Можно было бы перечислить все звания и регалии поэта, но Кайсын Кулиев – это такое известное имя, которое само по себе выше всех званий и регалий. На Кавказе его, как и Расула Гамзатова, боготворят, да и во всей России он известен, хотя, конечно, последние почти двадцать лет о наших подлинных и великих поэтах старались говорить поменьше. Но, кажется, времена меняются – интерес к высокому творчеству, к национальному творчеству растёт.
На торжества в республику пригласили много писателей-гостей. Из Москвы были поэты и переводчики И. Каримов, А. Парпара, В. Рахманов, Г. Онанян, из Башкортостана – председатель писательской организации Р. Бикбаев, из Татарстана – руководитель организации И. Ибрагимов и поэт Р. Харис, были председатели писательских союзов и отделений из Адыгеи – И. Машбаш, из Дагестана – М. Ахмедов, из Карачаево-Черкесии – Л. Бекизова, из Чувашии – В. Тургай, из Чечни – Э. Мамакаев, из Астраханской области –
Ю. Щербаков. Из Ингушетии приехал С. Чахкиев. Из Краснодарского края – С. Макарова, из Ставропольского края – А. Куприн. Из Волгограда – В. Белянский. Из Северной Осетии – К. Ходов, из Южной Осетии – Н. Джусойты.
В 1977 году был последний прижизненный юбилей К. Кулиева. Тогда к нему в Нальчик приехали С. Михалков, К. Симонов, Ч. Айтматов, М. Дудин, И. Абашидзе, А. Кулешов,
Г. Горбовский, С. Данилов,
М. Карим, А. Кешоков, Е. Евтушенко, Д. Кугультинов,
И. Лиснянская, переводчики поэта Н. Гребнев, Я. Козловский, С. Липкин… Для Кайсына тогда, на его 60-летии, пел в Нальчике великий Иван Семёнович Козловский.
В этот раз слово о поэте сказал президент республики Арсен Баширович Каноков. Приятно было видеть, что на торжественное собрание пришли все первые лица республики – и председатель парламента, и председатель правительства.
Много было сказано верных и замечательных слов о великом сыне балкарского народа. Очень хотелось побывать в Верхнем Чегеме, на том месте, где поэт родился.
Первый русский поэт, открывший талант К. Кулиева и переводивший его на русский язык, Николай Тихонов писал: «Я люблю Верхний Чегем с его легендарными башнями. Здесь прошло детство поэта. Длинный путь прошёл Кулиев. Его творчество впитало в себя зной и прохладу родника, звук наковальни, стон раненого дерева, лунный отблеск скал. Кайсын – поэт и воин. Он рождён, чтобы сказать людям: «Ваша боль стала моей болью». И мы верим поэту, потому что он доказал правду жизни своим стихом, который несёт свет мужества».
Лирика Кайсына Кулиева берёт начало в горах Верхнего Чегема, где нам не удалось побывать. Потому что совсем недавно в том районе боевики жестоко убили девятерых охотников и егерей.
Будем верить, что когда-то кончится эта кровоточащая полоса – и мы будем ездить, как и прежде ездили поэты, на родину друг друга.
Мы побывали только в районном городке Чегеме, где рядом со своим последним домом похоронен поэт, установлен памятник и создан музей.
Композитор Георгий Свиридов когда-то в дневнике записал: «Боже! Как обеднела Россия и её поэзия с уходом Кайсына Кулиева».
, первый секретарь СП России
Кайсын КУЛИЕВ
* * *
Женщина купается в реке,
Солнце замирает вдалеке,
Нежно положив на плечи ей
Руки золотых своих лучей.
Рядом с ней, касаясь головы,
Мокнет тень береговой листвы.
Затихают травы на лугу,
Камни мокрые на берегу.
Плещется купальщица в воде,
Нету зла, и смерти нет нигде.
В мире нет ни вьюги, ни зимы,
Нет тюрьмы на свете, нет сумы,
Войн ни на одном материке…
Женщина купается в реке.
Перевёл
* * *
О этот танец, этот поединок –
Единоборство смерти и огня.
Он хочет быть свободным, воедино
Живую жизнь с мечтой соединя.
О этот танец! Он рассвет и вестник
О празднике над гибелью беды.
Танцующая женщина прелестней
И радостнее утренней звезды.
О этот танец! Молния в кромешной
Пустыне подземелий и темниц.
Сквозь лёгкий сон в зелёной роще вешней
Божественное ликованье птиц.
О этот танец! Вызов и смятенье.
Он смел и юн. Его душа в крови.
Он как приказ и тихое моленье
О торжестве свободы и любви.
О этот танец! Как светла и властна
Его судьба – самой любви родня.
Танцующая женщина прекрасна,
Как вечное свечение огня.
Перевёл
ПРИСЛУШАЙСЯ К СЛОВАМ
Прислушайся к словам: «Сегодня снег идёт», –
звук стёрся дочерна, но как бела услада!
Прислушайся к словам:
«Сегодня льётся дождь», –
всего-то, а душа – свежей дождя и сада.
Прислушайся к словам: «Светает на земле», –
лицо – уже светло, ещё темна природа.
Прислушайся к словам:
«Звезда встаёт во мгле», –
И обретут слова значенье небосвода.
Прислушайся к словам: «Печётся хлеб в печи», –
нет новости старей и нет желанней вести.
Прислушайся к словам: «Горит огонь в ночи», –
при них тепло, светло, как при тепле и свете.
Прислушайся к словам: «Зелёная трава», –
прислушайся к словам: «Сад расцветает снова», –
и кажется тебе, что мать твоя жива
и прочен на губах вкус молока парного.
Прислушайся к словам: «Уже луна взошла», –
на землю снизойдёт покой благословенный.
Прислушайся к словам: «Гора опять бела», –
и мысль соотнесёшь с веками и вселенной.
МЫ СЛУШАЛИ МУЗЫКУ
Георгию Свиридову
Мы слушали музыку. Вечер и сад
так верили ей, и так мысли парили,
как будто и музыка, и снегопад,
и всё это с нами случилось впервые.
Впервые, давно, до всего, до судьбы,
до участи хлеба, постигшей колосья,
до тяжести, обременившей сады,
до встречи кувшина с водою колодца.
Казалось, что пуля не знает ствола,
петух не приходит заре на подмогу,
рука человека огня не зажгла,
и жёрнов ещё не учился помолу.
Нет времени позже, чем ранняя рань,
нет опыта утра у мглы предрассветной,
не ведает тело премудрости ран,
и нет ничего, кроме музыки этой.
Мы слушали музыку в мире пустом,
уже существуя, ещё не печалясь:
страданья – потом и несчастья – потом,
пока – только музыки первоначальность!..
Перевела
А НЕБО СИНЕЕ ТАКОЕ
Пожил я и понял, хоть не скоро:
Наша жизнь внезапно – коротка.
Словно бы, махнув с горы на гору,
Ты не помнишь своего прыжка.
Ты достиг забвенья и покоя,
Словно реку разом переплыл.
Ну а небо – синее такое,
Так багров береговой кизил!..
Никогда не будет, чтоб живущий
Горько не оплакивал года
Милой жизни, столь быстротекущей.
Этого не будет никогда!..
Перевёл