Пока политики проводят границы, художники создают единое творческое пространство. О том, зачем им это нужно, мы беседуем с председателем исполкома Международной конфедерации союзов художников стран СНГ Масутом ФАТКУЛИНЫМ.
– Несмотря на весьма непростые отношения между странами – участницами СНГ, конфедерация работает, и очень результативно. Как ей это удаётся?
– На этот вопрос не так-то легко ответить. Я мог бы начать описывать внутренние механизмы, обеспечивающие нашу деятельность. Но основа такого механизма – люди. И чтобы он работал чётко и слаженно, у людей должна быть общая цель. У нас она есть – мы хотим сохранить единое творческое пространство, к которому мы все некогда принадлежали. Нам это важно, потому что работать вне этого пространства очень трудно, порой просто невозможно.
– Почему, ведь по идее художнику нужны только мастерская, кисти, краски, холст и вдохновение?
– Безусловно, без всего этого ему не обойтись. Но художник ведь не в башне из слоновой кости живёт. Ему необходимо понимать, какое место занимает он среди своих коллег, знать, чем они, в свою очередь, заняты, что их волнует. Мне кажется, для любого творческого человека, будь он скульптор, актёр или учёный, общение с коллегами – это своего рода зеркало, в котором он может чётче разглядеть самого себя. Многие структуры, созданные для того, чтобы как-то объединить разорванное на части постсоветское пространство, существуют чисто номинально: собрались высокопоставленные господа, поговорили и разошлись. Беда в том, что каждого из них интересует только он сам и лезть вон из кожи ради каких-то туманных общих целей и невнятных лозунгов он вовсе не собирается. А творческие люди, какими бы индивидуалистами они ни были от природы, прекрасно понимают – один в поле не воин.
– Конфедерация изначально задумывалась как «наследница» Союза художников СССР?
– Конечно. Зачем было до основания ломать то, что могло бы эффективно работать и дальше? Художники в отличие от политиков ничего разрушать не стали. Всё, что можно было сохранить, – сохранили, то, что в новых условиях оказалось неэффективным, трансформировали и придали новому объединению международный статус. В состав конфедерации вошли союзы художников всех стран – участниц СНГ, а также союзы художников Москвы, Санкт-Петербурга и Киева.
– А Балтия?
– Союзы художников балтийских стран в конфедерацию не вошли, но заключили с ней двусторонние соглашения, дабы не разрушать сообщество. Была страна едина, сейчас её нет, но географическое пространство осталось же! И мы по-прежнему соседи. И если уж судьба так определила, что живём мы именно на этой части суши, то зачем, скажите на милость, рвать многовековые связи? В угоду чему? У нас на Востоке говорят: добрый сосед ближе родственника. Сейчас даже политики это начинают понимать и пытаются активизировать интеграционные процессы.
– Ну в политике это действительно не так-то просто?
– Зато в гуманитарной сфере – науке, искусстве – эти процессы никогда, по сути, и не прекращались. Художникам делить нечего.
– И что, все вот так быстро и полюбовно обо всём договорились?
– Нет, конечно. Без трудностей не обошлось. Были и организационные проблемы, и проблемы с дележом имущества. Но в итоге все споры были улажены. И вот когда страсти улеглись, мы поняли, что нужна такая акция, которая объединила бы всех нас под одной крышей. И крыша эта – ЦДХ, который всегда был и сейчас остаётся для всех нас общим домом. Так родилась идея раз в год проводить здесь Международный московский художественный салон. Впервые мы устроили его в 98-м, а в этом году провели в одиннадцатый раз. Традиция собираться здесь во второй половине марта живёт и поддерживается всеми силами. Чтобы все знали – есть событие, к которому надо готовиться серьёзно и загодя. Ведь последний день работы каждого салона – это первый день подготовки к следующему.
– Нынешний салон прошёл под эгидой и при поддержке Межгосударственного фонда гуманитарного сотрудничества стран СНГ (МФГС). Кто кого нашёл?
– Мы шли навстречу друг другу. И в итоге оказались в нужном месте в нужное время. Мы нужны им, они – нам. Это взаимное притяжение людей, готовых работать на общее дело, а не просто произносить правильные слова на тему «как хорошо было бы, если бы...»
– Первый опыт сотрудничества оказался удачным?
– Несомненно. Отличительная черта фонда – адресность. То есть проект был разработан с учётом специфики нашей организации, специфики художественного творчества в принципе. Вот и получился результативный тандем: их финансово-административные возможности и наш творческий потенциал.
– ЦДХ при всей его громадности всё равно не может вместить всех желающих. По какому принципу отбираются работы?
– По гамбургскому счёту. Вы же понимаете: самый строгий суд – это суд своих коллег. Наша задача: обеспечить представительство всех союзов, то есть представить на салоне самую полную картину того, что происходит в современном творческом сообществе. Сделать это нелегко, но зачастую самые большие препятствия возникают отнюдь не по линии творчества, а по линии бюрократии. Преодолеть наши таможенные барьеры – задача порой совершенно невыполнимая. Но это – тема для отдельного разговора.
– И всё-таки: как художнику, живущему где-нибудь в Минске или Баку, попасть в ЦДХ, ведь Москва сегодня – это один из наиболее перспективных и динамичных рынков современного искусства?
– Для начала оформить заявку в национальном Союзе художников своей страны. А он, в свою очередь, подаёт заявки в центральный офис. В ЦДХ есть квота на проведение выставок всех союзов художников СНГ и стран Балтии. Если наши эксперты подтверждают высокий профессиональный уровень участников, выставка включается в план. Важно, чтобы выставка действительно представляла собой событие для художественного сообщества, а не была очередным мероприятием для галочки.
– У ЦДХ своя публика?
– Разумеется. Здесь случайных зрителей нет. Это раньше командированные забегали в музей по случаю, время до самолёта скоротать. Сегодня публика серьёзная, здесь немало тех, кто приобретает произведения искусства, а не только любуется ими.
– Насколько сильно разделение художников на творцов и коммерсантов?
– Давайте не будем категоричны. Да, есть художники, идущие на поводу у покупателя, и есть те, кто предпочитает зарабатывать чем-то иным, а рисует так, как подсказывает сердце. Но обычно у одного мастера есть разные работы. А нередко достойного уровня работа находит своего покупателя и оказывается вполне ликвидной. К этому надо относиться как к данности. Спокойно. В кино есть арт-хаус и есть блокбастер. У каждого – свой зритель. И никого это не удивляет.
– Современное искусство сегодня – действительно хорошее вложение средств?
– Мне кажется, тут есть немалая доля лукавства. Где гарантия, что купленную сегодня картину ты завтра продашь с выгодой? Что она другому человеку понравится так же, как тебе, и он готов будет выложить за неё немалые деньги? На мой взгляд, покупая картину, человек в большей степени руководствуется всё же не тем, за сколько он её сможет продать через год или два, а желанием видеть её у себя дома, на стене в столовой.
Беседу вела