Ким Бакши – писатель и кинодраматург. Живя в России, более сорока лет занимается древней и современной культурой Армении, изучает манускрипты, хранящиеся в Матенадаране и во многих других собраниях древних книг. Армянские манускрипты и запечатлённая в них судьба народа – главная тема шести его книг и двадцатисерийного телевизионного фильма «Матенадаран», автором сценария которого он является.
Ким Бакши – лауреат Премии имени Ованеса Туманяна Союза писателей Армении и Государственной премии Республики Армения, а также Международной премии имени Фритьофа Нансена.
– Я знаю, что совсем недавно вы вернулись из поездки по США, Англии и Франции, где собирали материал к новой книге. Тема её перекликается с темами ваших предыдущих работ об армянской культуре, о древних манускриптах, но на этот раз она связана с Нагорным Карабахом. Расскажите, что вам удалось сделать.
– Я в этом году сначала поехал в Париж и там работал в Национальной библиотеке, затем в Лондон, где работал в Британской библиотеке – одном из крупнейших и авторитетнейших хранилищ книг и рукописей в мире. Если сюда прибавить Венскую библиотеку и отчасти библиотеку в Петербурге, то этим списком, в общем, исчерпываются все великие книгохранилища мира.
Потом полетел прямо в Чикаго. Именно в Чикагском университете хранится так называемое Красное Евангелие. Эта рукопись носит ещё и другое название: Красное Евангелие Гандзасара. Оттуда я полетел в Лос-Анджелес, в библиотеку Пола Гетти, – там тоже есть армянские манускрипты.
Моя будущая книга – о духовной истории Нагорного Карабаха, или, как его называют армяне, Арцаха. Я не разбираю, кто прав и кто виноват в конфликте между Азербайджаном, армянским населением Карабаха и Арменией. Я не буду специально приводить никаких политических документов. Но цель моей книги – показать, какое значение эта земля имела в истории культуры и что она может дать для нашего духовного мира сегодня. Скажем, то прекрасное Евангелие, что хранится в университетской библиотеке в Чикаго.
Я хочу рассказать о бережном отношении к армянской, к арцахской культуре, которое я видел во Франции, в Англии и в Америке. Рассказать о хранилищах манускриптов, и не только армянских. Поставив армянские рукописи в контекст мировой культуры, я хотел бы ввести Арцах в этот контекст, показать, что к его духовным ценностям бережно и с трепетом относятся не только дома, но и в крупнейших культурных центрах мира.
Я уже несколько лет езжу в Арцах, побывал и в столице, и в деревнях. И хотя я специально в политические разговоры не пускался, а просто смотрел, как живут эти люди, что они думают о своём будущем, о своей жизни, я понял, что нельзя победить народ, который готов умереть, но остаться на этой земле.
Теперь о том, что такое Красное Евангелие. Это очень интересный манускрипт. Люди, которые писали о нём раньше, считают: Красное оно потому, что в его миниатюрах преобладает киноварь. Первоначально рукопись находилась в стенах Гандзасарского монастыря в Карабахе, а потом перешла к двум князьям, передавшим его церкви, построенной на их деньги в неприступной крепости Шикакар.
Кем были перекрашены миниатюры – пока неясно. В рукописи очень много памятных записей – и в конце манускрипта, и на свободных листах, но они почти не читаются сегодня. Гарегин Овсепян, замечательный арменовед и филолог, воин и священник (он стал католикосом и участвовал в Сардарабадской битве), в 1940 году видел это евангелие в Чикаго и оставил очень много сведений о нём. Я пытался найти что-то из его записей, но пока безуспешно.
Когда берёшь в руки рукопись, всегда интересуешься, какие пути она прошла, чьи судьбы с нею сплетены, но главное – датировкой и первоначальным художником – тем, с чего начала эта рукопись хождение по миру. А тут я выяснил, что большая часть армянских рукописей, составляющих гордость Матенадарана, много времени провели в Арцахе. Например, знаменитое Евангелие католикоса Вазгена I, раннее евангелие с удивительной историей, или Карманчац, жемчужина коллекции, долгое время оставались в Арцахе. Когда на всей территории Армении исчезла государственность и исчезла власть, книги сохранялись в Карабахе. Местные князья вступили в альянс с монголами, и даже принимали участие в их походах против сельджуков. Но когда они шли в поход вместе с монголами, на покорённых землях выкупали армянские рукописи, освобождали пленников – они оставались армянами. Так многие манускрипты и попали в Арцах, который и стал их хранилищем.
