Михаил Чижов. В знакомых улицах: Повести. – М.: ИПО «У Никитских ворот», 2018. – 328 с.
Название сборника повестей нижегородского прозаика Михаила Чижова удивительно созвучно его содержанию. Это может показаться какой-то банальностью, но дело в том, что современные авторы при выборе заглавий часто хотят сказать что-то необычное, яркое, хотя и не всегда совпадающее с духом книги. В нашем случае простой оборот речи полностью совпадает с материалом и общей тональностью прозы.
Между тем простота этого выбора только кажущаяся. На самом деле, в нехитрой формулировке внимательный читатель услышит ассоциацию с миниатюрой Ивана Бунина из «Тёмных аллей», которая, в свою очередь, прозрачно корреспондируется со словами романса Якова Полонского «Затворница» на музыку Николая Казанли.
Но не только мощный культурологический слой считывается в названии книги. Суть в том, что проза Михаила Чижова буквально пронизана значимыми и полузабытыми топонимами (улицы и переулки Нижнего Новгорода, украинских Кировограда и Харькова, крымского Севастополя…). Они здесь звучат ностальгически, проникновенно, как музыка детства.
Проза Михаила Чижова фактурна, рельефна, выпукла. Уровень достоверности рассказываемых историй настолько высок, что порой кажется, что мы имеем дело с документальной съёмкой, выраженной в слове. Обычная поездка в южнорусский город настолько впечатляет обилием деталей, что кажется: всё это было буквально вчера, тогда как на деле с тех пор прошло несколько десятилетий. Остаётся поражаться и завидовать ёмкости писательской памяти.
Однако думать, что все подробности М. Чижов черпает из кладовой своей личной памяти, было бы ошибочно. Дело в том, что родился писатель вскоре после Великой Отечественной войны и, конечно, не мог быть свидетелем событий начала ХХ века, о которых он пишет не менее убедительно и со знанием дела. А это значит, что прозаик наделён даром внимательно слушать собеседников, пользоваться рассказами старожилов, работать с документами минувших времён:
«С двенадцати лет долгими зимними вечерами Вася колотил в «работной» ящики. Втягивался в работу под присмотром отца постепенно, без нажима, исподволь. Мальчику нравилась эта работа, нравился разномастный, кружащий голову дух деревянных заготовок из сосны, осины, липы или дуба. Запахи, поднимающиеся из мастерской, пропитывали всю домашнюю одежду, бельё, тело и даже утварь пахла свежей стружкой. Светло-жёлтые оструганные дощечки и их духовитый аромат легко сочетались с понятием чистоты, свежести и удовольствия от физической работы. Весной жаворонки приносили весть о подсохшей земле, о приблизившейся посевной…»
Свои детские воспоминания автор сочетает с рассказами родных и близких; таким образом, ткань его сочинений напоминает долгую семейную сагу, в которой перед читателем в неразрывной связи протекает жизнь нескольких поколений крестьянского и мастерового рода. Жизнь не только людей-тружеников, но и их дорогой, любимой домашней скотинки, как, например, кошки Серки, которой были уготованы драматичная, полная житейских перипетий судьба и благое назначение быть верной спутницей хозяину Петру Васильевичу.
Временами, правда, возникает ощущение некоторой изобразительной избыточности, описательности, а рассуждения автора на этические темы приобретают публицистическую и отчасти дидактическую направленность. Впрочем, это происходит, скорее всего, оттого что литературный дебют Михаила Чижова состоялся сравнительно поздно: писателю хочется передать своим читателям вдумчивый добрый завет, наставить на путь истинный. Естественно, лучше делать всё ненавязчиво, без назиданий. Но это обстоятельство ничуть не умаляет писательских заслуг автора: в конце концов русская литература всегда была сильна своей моральной и душевной составляющей.