Недели две все федеральные каналы топтались на происшествии в казанской школе, рассказывали обо всём подробно, не упуская ни малейшей детали. В конце концов это стало напоминать руководство к действию: документы на оружие надо получить там-то, само оружие там-то, а орудовать надо так-то и так-то. Причём убийцу романтично называли стрелком, а убийство – скул-шутингом.
Как и следовало ожидать, тут же появились последователи убийцы. В одной из школ Пермской области подросток напал с ножом на учительницу. Ну да, с ружьём – это целая заморочка, а тут пошёл на кухню, выбрал... да, но какой нож выбрать? Но и здесь следуют подсказки, всё то же руководство к действию. Теперь уж все знают, какой «режик» нужен для дела, в какое место и сколько раз его втыкать. Если кто не понял, даётся наглядное пособие: «появились кадры с места нападения». Раз появились – ну как же не показать.
В интернете мне попалось очень точное и мудрое замечание доцента кафедры психологии Крымского инженерно-педагогического университета Анатолия Гребенюка. «Ещё в 2016 году, – пишет Анатолий Анатольевич, – Американская ассоциация психологов официально обратилась к средствам массовой информации и к блогерам с требованием о недопустимости распространения фамилии, имени преступника, его фото. Результаты исследований института профилактики преступлений, насилия и практической криминологии Германии доказали, что до 30% такого рода преступлений совершаются из подражательных мотивов. Доказано, что после того, как о подобном происшествии начинают трубить СМИ, примерно через две недели идёт подражательное повторение. Это происходит в 70% случаев. Я считаю, что если нельзя законодательно закрыть подобную информацию, то должна быть этика, внутренний кодекс журналиста о её нераспространении».
Какая там этика, какой «внутренний кодекс»!
Алексей Ермилов, тележурналист