Как я пришёл к Горькому и шёл с ним… Думаю, многие мои сверстники так же. Часто вспоминаю эту дорогу. Я рано прочитал о Буревестнике и Соколе, о Данко и Ларре из «Старухи Изергиль», про себя даже говорил с Горьким. Он мне был не совсем писатель – сам его путь был трагедией, но с ясным разумом. А это очень тяжело. Я взял «Детство», и как будто получил учебник и карту. С ними мы росли и познавали мир и человека. Тогда я это не понимал, а позже само вышло – я через него понял своё детство и увидел свою дорогу, со своими ошибками и злом.
Я осознал себя осенью 1941 года, все жили военным бытом. Но среди горя мы с друзьями дышали струйками счастья – все люди вокруг были как родные, и мы знали, что они нас защитят и спасут. Читая Горького, я видел, какое горе он пережил в детстве среди обиженных, злых людей, которых он хотел любить. И увидел два образа общностей людей. Ту, что была, и ту, что складывалась. Это было потрясение.
В школе я три года непрерывно ходил в МХАТ. Горький много объяснил о своём времени и тем велел нам объяснить себе наше время с 60-х годов. Мы плохо выполняли задачу, но всё-таки задумались.
Неявный диалог с Горьким шёл с лёгкой фрондой «шестидесятников», минуя по его традиции официоз. Он, не марксист, был с большевиками, но спорил с ними. Он и Ленин понимали друг друга, их картины мира расходились, но обе они были необходимы для становления новой жизни. Ленин – учёный-новатор, создатель реальных структур, а Горький – философ и религиозный пророк.
Говорили, что он еретик, но у него был «естественный религиозный орган». Образы будущего Горького проложили векторы движения советского народа, этими образами он поставил вехи сложных проблем – несоизмеримых сущностей. Всё это было в глубине нашего народа. Он вынул и представил как наш долг. В Рождество 1918-го Горький написал: «Сегодня – день рождения Христа, одного из двух величайших символов, созданных стремлением человека к справедливости и красоте. Христос – бессмертная идея милосердия и человечности, и Прометей – враг богов, первый бунтовщик против Судьбы».
Во время войны, восстановления и рывка труда и науки, – у нас и были эти символы. Старики и подростки 1945–1955 годов шли по этой тропе. Тексты Горького и смыслы между строк создали такой поток личных образов массы людей, что верно сказано: «Горький занимает исключительное положение в русской истории. По существу, он один из основателей советского общества».
Он подтолкнул нас задуматься над сложными отношениями: человек и природа; человек и его природа – борьба разума с инстинктами, психикой; порядок и хаос – в человеке и природе. Горького это мучило, он много успел сделать и подготовил для нас эти задачи и подходы. Нам казалось, такие провалы и расколы уже не возникнут в обществе: почти треть – интеллигенция, перспективы радужные, наши в космосе, хаос под контролем. Мы были самонадеянны.
Сейчас надо снова перечитать Горького. Ведь он дал нам модели, но они не обещали катастроф в иных конфигурациях. Ведь было сказано, что силы природы, инстинктов и хаоса несоизмеримы с разумом и милосердием. Прометей необходим, чтобы ограничивать деструктивные силы. Застой даже в состоянии блаженства неминуемо порождает разные типы разрушительной иррациональности. Горький показал, как в такой коалиции и русская интеллигенция превращается в зло – надо лишь прочитать «Жизнь Клима Самгина».
Образы и видения Горького были упрочены трудами мыслителей – Есенина и Брюсова, Вернадского и Платонова. Их было много, нам оставлен мощный пласт. На фоне тектонических процессов их особая картина мира как будто не выделялась, но сейчас надо опять освоить их философские и художественные ценности.