Одна из новых московских «профессий» для людей, имеющих достаточно свободного времени и амбиций, – участие в съёмках многочисленных ток-шоу. Почему именно москвичи в основном заполняют студии Останкинского телецентра и аплодируют ведущим, понятно: жителям глубинки добираться до Белокаменной накладно, а организаторы не горят желанием оплачивать «массовке» проезд и проживание. Такие «зрители» примелькались тем, кто смотрит телевизор, не в меньшей степени, чем сами ведущие и герои передач.
В каждой профессии свои тонкости. Любителям телешоу о них, естественно, не рассказывают. Автор этих строк, в недавнем прошлом редактор одной из подобных передач, делится «секретами профессии» и тайнами закадровой жизни Останкино.
Западный жанр ток-шоу прижился на постсоветском телевидении на удивление быстро. Видимо, зрители устали от безупречных героев и обрадовались тому, что на голубом экране появились такие же люди, как они сами, а «звёздам», ранее недосягаемым, ничто человеческое не чуждо (сейчас практически не осталось ни одного более или менее известного человека, ни разу не рассказавшего в кадре чего-нибудь личного).
То, что не все люди в кадре – те, кем хотят казаться, уже не является ни для кого секретом. В недолго просуществовавшем ток-шоу «Семейные страсти» специально оговаривалось, что всех персонажей играют актёры, потому что настоящие герои смущаются, однако сейчас от этого отошли. Процесс отбора героев напоминает то кастинг на роль в кино, то невольничий рынок. Претенденты могут быть как милейшими и адекватными людьми, так и совсем наоборот 
(попадаются даже психически нездоровые). Задача редактора – сначала отделить первых от вторых, потом из числа первых выбрать тех, кто наиболее соответствует его представлениям о прекрасном. Впрочем, тщательный отбор всё равно полного успеха не гарантирует. Даже очень хорошо говорящий человек (а это основной критерий) может прийти на съёмку в белых носках или, если его оставить без присмотра, выпить коньячку для храбрости, поэтому идеальному редактору ток-шоу не помешает знание психологии.
Зрители, аплодирующие героям, в большинстве передач делают это не от желания «попасть в телевизор», а за деньги. Есть люди, для которых телеаплодисменты являются основным источником заработка. Они приносят с собой сменную одежду, чтобы не примелькаться (одна и та же дама в жёлтом в пяти передачах подряд – не комильфо, поэтому опытные «зрительницы» берут на смену ещё синее и зелёное; красное, белое и чёрное в кадре нежелательно), термосы с чаем и бутерброды. Работа зрителя, кстати, гораздо сложнее, чем кажется, если хлопать по всем правилам. Например, руки надо держать строго на уровне груди. Закрытое лицо и непонятные движения руками в области живота в кадре не смотрятся. Мышцы плеча начинают болеть уже через пару часов, а покраснение ладоней не сходит до конца дня.
Верховным божеством для ток-шоу является рейтинг, и ему при необходимости можно принести в жертву достоверность и здравый смысл: в жизни случается такое, чего ни один драматург не сочинит, а здравый смысл пощупать невозможно. Для повышения рейтинга довольно часто используют приёмы незатейливые, например, мордобой в студии программы «Окна», ставший легендой телевидения. Если человеку предстоит драться в кадре, желательно, чтобы он владел навыками сценического боя, иначе можно и в самом деле кого-то покалечить. Точного объяснения этому феномену пока нет, но люди, которые ужасаются и вызывают милицию, когда сосед лупит супругу, вовсе не переключаются на советы огородникам, когда то же самое происходит на экране…
Кроме того, положительно влияет на рейтинг и наличие в кадре православного батюшки. Возможность приобщиться к духовным ценностям, не вставая с кресла, очень привлекает зрителя. Мордобою, упомянутому в предыдущем пункте, это не особенно противоречит. И если священник ничего не говорит, само его присутствие в зале выглядит разрешительной визой «от самой небесной канцелярии», даже если в зале творится откровенное мракобесие. Случается, редакторам приходится до начала съёмки проявлять чудеса тактического мышления, чтобы священник и знахарь не вступили в кулуарах в рукопашный бой: во-первых, в студии это будет куда эффектнее, во-вторых, настоящие, а не нарисованные гримёрами, синяки на лице совсем не телегеничны.
Третья популярная тенденция – разного рода народная медицина и знахарство. Любой зритель на уровне подкорки знает, что «натурпродукт» – это лучше, чем всякая химия. В качестве народных советов может быть подан как проверенный веками безобидный рецепт вроде редьки с мёдом при кашле, так и плод буйной фантазии редактора. Совет можно предложить под разными соусами и изменить всю стилистику буквально несколькими штрихами. Если это «возвращение к корням» – знахаря зовут Иваном, он курнос и одет в косоворотку, знания получил от бабушки. Когда требуется поддержка православия – перед нами, как правило, пышнотелая дама с низким голосом и увесистым крестом на груди, а после каждого заговора – «Аминь». Экскурс в тайны восточной медицины устраивается буквально подручными средствами: врачеватель имеет азиатский тип внешности, говорит медленно и солидно, употребляя много непонятных слов; для оживления картинки можно потыкать добровольца из зала иголками, но таких, как правило, не находится. Существует, кроме того, «космическая» медицина (это направление сейчас практически монополизировано Геннадием Малаховым). Среди характерных признаков – обилие «терминов» и, мягко говоря, необычность рецептов: зрителям могут предложить, например, вскипятить воду, в которой лежат серебряные украшения, а потом, загустив отвар крахмалом, использовать его в качестве крема для больных суставов; приветствуется также привязка к гороскопу или лунному календарю. При выборе тех, кто будет в кадре воплощать образ знахаря, отдаётся предпочтение слегка экстравагантным гражданам.
Что касается историй героев, то здесь если врут, то только честно. Могут приукрасить или изменить детали, соединить несколько сюжетов в один. Но сама история наверняка когда-то с кем-то происходила, пусть даже с героями известного (или неизвестного) фильма. Более популярны истории, расходящиеся с некоей житейской «нормой», несмотря на всю расплывчатость этого понятия. Девочка-подросток, сделавшая аборт, – это не бомба, а вот если та же девочка родила, значит, по логике ток-шоу, есть повод для обсуждения. В дискуссиях возможны максимально смелые допущения: может, Джульетта покончила с собой вовсе не от любви к Ромео, а потому, что была беременна и не знала, как сказать об этом родителям?! Зритель будет возмущаться глупостью, но переключить телевизор на другой канал ни в коем случае не должен.
Вы всё ещё хотите поговорить об этом?