Школа, в которой мир познают на слух и на ощупь
От метро «Алексеевская» до дома № 5 на Третьей Мытищинской улице – два «звуковых» перехода. Во дворе кипит стройка – к старому кирпичному зданию учебно-воспитательного комплекса 1844, единственной в Москве школе для незрячих детей, пристраивают новый корпус. В вестибюле искусственный водопад, подсвеченный разноцветными огнями. Может, это для благотворного воздействия шума воды на нервную систему? А учительницы специально носят высокие каблуки, чтобы гулкие коридоры заранее извещали об их приближении?
Ходят здесь медленно, по двое по трое, взявшись под руки. Вот и меня завуч по начальной школе Валентина Павловна Николаева и завуч по воспитательной работе Ирина Александровна Желябская ведут на второй этаж, бережно поддерживая под локоть.
РУКА В РУКУ
Школа-интернат для незрячих детей существует 126 лет, из них более 50 – в этом здании. Учатся и живут здесь 247 детей – родители забирают их домой только на выходные, потому что ездить каждый день тяжело, да и процесс 
обучения и адаптации происходит круглосуточно. В классе обычно по 8 человек, в спальнях – по 12.
Незрячие и слабовидящие – это дети с тотальной потерей зрения или со зрением 4%. Очень часто слепота – результат недоношенной беременности, болезни или травмы. Дети с ДЦП, с задержкой развития, аутисты, колясочники и те, кого раньше называли необучаемыми, если они к тому же незрячие, тоже учатся в школе 1844, в специальных группах. Есть ещё 20 «надомников» – учителя проводят с ними занятия дома.
Все они должны научиться читать и писать по системе Брайля – это различные сочетания шести точек, вытисненные специальным грифелем – инструментом вроде шила – на плотной бумаге. Чтобы освоить шрифт Брайля, ребёнок должен сперва научиться ориентироваться: верх–низ, справа–слева, довести это до автоматизма. Работа и в обычной школе нелегка, но одно дело когда пишешь на доске букву «А» и дети повторяют её в тетрадках, а другое – когда нет ни буквы «А», ни доски, а до ребёнка не так-то просто достучаться. «Мы работаем с нашими детьми рука в руку. С каждым», – говорит Валентина Павловна.
Дети осваивают самую обычную программу общеобразовательной школы. И рисование есть, и информатика, и физкультура. И ЕГЭ в этом году уже сдавали. А вся вторая половина дня – дополнительные занятия, коррекционные часы. Каждый ребёнок чем-то занимается – кто ритмикой, кто танцами, кто бисероплетением или фортепьяно. Есть предмет «сценическое движение», есть «мимика» – в школе ставят спектакли. Человек должен быть интересен окружающим, тогда они будут с ним общаться, будут ему помогать – а слепому помощь необходима.
Важный предмет – «ориентировка». В малом пространстве – на рабочем месте, в учебнике, в тетради – и в большом пространстве – в классе, спальне, школе, вокруг школы. Специальный преподаватель разрабатывает ученику маршрут до поликлиники, до дома, до магазина, до института. Он не просто учит ребёнка ходить с тростью – учит его общаться с людьми: как принять помощь, как отказаться от помощи, как вести себя с собеседником, в коллективе.
Детей возят на экскурсии, в музеи. Принцип «Руками не трогать!» для них отменён, а в некоторых музеях даже есть специальные программы для незрячих: в Дарвиновском, где работает жена одного из выпускников школы, в 
Политехническом, в Музее сказки, в Третьяковке на Крымском Валу.
Ну а уж результат обучения зависит от человека – от его интеллекта, воли, характера. Бывает, ребёнок приходит в школу – даже есть сам не может, а к 10-му классу он уже пианист, и награды на конкурсах получает, и чего он только не умеет!
ТИГР ОТ ШАХА
Валентина Павловна и Ирина Александровна работают в школе для незрячих всю жизнь. Когда новичок приходит наниматься, им с первого взгляда ясно, останется он здесь или нет. Чаще всего в школе оседают выпускники Санкт-Петербургского педагогического университета имени Герцена. Причём те, кто может быть и учителем, и мамкой, и нянькой: и накормить ребёнка, и помыть, и помочь ему избавиться от страха, зажатости, побудить к творчеству. С родителями тоже надо уметь находить общий язык. В общем, «хороший человек» в данном случае если не профессия, то важнейшая её составляющая.
