Ещё не вышедший учебник вызвал шквал эмоций
История, писал Бальзак, подделывается в тот момент, когда она делается. И, похоже, писатель был абсолютно прав.
Семьдесят лет события даже многовековой давности трактовались исключительно в интересах большевиков, как предтеча Октября. Всё, противоречащее марксистско-ленинской теории, либо искажалось до неузнаваемости, либо беззастенчиво вымарывалось из всех книг и учебников. После перестройки казалось, что вот теперь-то мы наконец заполним все белые пятна и поймём, что же с нами происходило и почему Россия пошла по этому, а не какому-то иному пути. Увы, со времён гласности прошло уж почти двадцать лет, а какой-то консолидированной точки зрения так и не выработано. Более того, в девяностые маятник с такой силой качнулся в противоположную крайность, что и бесспорные достижения советской власти оказались замаранными исключительно чёрной краской, а вся жизнь старшего поколения представлялась какой-то бесконечной чередой ошибок, злого умысла и катастроф. Возможно, частично именно этим перехлёстом, попытками внушить мысль об ущербности российской цивилизации и её неспособности шагать в ногу с прогрессом и объясняется охватившая вдруг страну ностальгия по советским временам.
В новом XXI веке идеологи попытались исправить перекос. Однако, судя по подогреваемому СМИ скандалу с пособием для учителей по новейшей истории, подготовленным под руководством замдиректора Национальной лаборатории внешней политики Александра Филиппова, и новая оценка советской эпохи («Методическая усобица», «ЛГ», ‹ 42) удовлетворила далеко не всех. Самый большой вал критики вызвала трактовка роли Сталина, попытка взглянуть на «отца народов» не только как на кровожадного деспота, «пожирающего свой народ», но и как на эффективного управленца. Не меньше эмоций породила и последняя глава книги – «Суверенная демократия».
Уже в самих названиях пунктов – курс на консолидацию общества… восстановление государства… восстановление позиций во внешней политике… духовная жизнь российского общества – оппоненты усмотрели возврат к авторитарному обществу. А в прошедших во всех федеральных округах конференциях на тему «Актуальные вопросы преподавания новейшей истории и обществознания в общеобразовательных учреждениях и разработки государственного стандарта общего образования второго поколения» увидели не первую в нашей стране попытку обсудить с широкой общественностью книгу и готовящийся на её основе учебник, а исключительно «агитпроп».
Не знаю, ставили ли организаторы конференций цель «промыть мозги», но сама идея выслушать и учесть замечания педагогов и учёных, по-моему, весьма здравая. Особенно с учётом того, что единого мнения о том, чему должны учить детей на уроках истории, в обществе пока нет. У каждой партии, у каждого участника событий своя версия происходившего пятнадцать, двадцать, семьдесят лет назад.
Пусть педагог исходя из своих предпочтений и выбирает ту историю, которая ему близка? Тем более что выбор велик – только официально разрешённых и рекомендованных Минобрнаукой учебников сегодня в стране 86(!). Как, рассказав школьнику всю, в том числе и нелицеприятную, правду, не привить ему чувство ущербности? Воспитать гражданина, гордящегося своей страной и ощущающего связь с предшествующими поколениями?
Об этом разговор с нашими экспертами.
, историк, телеведущий:
– История – это та материя, которая и формирует мировоззрение, то есть отношение человека к жизни, к стране, к тому же государству. Если есть история, если она присутствует в жизни не в виде каких-то случайных и тем более взаимоисключающих версий, если взгляд всего общества на своё прошлое консолидированный, тогда можно говорить, что в данный исторический момент на арене жизни действует народ. Без связи с предшествующими поколениями нет единого народа. Есть население.
