Дмитрий ЧЕРНЫШКОВ
БИЙСК
Родился в 1984 году в г. Бийске Алтайского края. Окончил Бийский технологический институт по специальности «инженер ракетных двигателей твёрдого топлива». Работает заведующим отделом социальных проблем газеты «Моя Земля» Бийского района. Входил в шорт-лист премии «Дебют». Финалист «Ильи-премии». Финалист I Межрегионального турнира молодых поэтов в Перми. Финалист Международной поэтической премии «Содружество дебютов». Был удостоен почётного упоминания жюри Фестиваля молодых журналистов «Молодое перо» (Москва, 2009). Печатается в центральных и региональных журналах.
БОЛЕЗНЬ. РАДИЩЕВ
…Чудище обло, стозевно и лаяй.
Словно запятнанному этой славой,
мне говорить – и про что?
Нас не успели пока ещё слопать.
Я привстаю, опираясь на локоть:
книга блестит золотым корешком.
Что-то о жизни я вычитал в книжке –
всё остальное узнал понаслышке.
Логика, в общем, проста:
мы отмираем, держись не держись, и
падают люди, сражённые жизнью, –
тьма заступает на наши места.
Пишут пожарные, пишет милиция,
личности в штатском какие-то, – лица я
не разберу… «Помолчи».
Да и неважно – хорёк ли ты, хоббит,
если из нас постоянно уходит
время, со связки снимая ключи.
Время уходит ни валко ни шатко.
Детская опустевает площадка.
Веры-любви ни на грош.
Вот мы, надежда, вдвоём и остались:
это я, твой instrumentum vocalis, –
не узнаёшь?..
***
Скоро всё кончится, скоро всё пройдёт,
и под лучами скорчится мартовский лёд.
Вспомнят былые навыки товарищи-господа
киники, киренаики и прочая гопота…
Лёгкое искажение, потусторонний свет.
В смазанном изображении видишь то,
чего нет.
Что же всё птаха жалуется,
воздух хватает ртом?
Жизнь опять продолжается.
Да и потом, потом…
***
отвернуться на правый бок
и увидеть что видит бог
всё что есть надо мной
бело-голубой потолок
всё что во мне под дождь
выйдя сказать смогу
это отпечатки подошв
на голубоватом снегу
из небытия в бытие
нечто по встречной но
это не то не те
и невообразимо давно
так и не удалось
правды найти ни в ком
и не докончен спор
высыпать корму горсть
пахнет папиным табаком
в комнате до сих пор
***
Маленький Моцарт всю ночь напролёт
в замке играет…
(Нет, по-другому, не так:
что нам какой-то буржуй-австрияк,
слух услаждающий злым феодалам?
Если бы слушателем был народ
весь, – остального ненадобно даром!)
В общем-то, важен всегда эпилог:
маленький Моцарт валится с ног –
не от усталости, а от паркета;
больно и стыдно
(а может, примета?).
И только Мария-Антуанетта –
девочка –
руку ему подаёт…
Всё это правда, но я о другом
(выход нашёлся, спасибо за помощь;
правда, привычка сидеть допоздна
зря мною благоприобретена):
то многоцветье и -звучье кругом –
может быть, ты (или ты) их запомнишь?..
Нет ни беды, ни прочей любви.
Смотришь в потёмки смелей и смиренней.
Розы, сирени, сады, соловьи
в неумолкающем звуке свирелей…
ПОДРАЖАНИЕ МАРИИ МАРКОВОЙ
Свет подробный, травинка на сломе, 
воздух редкий, молочный, вода
закипает в кастрюльке, на слове
ловит, слове сиреневом – «да»…
Я когда-то бывала моложе,
выходя в обескровленный сад,
и делила с бессонницей ложе,
если яблоки в крышу стучат.
Тянет ветви сирень из-под окон,
оседает на волосы снег…
«Эмпедокл, – шепчу, – Эмпедокл!..»
Но не слышит, не помнит, и нет.
***
Похоронили Ивана Петровича –
нет больше этой беззлобной души.
В общем-то, всё. И неважно всё прочее…
Вынеси мусор и свет потуши.
Вихри над нами враждебные реяли,
пали мы жертвой в борьбе роковой…
Лето Господне одарит нас трелями,
в вечный проводит приёмный покой.
К осени знатная жатва готовится.
Как мы устали в смертельном бою…
Что ж снегиря всё не слышим мы голоса?
«Лето, поэтому и не пою».
***
глаза накрывают руки
ближе ещё теплей
маленькие обрубки
городских тополей
в белую чашку льётся
белое молоко
память как дно колодца
всё потерять легко
возгласы где ты где ты
свежесть сонных лесов
но корявые ветви
заслоняют лицо
аушвиц-биркенау
можно задуть свечу
я ничего не знаю
об этом и не хочу
изгнанные из рая
в свой не вернутся дом
но пластинка играет
ещё долго потом