Да и как иначе, если немалую часть этой книги составили ее стихотворные послания российским друзьям-писателям. А переведена книга не последними нашими поэтами и переводчиками, среди которых и те, кому адресованы эти послания. Как здесь не задуматься о родстве и взаимопроникновении славянских культур? Такие вещи невозможно придумать или подстроить – это делает сама словесная стихия, которая не спрашивает разрешения у литературных чиновников и не нуждается в шенгенской визе. Болгария – особая для России страна, как и Россия для Болгарии. И нет ничего удивительного, что автор посвятил данную книгу своей русской матери Лидии Ивановне Стояковой. «За ее песню «Синий платочек». За саратовские вечера на берегу Волги. За всё, что успели и не успели друг другу сказать... С любовью!» – пишет Няголова.
Её поэзия базируется на классических образцах, здесь нет нарочитой недосказанности, зауми, стремления любым способом удивить или взбудоражить читателя. Стихи читаются легко, свободно, заставляют думать о самом сокровенном. Невольно сопереживаешь автору, начинаешь видеть мир его глазами, чувствовать то же, что и написавший эти строки:
Снег за окном заколдован и спит.
Нет ни следов, ни раздумий, ни звука.
Дремлет капель, и душа, словно скит,
Тоже пуста в ожидании гулком.
А это, кстати, признак настоящего мастерства. Мастеру не нужно никого удивлять, у него нет такой цели. Он пишет, будучи уверенным в том, что его слово найдёт отклик в сердцах неравнодушных людей. И слово это не обязательно должно быть назидательным. Главное, чтобы оно очаровывало своей мелодией, ритмом, затрагивало какие-то потаённые струны. Без этого даже самые правильные тексты покажутся тусклыми и безжизненными. А если в них есть некий «огонёк», то и разговор совсем другой. Ёлка Няголова умеет так говорить...
Не знаю в колыбельных песнях толк,
Лишь заклинанья повторяю рьяно.
За мною ходит, как собака, волк,
А новолунье кажется мне раной.
В её стихах много чисто женского, но это ни в коей мере не «женская поэзия». Это поэзия дочери, матери, сестры, помощницы, друга. Её тексты не пестрят женскими (условными) символами, но даже там, где они встречаются, развязка поражает своей «мужской» сердцевиной:
Верёвки бельевые станут вдруг
Без стираных рубах легки с восходом...
О, Боже, сколько же мужчин вокруг!
И до сих пор не видно воеводы!
Родина для Ёлки Няголовой – не просто звук. Это родная земля, политая кровью и потом многих поколений болгар. И в своей любви к Родине она она так же непосредственна, как и в любви к любимому мужчине. А потому немало патриотических стихов из книги читаются как самая настоящая лирика. Наверное, так и должно быть, если человек искренне верит в то, о чём пишет:
И будет песней плакать бесконечно
Болгарский лес – от кроны и до корня.
Лес обречён сгореть в пожаре вечном.
И избранное дерево – икона.