Мы не из-за временной близости к событиям не можем верно оценить произошедшее в двадцатом веке. У нас нет мужества посмотреть на трагедию открыто и прямо. Мы так и не удосужились разобраться, понять, а что, собственно, с нами произошло? А без этого мы не можем выстроить своё дальнейшее существование, определить свой исторический путь. Мы не понимаем, как оказались в нынешнем положении, и уже тем более не понимаем, как из него выбираться. Мы не знаем, на что мы способны, где у нас слабые места, какие общественные и политические институты нам свойственны, будут ли они здесь работать. Мы же абсолютно ничего не знаем, всё на ощупь.
Как в этой ситуации быть учителю истории? На самом деле, если у человека есть здоровое русское мировоззрение, он справится. Потому что он не будет выдавать вещи нравственно порочные за какую-то историческую необходимость и не будет называть добро неактуальным.
В факте вмешательства Кремля в создание учебников ничего страшного нет. Это очень ответственный шаг, который, может быть, более всего свидетельствует об адекватности и зрелости власти. Это совершенно нормально, и вмешаться на самом деле нужно было уже давно. Нельзя преподавать в соседних школах и даже в параллельных классах разную историю. У нас не будет единой страны, если у каждого в головах будет какая-то своя картина, своё представление о России. Это и есть ситуация гражданской войны. Что такое гражданская война? Это когда у разных частей общества своё представление о стране, и соответственно каждый настаивает на истинности своего видения. Разная история – это ложный либерализм, это к либерализму абсолютно никакого отношения не имеет, это просто глупость.
Но, безусловно, вмешательство должно быть компетентным. Ведь любую здравую идею можно довести до абсурда. Оставить один учебник – и самый плохой.
, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института всеобщей
истории РАН:
– Школьные учебники должны быть основаны на проверенных фактах, которые интерпретируют профессионалы, отличающиеся повышенным чувством ответственности, я бы даже сказал, чистоплотности. В идеале автором учебника должен быть учёный и педагог в одном лице. Либо он должен рождаться в результате плодотворного сотрудничества исследователей и учителей. Учёный может написать хорошую книгу, но дети вряд ли будут в состоянии её воспринять. В свою очередь, педагог, конечно же, адаптирует её к детскому восприятию, однако ничего нового он, скорее всего, не скажет. Потому что в силу особенностей своего ремесла вынужден на протяжении многих лет повторять одно и то же и просто не в состоянии следить за развитием и новейшими достижениями исторической науки.
, учитель истории лицея № 1548, Москва:
– Ни я, ни мой муж – тоже историк – не нашли в «Новейшей истории» Филиппова каких-то явных ошибок. Но книжка тем не менее ужасная, чего стоит посыл – репрессии, конечно, нехорошо, но посмотрите, какие свершения… Впрочем, тот страх, который по поводу неё нагнетается, я не разделяю. Потому что современные дети учебников не читают. Есть Интернет, есть другие книги.
Но если останется система ЕГЭ, то базовый учебник нужен, хотя бы для того, чтобы знать, какие вопросы могут быть заданы, а какие нет. Впрочем, на мой взгляд, проверять знания по литературе и истории в тестовой форме глупо, и я надеюсь, что рано или поздно от этого откажутся вообще.
Воспитание любых качеств – это дело людей. Сам по себе учебник истории не может ничего воспитать, кроме разве что двоедушия, двоемыслия, когда человек видит одно, а ему внушают другое, и он понимает: чтобы ответить на экзамене, надо говорить то-то. Так мы когда-то учились, честно вызубривая параграфы. Ну и что, разве мы считали, что коммунизм победит во всём мире? Учебник может быть только способом идеологической обработки.
Я как-то прочитала очень интересную мысль. Одни цивилизации живут будущим, другие прошлым, третьи настоящим. Латинская Америка – настоящим, Европа – будущим, а мы – прошлым. Мы в этом смысле зациклены. Для нас история – не какие-то уроки, а попытки найти элемент для гордости. Ложь в конце концов всегда вылезает.