Кроме того, здешние учителя развивают тифлопедагогику, разрабатывают методики и учебники, выпускают пособия по биологии, географии – рельефные, понятные незрячим. Школа стоит у самых истоков тифлографики – это рисование для слепых с помощью рельефных линий. В тесном контакте с ними работает и Институт коррекционной педагогики. Возможно, успехи методики объясняются тем, что около 40% учителей школы – это её бывшие ученики, знакомые со спецификой восприятия мира незрячими не понаслышке. Преподаватели русского и литературы, истории, математики отучились в институте и вернулись в родные стены. Это, конечно, оптимальный вариант трудоустройства, но задача школы не в этом.
В кабинет к Николаевой заглядывает Ирина Викторовна Хватова, завуч по средней школе, она показывает мне классы, кабинеты, коридоры.
– Да нам, в общем, не на что жаловаться, – говорит Ирина Викторовна. – Московские власти нас всем обеспечивают – получаем и печатные машинки, на них дети пишут на уроках для скорости, и компьютеры с программным обеспечением – всё это дорогие вещи. Районная управа поддерживает, иногда даже чисто физически: трудно женщинам мебель двигать во время ремонта – пришли люди из управы, вынесли кровати из спален. Спонсоры помогают. Потихоньку проводим ремонт здания – он тянется так долго, потому что заниматься им можно только летом, но вот и подвал уже отремонтировали, и коммуникации, и первый этаж. Дом-то старый. А вот эта страшная железная дверь ведёт в пристройку. Там будут оборудованы спальни на 2–3 человека, игровые комнаты, рекреации. Можно будет набрать побольше групп шестилеток, а в идеале, конечно, должны быть дошкольные группы от 0 до 6 лет, чтобы пораньше начинать подготовку к школе.
Я вхожу в кабинет биологии – это настоящий зоологический музей: стоят чучела медведя, тигра, оленей, птиц, какой-то мелкой живности. Чучела старые, заслуженные, сделаны на совесть – потёртые десятками тысяч любопытствующих детских рук, они сохраняют шерсть и узнаваемый облик. Вот этого тигра подарил когда-то шах. А медведь с подносом 120 лет назад стоял на улице перед школой и держал кружку для подаяния. Современные чучела не так прочны и хороши – они сделаны, скорее, для украшения.
Удивительный кабинет технологии меньше всего ассоциируется с миром незрячих: здесь яркие картинки, замечательно выполненные мягкие игрушки, поделки из бисера, ниток, глины… Вот глиняная сказка «Кот, петух и лиса», вязаная песенка «Два весёлых гуся», вот бисерное Лебединое озеро. Лягушки-макраме, необыкновенно приятные на ощупь. Наверное, такими же будут и тигрята к грядущему году Тигра. Здесь подробно и увлекательно прорабатываются все детали: у слона толстые ноги, у страуса длинная шея, у лисички пушистый хвост, и это не только игра и не только учебный процесс – это способ создания и познания мира.
– Что получила школа в Год равных возможностей? – улыбается, переспрашивая, Ирина Александровна Желябская. – Замучили насмерть! Всё время куда-то приглашали, наши детки даже в храме Христа Спасителя выступали. У нас очень много грантов, премий, всяческих наград, но этого, как ни странно это звучит, очень мало. Надо что-то делать, чтобы и на улицах города незрячие люди чувствовали себя безопасно. Пандусы для колясочников, которые сейчас строят по городу, и для слепых хороши, но их так мало!.. Мало звуковых светофоров. Нет никаких надписей и ориентиров, сделанных по Брайлю. Или вот подходит к остановке автобус – как было бы удобно, если бы его сопровождало звуковое объявление, какой это номер. Вот, говорят, в Ирландии для незрячих и дорожки специальные везде проложены, и обученные собаки есть, и переходы, и вся бытовая техника приспособлена.
Местная управа в этом году сделает нам дорожку от метро до школы, с чёрно-белым бордюром для слабовидящих, с турникетом, светофор перенесёт поближе – спасибо ей. Но большинство организаций просто хотят отметиться.
КУДА ПОДАТЬСЯ ВЫПУСКНИКУ?
