К вершине кургана поднялся джигит

Облака

Тяжёлым зноем день накачан,
И душный воздух – как стена,
Суббота, полдень, все на дачах,
В посёлке пусто. Тишина.
По-голубиному воркует
Вдали негрозная гроза,
Соседский кот в траве мышкует,
Раскрыв сиамские глаза.
Над разогретыми горами
Над юной зеленью земли
Плывут прозрачными морями
Седые чудо-корабли,
Заходят в гавани, к причалам
Небесных белых городов,
Где встали башни величаво
Из алебастровых садов,
Где по неведомым законам,
Как из молочного стекла,
Отлиты стены и балконы,
С каймой из света купола,
Где щедро солнце колосится
Снопом играющих полос…
Сюда б навек переселиться
И жить средь ласточек и звёзд,
Здесь вьёт барокко ветер вешний,
И жизнь, наверно, так легка!..

Воздушных замков нет, конечно.
Но что такое – облака?

Бийчесын

Кольцо горизонта – скалистые горы,
Кольцо небосвода – звенящая синь.
Две тысячи метров над уровнем моря.
Пространство и время –
плато Бийчесын

Сверкает под солнцем вершиною мира
Седой Минги-тау* – Хранитель огня,
Из вечности в вечность шагают менгиры,
И время как будто минует меня.

И плещется горная степь под ногами,
Под ветром качает цветов буруны,
А в небе бегут облака табунами
И гонят по травам коней табуны.

Здесь просто не властно ничто человеку –
Ни камни, ни вёрсты, ни грохот копыт…
Но, словно из давности древнего века,
К вершине кургана поднялся джигит,

И замерли кони, и ветер драчливый
Пугливо прижался к шершавой скале.
И добрая память земли воскресила
Обычай живущих на этой земле:

Всегда у огня в небогатом жилище
Ждет гостя ночлег и желанный айран…
Мне крикнул наездник:
– Будь гостем, дружище!
А я ему с радостью: – Здравствуй, алан!
____________
* Минги-тау – одно из названий г. Эльбрус

Камни памяти

Стихла осень,
свернув густые дожди,
Сосны от раннего снега
светлы и легки.
И вырастают каменные сады
в старом и тихом русле
горной реки.

Тонкая плёнка воды
над песчаным дном,
спины камней среди
травы, веток и мха
в тёмном и светлом,
сером или цветном,
словно застыли слова
в строках стиха.

В этом старом русле –
совсем не тлен –
здесь и покой,
и в чём-то даже уют.
А может, это, покинув времени плен,
каменный сад отражает
память мою.

В ней, как в русле жизни –
светлые дни,
ярких, больших событий
и цвет, и стать.
Тёмных – меньше, но всё же
были они.
Только об этих лучше
не вспоминать…

Камни памяти
также встают со дна,
и неожиданно,
вдруг, в неурочный час –
чаще тогда, когда вокруг тишина,
и жизни теченье
не накрывает нас.

Но лишь ускоряет движенье
Времени Бог,
гонит капли минут
по порогам дней,
мы окунаемся в этот шальной поток…

И там всё больше
и больше –
разных камней.

Баллада о самоходной гаубице

Весенней распутицей, валкой походкой,
Урча в несозревшем апрельском тепле
По просеке вязкой ползла самоходка
С букетом берёзок в остывшем стволе.

Качалось над соснами лёгкое солнце,
В лучистые кольца дробясь в облаках,
За серой бронёю сидела девчонка
В шинели, с грудным малышом на руках.

На пихтах – росинки в алмазной огранке,
За лесом посёлок, домашний порог,
А транспорт попутный – лишь пушки да танки,
И нет ни асфальта, ни просто дорог.

А юная мама держала несмело
Мальчишку на робкой и хрупкой руке
И тихо шептала, а может быть, пела
На ясном ему одному языке:

– Ещё ты совсем несмышленыш и кроха,
Теперь мы с тобою, теперь мы втроём,
И жизнь впереди – как лесная дорога –
С ухабами, с пылью, то спуск, то подъём...

Наверно, тебя не минут неудачи,
И может, порой ты меня не поймёшь,
Но как это здорово всё-таки, мальчик,
Ты с нами на мирной планете живёшь!

Отец поправлял свой поношенный китель,
Губами смешно пузырил карапуз,
И как улыбался механик-водитель,
Что вёз он такой удивительный груз!

Он, лихо надвинув на брови пилотку,
Катил, как таксист, через ясный апрель,
Качая на хляби лесной самоходку –
Надежную, тёплую, как колыбель.

* * *

Что такое – весна?
Возвышение и возвращенье.
Возвращение дня,
Возвышение света над тенью,
Возвышенье цветов
Над землёю, лучами залитой,
Возвращение солнца
Из зимних скитаний к зениту,
Возвращенье скворцов,
Их мятежные, нежные скрипки…
Что такое – весна?
Возвышение милой улыбки,
Той, что душу осветит,
Согреет до самого донца…
И она, несомненно,
Равна возвышению солнца,
Возвращению дня,
Возвышению света над тенью,
Скрипкам певчих скворцов,
И цветов луговых возвышенью,
Нахожденью ответов
На множество
Зимних вопросов!
Вот что значит – весна,
Да простит меня
Строгий философ.

Балтийский этюд

Над забытым пирсом – тишина,
Чайки не летают, не кричат,
Заблудилось море в валунах,
Заблудилось небо в облаках.

Над забытым пирсом – лёгкий дождь
Вьётся серым кружевом с утра.
Нет тепла – и где его возьмешь –
Заблудилось лето в северах.

Здесь, как будто из другой страны,
Из краёв, где вся земля в снегу,
Заблудились в дюнах две сосны
На солёном, мокром берегу.

А под ними, как из давних лет,
Тенью, различимою едва,
Медленно маячит силуэт –
Может быть, один, а может, два.

Может быть, видения каприз –
Мне об этом не дано узнать…
Это заблудилась чья-то жизнь,
Но кого-то встретила опять.

День равноденствия

Равноденствие. Равнодействие
Дня и ночи, тепла и холода,
Сочетание и семейственность
Тёмной зелени с ярким золотом.
Разделилась бесстрастно временем
Равность света на равность темени,
Равнозначностью стала двойственность,
Равноденствие – днём спокойствия.
Ровным голосом все пророчества,
Письма пишутся ровным почерком.
Ровный дождик с минорной музыкой
В перелесках грибами мусорит,
И, как водится, получается,
В общем, поровну грусти с радостью…

Равновесие лета с осенью,
Иней в голову ранней проседью,
Сердце – тише, шаги – степеннее...
А любовь – как пора осенняя –
И светла, и чуть-чуть с грустинкою.
Словно полдень с сентябрьской дымкою.

* * *

Цвела в Ермоловке сирень,
Среди высоких гор долины
Летела в ночь и вдаль машина,
Оставив за горами день.

Мелькали вспышки дальних гроз
За горизонтом мирозданья.
Казалось – в тишине, в молчанье
Машина мчалась среди звёзд.

На землю падали цветы,
Сорило небо звездопадом,
Луны латунная лампада
Светло светила с высоты…

А я спешил к себе, под сень,
Где дом, где милых рук усталость,
И в мире всё перемешалось –
Дорога, звёзды и сирень.