, культуролог:
– Школа, разумеется, должна воспитывать гражданина, интегрировать молодого человека в общество, это не подлежит сомнению. А вот что касается количества учебников, я думаю, Россия сегодня находится на том этапе, когда единый учебник был бы просто неразумен. Вопреки высказываниям политической элиты российское общество не пришло к пониманию своего будущего, и никто не знает, что будет со страной через десять – пятнадцать – двадцать лет. Более или менее единая позиция вырастает в результате некоторых процессов, происходящих в обществе. Но у нас эти процессы заведомо не завершились.
Если уж единый учебник по какому-то ряду причин необходим, то это должна быть очень объективированная книга, с предельно нейтральными, непартийными формулировками. А то, что я сейчас вижу, это идеологический заказ, вполне такое великодержавное, реставраторское прочтение русской истории и русского будущего.
В любой стране учебник истории учит людей гордиться своей страной. Но вопрос в том, чем и как гордиться. Вциомовские и другие опросы показывают, что когда обращаются к российским гражданам самых разных возрастов с просьбой назвать великих людей, то великими оказываются Суворов, Жуков и прочие военачальники. Это в высшей степени показательно. Это мышление Золотой Орды, Монгольской империи, которая видит жизнь через призму: каждый мальчик – будущий солдат, каждая девочка – потенциальная мать будущего солдата.
Подобная психология заведомо позавчерашняя. Россия в прошедшие века не только воевала, она ещё осуществляла цивилизаторскую миссию, она включала в поток мировой истории огромные пространства. Она несла, например в Среднюю Азию, театр, балет, письменность. Вот это реальные достижения российской истории. То есть сама история может быть изложена совсем не в тех категориях и с другими акцентами, нежели те, что мы сегодня находим.
, литературовед:
– Скандалы всё равно будут. На всём земном шаре общества расколоты. Человек неисправим. Один скажет, что обелили советскую власть, другой – что очернили, вот так и будем без конца искать виноватых.
Там, где устоявшиеся периоды и оценки, там нужно эти устоявшиеся оценки спокойно школьнику излагать и воспитывать при этом кого хочешь: патриота, мельмота и так далее. Там, где оценки расходятся, например Иван Грозный, Пётр Первый, их не так много, там нужно показывать несколько противоположных мнений и объяснять, что автор стоит на такой позиции, а вот ещё есть такие-то и такие-то. Дать мнения всех сторон, но твёрдо встать на одну из позиций. Например, автор считает, что советская власть укрепила страну в период между мировыми войнами, а другие, напротив, что Жуков, Рокоссовский, Сталин измордовали великий русский народ. Чтобы ученик видел, на каких этапах какие точки зрения сталкиваются.
Что касается ЕГЭ, то разработчики контрольно-измерительных тестов просто-напросто не должны задавать вопросы, на которые сами ещё не знают ответов. Есть вопросы решённые, примерно 80%, не решённые – 15%, по которым может быть отдельный экзамен, и «проклятые», нерешаемые. О существовании последних ребёнок тоже должен иметь представление, но в аттестацию они входить не могут.
А базовый учебник… Он, конечно, нужен, но пока не получается, и значит, нужно продолжать пробовать и работать, чтобы получился.
Как показали прошедшие неделю назад выборы в Госдуму, ни крайне левым, ни крайне правым страна уже не верит. Победили партии, придерживающиеся государственнической позиции. Наверное, и учебник сегодня должен быть без идеологических перекосов. Кстати, книга, вызвавшая в СМИ ожесточённую критику, педагогическому сообществу столь уж страшной и опасной не показалась. Судя по проведённым в ходе конференций опросам, примерно половина принявших в них участие концепцию поддерживает, четверть считает её приемлемой, но требующей доработки. Категорически против – всего лишь около пятнадцати процентов.
Так какая же история нам всё-таки нужна? Можно ли создать такой учебник, который удовлетворил бы и правых, и левых? Размышления читателей на эту тему ждём по адресам: mazurova@lgz.ru или gam@lgz.ru
, ведущий редактор отдела «Общество»