В кабинете информатики стоят самые обычные компьютеры. К ним подключено особое, довольно дорогое устройство – «брайлевская строка». Незрячим удобно с ним работать, но в принципе можно обойтись и без него, с помощью звука. Программное обеспечение тоже обыкновенное – всё, что должны дети знать по выходе из школы. Необыкновенное в кабинете – это учитель математики и информатики Владимир Вячеславович Соколов, красивый, элегантный, в тёмном костюме и галстуке с геометрическим рисунком.
Владимир Вячеславович не видит совсем ничего, он выпускник этой школы. Окончил Московский психолого-педагогический университет и работает там заведующим лабораторией технических программных средств обучения студентов с нарушениями зрения; здесь, в школе, он совместитель. Ему есть что рассказать о проблемах адаптации и трудоустройства инвалидов.
– Москва финансирует 10 мест в МППУ – для студентов с ДЦП, колясочников и инвалидов по зрению. А если человек хочет поступить в другой вуз, например в Бауманку? Его, конечно, возьмут, но чисто технически незрячий не сможет там учиться.
Да и всем ли инвалидам необходимо высшее образование? Ну получил он его, а дальше куда? Раньше Всероссийское общество слепых всех трудоустраивало, а сейчас работы инвалиду не найти. И очень часто он идёт в университет не от большой любви к знаниям, а от безвыходности. Проблема трудоустройства просто оттягивается ещё на пять лет.
Помните, была когда-то такая система в Аэрофлоте – СИРЕНА? Звонишь по телефону и получаешь полную информацию по какому-нибудь рейсу. Её предоставляли слепые – шесть или девять человек, очень хорошо работали, держались за место. Сейчас этих мест нет.
Создаётся по инициативе московского правительства «Колл-центр» – организация, которая занимается рекламой и опросами по телефонам. Сейчас там тоже работают слепые – но что будет, когда дотация Москвы прекратится? А ведь на инвалидах – слепых, колясочниках, людях с ДЦП – могли бы все наши телефонные службы держаться. В интернет-магазинах инвалиды тоже могли бы работать, но…
Сейчас почти нет предприятий с местами для незрячих, и самое главное, нет средних профессиональных учебных заведений для них. Есть в Курске музыкальное училище, куда принимают слепых, и в Кисловодске училище для массажистов. И всё! Человек, окончив нашу школу, или сидит дома, или, пытаясь как-то продлить своё социальное существование, идёт в МППУ. В прошлом году 10 из наших 18 выпускников поступили на факультет программирования не потому, что так сильно любят информатику, а потому, что больше некуда. Реально хорошо работать будут 2–3 человека, но остальные-то не виноваты. Так же и с музыкантами – в профессию могут пробиться только очень большие таланты при очень счастливых обстоятельствах.
Насчёт «равных возможностей» можно сказать: здесь всё точно так же, как и в других областях нашей жизни. Вот, например, звуковой светофор: он есть, стоит на нашей улице, но, во-первых, надо кнопочку нажимать, во-вторых, он включается в 8 часов 15 минут – сигнал громкий, беспокоит людей, – а многие учителя приходят раньше. Есть проект светофора, звук которого зависит от уровня уличного шума: тихо ночью – чуть слышен, днём на улице шумно – он громко звучит. Такой светофор дешевле, чем тот, что стоит сейчас, и мог бы работать круглосуточно, но серийно выпускается почему-то другой, тот, который надо включать и выключать.
Вежливая девушка – я не очень понимаю, видит она или нет – провожает меня к выходу. Шумит искусственный водопад. «Столовая! – проносятся мимо, радостно крича малыши, уцепившиеся «паровозиком» за учительницу. – Следующая остановка – раздевалка!» И выкатываются во двор, в золотистый октябрьский день.
Значит, так, думаю я по дороге к метро: нужны ясельные группы для незрячих, группы дошкольной подготовки, профтехучилища, дающие посильную и востребованную профессию, и рабочие места. На улицах нужны средства адаптации – объявления, выполненные по Брайлю, звуковые переходы и остановки, специальные дорожки и пандусы… А ещё нужно, чтобы рождалось меньше больных детей. Чтобы сильные и богатые заботились о беззащитных. Чтобы никто не говорил другому: «Это ваши проблемы!»
15 октября мы отметили День белой трости – напоминание о том, что в мире существуют слепые. Но они существует и в другие дни. И не только в Год равных возможностей.