Алексей БОГАТУРОВ, доктор политических наук
Реальность российской политики, привычно тускнеющая к июлю, оказалась в этом году чуть ярче обычной. Во-первых, президент перестал примеряться к своей роли и непрерывно думать над тем, как он в ней выглядит. Исчезла скованность, имитировавшая солидность, и появилась натуральность. Медведев на экранах стал подвижнее, моложе и… бесцеремоннее, например с именитыми иностранцами. О «колорите» говорить ещё рано, но заявка на «непохожесть» уже есть.
Во-вторых, СМИ полностью поменяли манеру освещения работы президента. Новостные программы и издания после опасливых раздумий (а может быть, повинуясь весомым рекомендациям) стали отдавать президенту должное: его дела стали первой новостью, а премьер-министр Путин в видеорядах был деликатно, но недвусмысленно перемещён на вполне почётное второе место.
В-третьих, сама собой сплелась «интрига специализации» президентской власти: внутренней или внешней политикой станет заниматься президент прежде всего? Месяц назад репортёры надрывались: Путин строит из себя «теневой МИД». Сегодня судачат об обратном: президента вытесняют из внутренней политики. Казалось бы, в самом деле, Медведева не было в Москве чуть ли не полторы недели. Всё это время он вёл неприятные переговоры с руководством ЕС в Ханты-Мансийске, а затем ездил по Закавказью, Центральной Азии и даже Японии, куда его завлекла необходимость общаться с лидерами «Группы восьми». Внешне всё сильно напоминало знаменитый затяжной визит по Африке председателя Президиума Верховного Совета СССР и члена Политбюро ЦК КПСС Н.В. Подгорного в 1977 году, вернувшись после которого он абсолютно неожиданно для себя оказался в отставке.
Но сегодня ситуация явно другая. Медведев не пострадал и даже явно приободрился. Во время его отсутствия в Москве оставался Путин, который нисколько не тяготился амплуа «доверенного человека на хозяйстве». Такое разделение труда может быть знаком взаимного доверия двух лидеров, отражением соотношения сил или просто вопросом выбора поля для предстоящего, но откладываемого «настоящего старта» нового президента. Скрываемая напряжённость момента – в ожидании: с чего начнёт Медведев, какую ситуацию он выберет для дебютной атаки внутри страны?
Сознательно желая обмануть предсказателей или ведомый силой обстоятельств, президент выбрал для дебюта сферу мировых финансов. Западные, а за ними и наши репортёры замучили читателей повестушками о полупридуманных оттенках неулыбчивой встречи Медведева с Брауном в Японии. «Зато» самые любопытные сопоставления остались в тени. В июле в Москву «вдруг» заявился министр финансов США, который о чём-то долго толковал с президентом. Смысл разговоров так и не разъяснили, но известно, что после встречи Медведев несколько неожиданно, но звучно обмолвился о готовности России посодействовать Соединённым Штатам в преодолении финансового спазма. Официальных комментариев ситуации с американской стороны не последовало – или их постарались утопить в гуле причитаний о трениях Госдепа США и МИД России по поводу нешуточных иранских и гротескных грузинских силовых амбиций.
Будто не замечая этого хора, Медведев сделал подряд два сильных хода. В Ханты-Мансийске он заявил о желательности признать за рублём роль одного из ключевых инструментов международных расчётов в энергетической сфере, а в Японии – о готовности рубля стать одной из региональных резервных валют. Заметим, что иронии по этому поводу никто из зарубежных лидеров выказывать не стал. В последние 20 лет ничего подобного ещё не происходило. Похоже, волна кризиса «сработала» на президента, спокойная уверенность которого на её фоне уравновесила обиженные комментарии по поводу неоправданности надежд Запада на готовность Медведева вернуться к «дипломатии Ельцина».
Внутри страны, правда, ситуация для президента легче не стала. У него по-прежнему нет рычага власти в виде подконтрольного лично ему кадрового механизма. Поэтому и крупных назначений он почти не делает. Перестановки во власти отражают, скорее, стремление сделать удобной работу Путина в Белом доме, а не помочь Медведеву подстроить «под себя» политическую машину Кремля.
Администрация президента остаётся в основном прежней, хотя внутри неё расстановка сил меняется. Если такое положение сохранится надолго, то быть классическим «бюрократическим президентом» Медведев не сможет. Вероятно, чувствуя это, он стимулирует расширение полномочий Общественной палаты. Если её «дорастить» до уровня Государственного совета и сопрячь с ним, то у Медведева появится «свой» самый настоящий двухпалатный неизбираемый парламент – симметричный политический противовес двухпалатному Федеральному собранию, пока полностью подконтрольному Путину.
Вопрос в том, удовлетворится ли президент таким игрушечным парламентом или, опёршись на него для начала, примется менять состав Совета Федерации и губернаторский корпус. Эпоха Путина, помнится, начиналась c реорганизации верхней палаты. Какой старт изберёт Медведев?
ОТ РЕДАКЦИИ:
По традиции, колумнисты «Литературной газеты» высказывают собственное мнение, не всегда совпадающее с позицией редакции. Саму же дискуссию о роли и судьбах российской элиты газета продолжает достаточно давно. Значительное место в политической истории и политологической науке последнего времени, к сожалению, занимает анализ слухов и домыслов, постоянно циркулирующих вокруг властных структур и персон. Далеко не всегда такие «сценарии» соответствуют реальности – но смуту и сомнения обычно сеют нешуточные. Авторы и читатели «Литературной газеты» отмечали это не раз. Истина же в спорах рождается простая: мыслящая часть общества должна сейчас направить все усилия к тому, чтобы консолидировать, а не расколоть элиту, добиться усиления политической энергии для тех позитивных сдвигов, которые действительно смогли бы двинуть страну вперёд.