Создателю и бессменному руководителю Московского камерного хора Владимиру Минину исполнилось 80 лет
_2009/11-2.jpg)
Посередине зимы, когда обильные снега наконец прикрыли своими чистыми пеленами всяческий мусор цивилизации, всякую нашу неопрятность, небрежность, торопливость, нет-нет, да и вспоминается старинная песня о ямщике, что в степи замерзал, песня до нотки знакомая, а за сердце хватает. Но надо мной особую силу имеет то, как эту ямщицкую раздольную исполняет Московский академический камерный хор. Зимним вечером бывало заслушаешься многоголосными концертами а капелла Струмского и Бортнянского, а следом сосредоточит твою внутреннюю духовную жилу «Литургия святого Иоанна Златоуста» Рахманинова, обрадует «Пушкинский венок» Свиридова, затейливо удивят «Перезвоны» Гаврилина.
Всё это бесподобные открытия и воплощения народного артиста СССР замечательного музыканта Владимира Минина и его знаменитого хора, который чаще всего зовут просто – мининским.
До перестройки «мининцы» гастролировали много. Правда, некоторые особо упёртые идеологические бонзы «не рекомендовали» исполнять для широкой публики духовные произведения русских классиков, вот мессы – пожалуйста. Но Минин называл в программах концертов, которые шли на утверждение, ту же рахманиновскую «Литургию» – сочинением 31, а «Всенощное бдение» – сочинением 37, использовал и другие хитрости. Когда же возникло Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры (ВООПИК), необыкновенно популярные концерты старинной музыки начали проходить в Зарядье, в бывшем Знаменском соборе. Вот уж здесь Минин развернулся на славу. Тогда нередко выступал с его хором русский бас Евгений Нестеренко. А репетиции частенько приходил послушать и тихонько садился в последнем ряду известный ценитель и собиратель записей дореволюционных хоров Владимир Солоухин. Бывали на этих концертах и другие писатели – Валентин Распутин, Владимир Крупин, Сергей Залыгин…
Хор в наши дни разъезжать, как прежде, по стране по финансовым обстоятельствам не может – и значит, выросло два поколения соотечественников, для которых хор Минина – в лучшем случае красивая легенда. Но он не жалуется. Да и не может, не способен жаловаться на жизнь человек с такой биографией.
Раннее сиротство – мать утонула, когда ему было пять лет, а в 1937-м, когда исполнилось восемь, репрессировали отца. Бабушка Клавдия Фёдоровна говорила, что папа в командировке. А однажды она услышала, что идёт набор в детскую хоровую школу при Ленинградской академической хоровой капелле. Сам Александр Свешников отобрал 30 ребят и в их числе Володю Минина.
После хорового училища Владимир поступает в Московскую консерваторию.
Если посмотреть на послужной список Владимира Минина – худрук, дирижёр, главный дирижёр, преподаватель, снова главный дирижёр, ректор, разные города, разные хоровые коллективы, – путь к высотам мастерства покажется неуклонной целеустремлённой стрелой.
Но уже заведуя кафедрой в Новосибирской консерватории, профессор Минин в глубине души испытывал очевидную творческую неудовлетворённость. В нём, пока неясно, вызревала идея принципиально нового отношения к хоровому исполнительству. Поворот, по словам Владимира Николаевича, произошёл в 1957 году после встречи с Георгием Свиридовым. Свешников поручил своему аспиранту разучивание «Кантаты памяти Сергея Есенина». «Такой захватывающей музыки ожидали, наверное, многие музыканты…» – говорит Минин. Но такая музыка настойчиво требовала и новых музыкальных мыслей, новых принципов вокального высказывания.
Минин решил рискнуть. Опыт успешной работы дирижёром и художественным руководителем молдавской капеллы «Дойна» вселял уверенность в успехе. И вот назначение главным дирижёром в Ленинградскую государственную капеллу имени Глинки. Это был уже давно сложившийся коллектив со своими на тот момент, к сожалению, уже рутинными принципами – репертуар ограничен узким кругом классических произведений, обработками русских песен и даже (не от хорошей жизни) переложениями инструментальных пьес. Но главное – сама манера исполнения: статуарная, массивная, скучная. Это было отражением общего кризиса, переживаемого хоровым искусством в целом. Но, с другой стороны, ведь уже был Свиридов, был Александр Юрлов. Минин начал революцию в капелле. Один. Вспоминает Владимир Николаевич то время с неостывшей горечью: «Как удобно почивать на лаврах достигнутого, ничего не менять, не меняться самому. Но в музыке перемены неизбежны каждые 10–15 лет. В капелле меняться почти никто не хотел... Я потерпел поражение. Настроение было такое: больше с хорами я дел иметь не хочу, не могу…»
Он ушёл на преподавательскую работу в Гнесинку и тут-то встретил и понимание и энтузиазм – нет, не руководства и педагогов, а студентов. Молодёжь оставалась репетировать после занятий по вечерам. Это был 1971 год. В Минина эта студийная увлечённость вдохнула новую жизнь, и в апреле следующего года ректорская должность в институте оставлена ради основанного Московского камерного хора. Он не только оправдал преданность молодых людей, но дал им главное – возможность полного выявления творческой индивидуальности – с первых шагов коллектива это был полноценный ансамбль солистов, что, кажется на первый взгляд, противоречит принципам неперсонифицированного хорового искусства. Однако маэстро и его сподвижники, артисты и хормейстеры, доказали на практике, что такой хор возможен. Пока не было никакого собственного репетиционного помещения, по пятницам садились в поезд и в субботу-воскресенье давали концерты в области на импровизированных сценах, постоянно расширяя репертуар, который поначалу состоял в основном из русских народных песен и произведений советских композиторов. Теперь он огромен: от Гречанинова до Шостаковича, от Баха до Канчели, от кавалера Глюка до Карла Орфа… С ними выступали Елена Образцова, Александр Ведерников, Зураб Соткилава. С хором работали лучшие дирижёры – Светланов, Федосеев, Сондецкис, Спиваков, Башмет, Плетнёв… Когда в 1986 году в Вене был организован первый Всемирный конгресс хоровых музыкальных коллективов, Московский камерный был признан там лучшим.
Маэстро Минин полон энергии, о своём юбилее говорить положительно не хочет, на вопросы о планах отвечает: вот когда сделаем, покажем. Сетует, что на Руси теперь совсем не поют, выход видит в музыкальном воспитании детей, которые могли бы впитать в себя кое-где сохранившиеся ещё подлинные традиции национального многоголосия. Радуется, что пошёл процесс образования самодеятельных хоров по городам и весям.
А ещё мечтает, что у его коллектива будет наконец приспособленный репетиционный зал и возможность больше ездить по стране. Так мало с точки зрения возможностей государства… И так много с точки зрения его интересов.