Ответное послание России всему миру также известно, но в Латинской Америке звучит особенно сильно. В особо чувствительный для США регион мы несём не конфликты и войны, не двойную мораль исключительности одних и ущербности других, а уважительный политический и мировоззренческий диалог, готовность к совершенствованию отношений на основах равноправия, справедливости и взаимной выгоды, новые предложения по сотрудничеству.
Естественно, ни у кого нет сомнений в том, что для построения нормального мирового порядка благих пожеланий мало. Путь к нему лежит через жёсткое политическое и силовое противостояние. Необходимы соответствующие материальные, политические и военные инструменты. Созданию таких инструментов и была посвящена поездка российского президента.
Началась она с Кубы, что естественно. В 1990-е годы отношениям России с нашим верным латиноамериканским союзником был нанесён немалый ущерб, но в последнее время идёт их целенаправленное восстановление. Куба же в современной конфликтной обстановке, в том числе в контексте украинского кризиса, вновь показала себя в качестве товарища, на чью помощь можно смело рассчитывать. Дружелюбие требует отклика, тут не принцип «ты мне, я тебе», тут нормальная взаимность.
Политическая сплочённость – хорошая основа для придания нашим отношениям новой динамики в самых разных областях. Ведь что говорить, далеко не все, на кого мы имеем основания рассчитывать, проявили и проявляют себя в сегодняшней ситуации дружеским к нам образом. Но не потому, что их устраивает американская гегемония. Просто пока они не в состоянии ей открыто противиться. Эта «целевая аудитория» внимательно наблюдает, как Россия поведёт себя в отношении поддержавших её стран. По сути дела, списание 90 процентов кубинской задолженности СССР и перевод оставшейся части в инвестиции – это вложения в укрепление нашего международного положения.
Ставки в нашей схватке с Западом понятны. Своими санкциями он может нанести нам лишь ограниченный ущерб, а на другой чаше весов – крах американоцентризма в мировой политике. Вот почему мы должны устоять, и вот почему нам нужна поддержка. Уверен, что Россия ответит и на политическое давление, и на экономические карательные меры, но не сразу. Путин – это политик, который грамотно держит паузу. Ещё важнее ответить на попытку взять Россию в военно-политические «клещи», на наращивание военной группировки НАТО в Польше и Прибалтике, активизацию разведывательной деятельности против нас. Причём ответить конкретно и жёстко. Восстановление наших военно-технических и разведывательных возможностей на Кубе – важное условие, чтобы Россия не проиграла в этом противостоянии.
Неприятие гегемонии США отмечается сегодня далеко не только на Кубе. После Гаваны Путин направился в Никарагуа. Этот спонтанный визит добавил ему очков в качестве политика, тонко чувствующего как стратегическую перспективу, связанную с возможным участием России в сооружении Никарагуанского канала между Атлантическим и Тихим океанами, так и эмоциональную составляющую в международных делах. «Считайте, что наша земля – это и ваша земля!» – сказал ему с благодарностью за визит президент Ортега.
Специфическое латиноамериканское восприятие гринго в той или иной мере присутствует в политике и общественной атмосфере большинства латиноамериканских стран. Особенно наглядно мы наблюдаем его в Венесуэле, Аргентине, Бразилии, Чили. В преимущественно католической Латинской Америке задача сохранения самобытности и суверенитета, активно продвигаемая сегодня Россией, близка представителям всего политического спектра. И консерваторы, и крайне левые там с озабоченностью реагируют на англосаксонский вариант глобализации, критикуют фирменные «двойные стандарты» Запада.
Характерен пример Аргентины, которая признала референдум в Крыму и воссоединение полуострова с Россией. Наша страна, в свою очередь, поддерживает позицию Буэнос-Айреса по Мальвинским островам, удерживаемым в настоящее время Великобританией.
Ключевым моментом поездки, на мой взгляд, стал прозвучавший в преддверии саммита БРИКС призыв президента России выработать систему мер, которая позволила бы не допустить травлю стран, не согласных с теми или иными внешнеполитическими решениями США и их союзников.
Будем надеяться, что со временем БРИКС, главной несущей конструкцией которого призван стать российско-китайский военно-политический союз, превратится в реальный второй полюс международной жизни. Такого полюса сегодня явно не хватает. Мы продолжаем в положительном ключе говорить о многополярности, но является ли она действительно панацеей от болезней современной международной жизни?
Наличие множества равных по силе полюсов – это путь скорее к хаосу, чем к гармонии. Если же полюса по силе не равны, то более сильные так или иначе будут притягивать к себе тех, кто слабее. Более перспективной мне представляется формула БРИКС: объединение крупных субъектов мировой политики в сильный многонациональный поликультурный полюс созидания. Он может служить гарантом от гегемонии тех, которые хотят нивелировать под свой шаблон весь мир и на деле давно уже превратились в полюс разрушения.