ЛИТРЕЗЕРВ 
***
Налево – пустеет поле, направо – хиреет деревня,
А над дорогой – небо, под которым нет места
Юродивым, пасынкам века и христовым невестам.
Интернаты традиционно пахнут кислым и древним.
А что вы ждали – хоромы? Может, клумбы и пруд?
Отсюда бежать некуда – потому-то и не бегут.
Девочки слабоумные шьют мальчикам трусики.
…Как я жила раньше, пока этого не знала?
Выкидыши России-матушки и батяни-Урала,
Веснушчатые, вихрастые, как на подбор, русские.
Мазня называется арт-терапией, но, знаешь ли,
Мамы и папы из их рисунков давно ушли.
Ну и что, что после обеда снова придут баптисты
И будут проповедовать спасение для нищих духом.
А им всего-то и надо, чтоб их кто-то потискал,
Но небо, как куртка на молнии, застёгнуто глухо.
Извините, тут курс падает, а мы
со своими детьми.
Безногий, вот тебе помощь – подойди и возьми.
Владе Абаимовой из Оренбургской области 20 лет. Учится в торгово-экономическом университете. И несмотря на столь прагматический подход к профессии, пишет стихи. Не всё в них пока совершенно. Но есть то, чего нет в поэзии большинства сегодняшних начинающих. Абаимова пытается нелицеприятно и бесстрашно отвечать на вопросы, которые ставит время перед её поколением. Влада – лауреат премии «Капитанская дочка». Уже это даёт ей право от имени племени «младого, незнакомого» выступить в номере «ЛГ», приуроченном к дню рождения Пушкина.
***
Милые, бросьте, не унижайтесь –
Они не слушают ваши протесты.
Крышку уже подпирает тесто,
Дойдёт до края – осадят ножами.
Но это не край. И ещё есть время
Собраться с духом, раздать на память
Всё, что любил, заронить своё семя
И лишь оберег на себе оставить.
Нам страшно. Мы не герои, не воины,
Но мы готовы стоять за Россию.
И когда жить станет невыносимо,
Дай Бог нам сил умереть достойно.
***
Жизнь без боли – словно хлеб без соли,
Сытно, только пресно и невкусно.
Лучше пусть кусок застрянет в горле.
Это нам привычнее. По-русски.
Нам – или жара, или морозы.
Нам – или разгром, или победа.
Нам – мешать в стакане кровь и слёзы.
Нам – писать стихи на грани бреда.
Вам комфорт привычен с колыбели,
А проблемы – так они чужие.
Молодцы, ведь это вы – сумели.
Молодцы, ведь это вы – дожили.
Мир наш на куски разорван, скомкан,
Сувенирами на память роздан.
Вам досталась честь из тёплых комнат
В телескоп смотреть на наши звёзды.
Земля
До Казахстана – четыре часа пути.
Под колёсами – разнотравье резное.
Где-то вдали тонко птица свистит,
А может, мне это чудится из-за зноя.
Плавит вокруг себя синеву оно –
Всемогущее солнце степных далей.
Наверное, так и было давным-давно,
Когда женщин за золото продавали.
Когда дышишь пропылённой землёй,
От неё будто перенимаешь силу.
На губах каждого, кто здесь лёг,
Песнь о родине на сотни лет застыла.
Древним знанием пахнет эта земля.
Под ногами – прах мёртвых империй.
А колёса пылят, и пылят, и пылят...
А душистые травы зреют и зреют...
***
Зачем ты жил? Чтоб правнуки твои
Продали на базаре ордена.
И ни страны, ни дома, ни семьи…
Что сделаешь – такие времена.
Зачем ты умер? Чтобы эта шваль,
Которой от роду не больше двадцати,
Орала дурным голосом: «Зиг хайль!»,
Сметая обелиски на пути.
Зачем, зачем? Неужто ради них?
От плоти плоть, от крови кровь. И вот –
Народ, не помня подвигов твоих,
Тебя же без сомнений предаёт.
***
Вино глотали из липких стаканов,
Курили в тамбуре, зябко ёжась…
Это было, кажется, так недавно,
Когда у всех была содрана кожа.
Теперь у каждого есть ребёнок,
И каждый занят ненужным делом,
И «капля крови на нитке тонкой
Уже сияла», как ты нам пела.
Какие ветры сейчас полощут
Ваши волосы и знамёна?
Мы так и не научились быть проще,
Не выполоскать осадок солёный.
Рассыпались фенечки по тротуару,
Звеня бисерными слезами.
Ложишься – юным, встаёшь – старым.
Что стало с нами, что стало с нами?
***
Этот город уже не тот,
У него другая душа.
Ни к чему надевать пальто –
Лучше в форточку подышать.
Этот город мне незнаком,
Будто бы целый век прошёл.
Я со всех четырёх сторон.
Чемодан мой слишком тяжёл.
Этот город уже не мой,
И никто из нас встрече не рад.
Я-то думала, что домой.
Оказалось – всего лишь назад.
***
О чём же нам плакать, если сей
Мальчик с глазами ягнёнка
Лежит в отделении опухолей
Уже чёрт знает сколько.
О чём же нам плакать, если сия
Девочка в грязном платье,
Не пившая сока «Моя семья»,
Трёт синяк на запястье.
Никто не спасёт и не сохранит,
Слова ничего не значат.
Но о чём же нам, если даже они
Не плачут, не плачут, не плачут.
***
Идём, перед собою глядя,
Поглощены своей заботой,
Не замечая, что навстречу
Земля, как сердце, распахнулась.
Деревьев чёрные прожилки
На фоне сумрачного неба
И снег в подпалинах песчаных…
О красоте здесь нет и речи.
И мы проходим равнодушно,
Чтобы потом, в тиши музея,
Пейзажем этим восторгаться,
Как будто на холсте он лучше.