Как это было

Для меня удивительно, почему до сих пор не написана история ненецкой литературы. Мог бы получиться увлекательный роман.

Начнём с того, что письменная литература у ненцев зародилась в отличие от некоторых других тундровых племён не в Ленинграде, не в стенах Института народов Севера, а чуть ли не в кочевьях. А толчок, как всегда, дали русские просветители.

Потрясающая в этом плане история случилась в начале 30-х годов прошлого века в Нарьян-Маре. Волею судеб оказавшийся тогда в новом отстроенном для вчерашних ненецких кочевников посёлке талантливый журналист Иван Меньшиков долго не знал, куда деть свои нерастраченные силы. В конце концов он вместе с Георгием Суфтиным организовал при местной газете «Няръяна вындер» литобъединение и придумал журнал «Заполярье». При нём за перо взялись Семён Ноготысый, Егор Талеев, Ефим Соболев, Иван Лагейский. Но самые интересные публикации принадлежали Стеше Ардеевой.

Я долго не знал, кто такая Ардеева и куда она делась после многообещавшего дебюта в 1936 году в «Заполярье». Только недавно выяснилось, что Ардеева была студенткой педучилища. Меньшиков поначалу видел в ней всего лишь информанта, некий источник уникальных сведений о быте канинских оленеводов. Но затем он просто безумно влюбился. Неудивительно, что Стеша под его влиянием занялась литературой. Правда, поначалу у неё ничего не получалось, и Меньшиков всё за любимую девушку переписывал. В 1935 году у счастливой пары родилась дочь. А потом всё пошло наперекосяк. Кончилось тем, что в конце 1936 года Меньшиков вернулся в Москву, а Стеша, пережив гибель дочери, отправилась учиться в Ленинград, в Институт народов Севера, по окончании которого попросилась к ненцам Ямала – в Салехард. Её следы потерялись после 1939 года.
По-другому сложилась судьба Егора Талеева. Представляя в журнале «Заполярье» свой рассказ «Встреча» и песню-быль «Свадьба Худи», он писал: «Моя задача будет заключаться в том, чтобы пополнить словарный запас и в совершенстве овладеть основами русского правописания. Буду изучать русскую литературу и расширять свой кругозор, с тем чтобы в дальнейшем писать рассказы не только на русском языке, но и на родном – ненецком». Но взлететь Талееву не дали. Вскоре за одно неосторожно оброн¸нное слово его арестовали. И человек всё, сгинул.

Другим центром формирования ненецкой литературы стал Салехард. Там ещё в 1932 году был создан ненецкий литературный кружок, костяк которого потом составили Георгий и Устин Вануйто, Константин и Михаил Ненянг, Илья Окотэтто и Иван Истомин. Силами этого кружка выпускался литературно-производственный журнал «Искры Ямала». «За период 1932–1937 гг., – подчёркивал в первом номере этого издания некто Годисов, – литкружком написаны две пьесы на родном языке, переведены четыре стихотворения, переведена «Сказка о рыбаке и рыбке».

Примерно тогда же один из усмирителей взбунтовавшихся против насильственной коллективизации ненецких кочевников Иван Ного сочинил в Салехарде две пропагандистские пьесы: «Шаман» и «Ваули Ненянг», героем которой стал ненецкий Пугачёв – Ваули Пиеттомин, поднявший в 1830–1840-е годы несколько бунтов против власти и превратившийся в бандита с большой дороги.

Большое значение в деле формирования первых письменных традиций имел также объявленный в 1936 году Гослитиздатом конкурс на лучшие произведения, созданные на языках народов Севера. Среди его лауреатов оказались сразу два ненца: Николай Вылка и Антон Пырерка. Вылка был отмечен за рассказ «На острове», а Пырерка – за повесть «Младший сын Вэдо». Но Вылке повезло чуть больше. Он всегда сторонился большой политики, поэтому его премированное сочинение было незамедлительно напечатано отдельной книгой. Кроме того, издатели с ходу опубликовали ещё и повесть Вылки «Марья». А Пырерка претендовал на большие посты как в Москве, так и на Севере. Но за эти амбиции ему пришлось дорого заплатить. Он лишь чудом избежал репрессий. Поэтому его повесть в 1937 году никто издавать не стал.

Кроме того, перед войной из ненцев очень плодотворно работал студент Института народов Севера Алексей Тайбарей.

При этом стоит отметить наставническую роль выдающегося североведа Георгия Вербова. Вылка и Тайбарей были для него как младшие братья. Сколько он вложил в них своих сил! Так же как Наталья Терещенко, по сути, выпестовала и огранила талант своего мужа Антона Пырерки.

Вот так писались первые страницы ненецкой литературы.