Во время учёбы в московской аспирантуре я подружился с ребятами из «Комсомольской правды». Возвращение в Кишинёв отношений не прервало. Весной 1982 года мне позвонил бородатый «комсомолец» Ярослав Голованов:
– Старик, помоги моему коллеге из «Литгазеты» Виктору Веселовскому познакомиться с вашим винным космосом. Он с актёром Яном Арлазоровым выезжают в Молдавию по линии везде проникающего общества «Знание».
Тогда 16-я полоса «Литературной газеты» была первым газетным чтивом – и просьба вызвала радостное ожидание живого общения с творцами смеха. Через два дня я пожимал их руки.
– Зови меня Витёк, – представился рыжебородый Веселовский.
– А меня – Янус, – добавил Арлазоров.
В те годы младшая сестра, какой была Молдавия, гордилась танцевальным ансамблем «Жок» и виноделием. Ни один уважаемый гость республики при всём желании не мог избежать посещения винзавода.
Не мудрствуя лукаво, я спросил:
– Как насчёт того, чтобы ознакомиться с альма-матер истины?
Возражений не последовало. На другой день мы поехали на один из лучших в Молдавии Трушенский винзавод, где я работал главным экономистом. Он находился в десяти километрах от Кишинёва.
Экскурсию проводил главный инженер завода, заслуженный винодел Молдавии. Раскрепощённые гости не спешили. Веселовский просил гида уточнить: какой водой правильно разбавлять вино? И почему американцы предпочитают вину более крепкие напитки?
Заслуженный улыбался и рекомендовал записать:
– Не считая недобросовестных торгашей, вино разбавляют водой лишь испанцы для сдерживания темперамента. И, второе, чтобы пить вино, а не виски, нужно иметь время и уметь разговаривать.
Витёк его успокоил:
– И того и другого у нас сегодня достаточно.
При подходе группы к дегустационному залу дверь автоматически открылась. Зазвучал «Вальс цветов» из «Щелкунчика», предвещая знакомство с другим букетом.
Зал своей белоснежностью внушал строгость. На длинном дубовом столе покоились накрахмаленные салфетки. На них гнездились маленькие тарелочки с нейтральным сыром и сухариками. Тюльпановидный бокал скучал перед тарелкой. Сиротливо стояли две большие пустые колбы. «Интересно, зачем они здесь?» – пробормотал Веселовский.
– На дегустации вино лишь пробуется, оценивается, остатки сливаются в колбы, – объяснил винодел. – Запомните понравившийся образец, его будете пить за трапезой. Итак, мы начинаем.
Он подробно характеризовал каждый образец вина, историю создания и технологию его производства. По просьбе гостей объяснил, какое вино рекомендуется пить под те или иные блюда.
Помощница наливала треть бокала, называла вино и год производства. Винодел учил, как смотреть на налитое и вращать бокал, вдыхать аромат, создавать и перекатывать шарик вина по языку, находя разные его точки, воспринимающие кислотность, горечь, сладость.
Гости старательно пытались запомнить и повторить действия винодела.
– Теперь проверим ваши творческие возможности. Что вы чувствуете, пробуя данный двенадцатилетний «Совиньон»?
Веселовский среагировал бесхитростно, как мальчик на платье голого короля:
– Чувствую асфальт.
– Поздравляю! У вас явные способности дегустатора.
Витёк гордо посмотрел на Яна. Винодел продолжал:
– Мы называем это гудронные тона, говорящие о старости вина, подчёркивая, что оно уже оптимального возраста и далее будет постепенно угасать и умирать.
За обедом гости пробовали традиционные молдавские мититеи, голубцы в виноградных листьях, мамалыгу. Ян поинтересовался:
– Какое вино лучше пить? Молодое или старое?
Витёк, ставший признанным дегустатором, ответил за винодела:
– Каким угощают!
В заключение Ян читал близкие к теме стихи Хайяма и Гамзатова, а Витёк – заметки из «Рогов и копыт».
А вот вечернее выступление москвичей получилось неудачным. Они не пылали, да и зрители не зажглись. Когда собрались после концерта, Веселовский обратился к Арлазорову:
– Слушай, Ян, дарю идею! Беседуй со зрителем, как с простым мужиком. Такая смычка – гарантия успеха.
С тех пор на эстрадных концертах зазвучало: «Послушай, мужик…»
,
КИШИНЁВ