Дорогие читатели!
Выходит в свет второй выпуск специального приложения в «ЛГ» под названием «Многоязыкая лира России». Выход приложения на радость нам совпал с каскадом праздников, посвящённых объединению многих народов, населяющих Россию, в единую семью. В этом году несколько республик отмечают юбилеи добровольного вхождения в состав России: Башкортостан, Якутия, Хакасия, Адыгея, Кабардино-Балкария и Карачаево-Черкесия. Мы рады этому событию и обязательно посвятим в будущих номерах страницы литературе и культуре этих народов. Пользуясь случаем, редакция ещё раз обращается к писателям и писательским организациям республик России с просьбой присылать материалы для публикаций.
В этом году Республика Хакасия отмечает значимую историческую дату – 300 лет с момента вхождения в состав России. Её официальный отсчёт ведётся от постройки в августе 1707 года Абаканского острога, казачьего пограничного форпоста. Однако сам процесс потребовал не одного десятка лет и протекал непросто. Истории известны разные примеры начальных межэтнических контактов на территории Сибири. Учёные всё ещё спорят, характеризуя конкретные события того времени. Но, наверное, главное – то, что с тех пор Россия уже не мыслится без Сибири и Сибирь – без Хакасии.
Сибирь (Сыбы Йери – «земля священных елей») и Тундра (Тюнгдере Йери – «перевёрнутая земля») – земли, освоенные людьми с глубокой древности. Цивилизационный этап начался в середине 4-го тысячелетия до н. э., а в начале 3-го тысячелетия эта цивилизация распространилась от Карпат до Байкала.
Путь развития Сибири необычен. В отличие от современной цивилизации, положившей в основу организации жизни прагматику и материальный интерес, сибирская культура берёт за основу понятие меры и духовный интерес. Социальной целью её становится не богатство, а достаточность. Наверное, поэтому в Хакасии немало одарённых, самобытных личностей и идёт активная культурная жизнь. В республике с 1949 года существует писательская организация, взрастившая и поддержавшая за эти годы многих талантливых авторов.
«Литературная газета» горячо поздравляет Республику Хакасию и наших коллег писателей с этой знаменательной датой.
Подборка стихов известных хакасских поэтов, помещённая в номере, открывает серию будущих публикаций произведений хакасской литературы.
Моисей БАИНОВ
***
В зелёных блёстках
на рассвете
Поля, как галочьи крыла,
Цвели, когда зелёный ветер,
Умчав за дальний перевал,
Угнал табунщиком отважным
Косяк лиловых облаков,
Когда земля дышала бражным
Кобыл небесных молоком.
Подняв, как пахарь,
на ладони,
Качал в лучах её восход,
Земля, как женщина в истоме,
Ждала любви заветный плод.
А там вдали
в конце бессонных буден
В сиреневом свечении утра
Дремали тракторы,
светились тихо люди,
Земли зелёной песни мастера.
И поднимались всходы,
и над рожью
Гремел хорал
торжественного дня…
Светилась вся
пронизанная дрожью
Дрожжановская
чёрная земля.
Она рождала пахарей,
поэтов.
Как та земля,
где мой родимый аал*…
Прекрасная зелёная планета,
Моих скитаний
грёзный перевал.
До боли дорог
пик мне тот поныне…
Святую память
павших сохраня,
Стояли скорбно
матери седые
В тот майский день
у Вечного огня.
Я помню, как
о матери-солдатке
Стихи читал
простые в тишине,
Как матери, слезу смахнув украдкой,
Светлея ликом,
свет дарили мне.
* Аал – селение, деревня.
***
Две ласточки в прохладе утра
Летают,
грудками блестят,
Опустятся на жерди юрты,
С тобой по-птичьи говорят.
Ты сердцем добрым понимаешь
Небесно-солнечный язык…
Забывшись, колыбель качаешь,
Где я лежал.
А птичий крик
Похож на детский так чудесно!
И я клянусь тебе,
клянусь:
Ещё войдёт, как солнце,
детство
В твоё жильё,
прогонит грусть.
И ты споёшь над колыбелью
Те песни, что певала мне.
И детский плач сквозь вой метельный
Затеплится,
как луч в окне.
Простое старческое счастье
Перед покоем гробовым –
Младенец,
доброта,
участье,
Тепло,
Очаг,
жилища дым…
Наталья АХПАШЕВА
***
Проступает из памяти древней,
как сквозь пыль бездорожных степей,
возвращаясь в родные кочевья,
мы торопим косматых коней.
Через все поколения помню,
как плывут на повозках шатры
и как весело скалятся кони,
покидая чужие миры.
Нам навстречу рассветы клубятся.
Медным бубном пространство гудит.
Прах религий и цивилизаций
осыпается с гулких копыт.
Лижет ветер скуластые лица.
Страстно сужена ярость зрачков.
И ноздрям запах родины снится –
горечь трав и дымы очагов.
Степь листает страницы скитаний.
Плещет вслед ковылей седина.
Мы прошли через все расстоянья.
Мы дойдём через все времена.
***
Темно во мне начало Инь,
неутолимо и всевластно.
Глаза языческих богинь
к вискам заужены прекрасно.
Не знают ни добра, ни зла
исчадья мудрой несвободы.
Их первобытные тела
в себе содержат мощь природы.
Тяжеловесна поступь их.
Бесстрастны бронзовые лики.
На глубине зрачков немых
желаний вызревают блики.
И нестерпим дыханья зной.
Тугое чрево необъятно,
как почвы плодородный слой,
таинственно и благодатно.
Забытый рокот их имён
ещё мир чувствует подспудно.
Праматери земных племён
в веках почили беспробудно.
Из них – последняя сестра,
хочу не верности, но силы.
Заносят пыльные ветра
дохристианские могилы.
В молочно-предрассветной мгле
даль растворяется степная.
Иду, во вспаханной земле
по щиколотки утопая.
***
До самой последней разлуки
почти пересчитаны дни.
Лежат безнадёжные руки
поверх голубой простыни.
В палате прохладно и сыро.
В разводах пустая стена.
Бутылочка из-под кефира
на тумбочке возле окна.
Лекарствами пахнет с порога
и хлоркою от половиц.
Как высокомерно убога
стерильность районных больниц.
А дни всё короче, короче.
И думаешь – может, пора?
Но страшно. И ласкова очень
дежурная в ночь медсестра.
Валентина ТАТАРОВА
ЧЕЙ-ТО ПРАХ ПОЗАБЫТОЙ ПЕЧАЛИ
По религиозному представлению хакасов, хут-душа человека после его смерти вселяется богиней Ымай – богиней жизни и материнства – не только в цветы и деревья, но и в птиц и зверей.
О, взгляни, на зелёных лугах
Вновь стоят золотыми свечами
Солнца – лилии! В них чей-то прах,
Чей-то прах позабытой печали!
А в тумане рассветном жарок
У того родникового устья
В лепестках затаил чей-то вздох,
Чей-то вздох угасающей грусти!
Рядом розовой чашей пион
Задрожал, словно розовым горбом.
Алый венчик сокрыл чей-то стон,
Чей-то стон неоплаканной скорби!
Над берёзовым лесом возник
Голос птицы далёкой на воле.
В этом голосе был чей-то крик,
Чей-то крик недосказанной боли!
Глухариным ли клёкотом вновь
Перелесок наполнен кедровый.
В этом клёкоте чья-то любовь
Недолюбленной плачет любовью!
