысячи лет безвылазно прожили в лесах». «В том, что мы такие нелёгкие, виноват лес». Ну, давайте себе ещё головы посыпать пеплом из этого леса!
Всё это мы уже слышали. У Акунина, как известно, всегда находили скрытые цитаты из русской классики. На этот раз он, по сути, лишь противоречит чеховскому персонажу ранней пьесы «Леший»: «Леса смягчают суровый климат. Где мягче климат, там меньше тратится сил на борьбу с природой, и потому там мягче и нежнее человек. В странах , где климат мягок, люди красивы, гибки, легко возбудимы, речь их изящна, движения грациозны. У них процветают науки и искусства, философия их не мрачна, отношения к женщине полны изящного благородства...» Но у молодого-то Чехова даже в пьесе, а не в историческом исследовании, мысль эта рассматривается диалектичнее, многостороннее.
Любопытно сравнить построения Акунина с рассуждениями современного историка Олега Платонова о судьбе нашего Отечества. Одному на Руси не хватает солнца и жизнелюбия, другой влюблён в родную культуру. Невозможно отделаться от впечатления, что автор детективов слишком усердно напоминает нам, что перелопатил тысячи книг, прежде чем засесть за свой труд. Между тем осмысленная красота русского фольклора ему не открылась. Потому-то даже невинный лесистый ландшафт отпугивает нашего историка. Что у Венецианова, что у Саврасова. Ну не близки они ему!
Неслучайно Акунин практически не вспоминает памятники древнерусской архитектуры, искусства, словесности. Не интересуют его и религиозные искания русских людей. Крестьянская община, в которой коллективное важнее личного, заслуживает от Акунина определения «азиатской цивилизационной модели». Нет сомнений, что это он так бранится со страху. Хотя признаёт, что Русь равнялась на византийскую модель, которую трудно назвать азиатской.
Он указывает на противоречие: «У нас не государство служит людям, а люди – государству». Но история народа и государства куда выше и сложнее столь броских реприз.
В рассуждениях о народном характере Акунин вроде бы опирается на почтенные свидетельства, но подобраны они, что называется, «с тенденцией». Зато о тайнах киевского двора он пишет осторожно, с оглядкой на учебник.
Получается не завиральная, но одноплановая история. Хотя почему-то он не сомневается в норманнском происхождении династии Рюриковичей. В других спорных случаях – никакой безапелляционности, только предположения. Как признаётся сам автор, «все сомнения оговариваются».
И это правильная установка для популяризаторской книги. Акунин даже легенды пересказывает уважительно. Интересен у него политический портрет Владимира Мономаха – политика, воина, писателя, который заботился и о могуществе государства, и о собственной репутации в истории. Пересказана политическая история Киевской Руси суховато, но со вниманием к логической нити. Поклонники детективного жанра высоко оценят такую обстоятельность.
Но генеральное сражение за два «И» (история, идеология) в сочинении Акунина впереди – когда речь пойдёт о московских, имперских и советских временах. А параллельно с историческими томами будут выходить и остросюжетные романы – в том же хронологическом порядке.
Одно слово – проект. Коммерческий.
Арсений АЛЕКСАНДРОВ