Я в своих путешествиях по Карабаху старался бывать в тех сёлах, у тех развалин или в тех церквях, которые хранили эти рукописи. Удивительным образом в Арцахе много церквей, которые очень интересно называются. Есть церковь Чудесный Доктор (имеется в виду Христос), Святой Нарекаци (поэт, причисленный к лику святых), Маленький Рай… И есть удивительная церковь Красное Евангелие. Я с трудом разыскал её развалины – в той деревне, где она должна была быть, никто о существовании церкви уже не знал. Но тем не менее, как это часто бывает в армянских храмах, если стоят хотя бы стены, то непременно найдётся и старушка, которая внутри поставит свечку и повесит маленькую дешёвую иконку, – и церковь оживает.
Евангелие находилось на территории Арцаха вплоть до XV века, и именно здесь, возможно, нашёлся какой-то умелец, который решил сделать миниатюры «побогаче», перекрасив их, и книга уже под именем Красного Евангелия начала своё дальнейшее путешествие. Сначала в Западную Армению, потом её много раз продавали и выкупали, и обрывки записей об этом сохранились. Потом она была продана за океан и попала в Чикаго, долгое время была во владении одного армянина, который и передал её университету. Вот ради этой рукописи я и совершил путешествие за океан.
– Ваш интерес к Армении связан с её историей, а ваши книги обращены к древности. Знаете ли вы современную армянскую литературу, следите ли за тем, что нового происходит в этой области?
– Армянских писателей невозможно отучить писать. Всё вроде против них: и денег нет, и читателей. Но пишут. Есть там и поэты, и прозаики, некоторых я знаю по переводам на русский язык, тем более что общество русско-армянской дружбы недавно издало сборник рассказов в новых переводах. И там очень много новых имён, причём достойных имён. После смерти Гранта Матевосяна я было запечалился и всё думал, кто сможет заполнить эту брешь. Теперь вижу: есть мощные, хорошие, свежие таланты. Литературная жизнь в Армении продолжается, насколько это возможно в маленькой стране после исчезновения общесоветского рынка. Поэтому местные литераторы варятся в своём соку. Хотя при этом у них единый союз писателей – не так, как у нас. И когда мы приезжаем, я вижу, что жизнь если не кипит, то, по крайней мере, не замерла. Писателя, повторяю, трудно заставить не писать, хотя сейчас этот статус не даёт никаких преимуществ – нет ни гонораров прежних, ни благ, и если человек пишет – он пишет на чистом энтузиазме.
– А какова сейчас ситуация с русским языком в Армении?
– На словах она прекрасна. Подписано много правильных соглашений. Но если поговорить с людьми, то выясняется, что между декларациями государственных деятелей и положением дел со школами, в частности, в Ереване – пропасть. Дело ведь в чём? Русская культура в виде книги, учебника, в виде научной литературы – это гигантское богатство. Но русская речь начинает умолкать, язык забывается. В главной публичной библиотеке Армении сотни томов на русском. Но пройдёт 5–7 лет, и они перестанут быть понятны. Мне сказали, что для того, чтобы перевести все эти книги на английский, понадобится десять бюджетов такой страны, как Армения. И если угаснет знание русского языка – возникнет множество проблем. Беда не в том, что армянин приедет в Москву и не сможет здесь объясниться с милиционером. Беда в том, что русский язык становится непонятным и вместе с ним армяне утрачивают, выводят из своего культурного обихода огромные духовные, моральные и художественные ценности.
Но что интересно, в Карабахе правительство Москвы финансировало проведение серии школьных конкурсов на знание русского языка. Я был в районном центре на таком соревновании: дети пели русские песни, говорили между собой по-русски, задавали друг другу вопросы о русской литературе. Было очень трогательно. В Арцахе русский язык более принят, чем в Армении. И министерство просвещения, и директора школ, и учителя – все большие патриоты русского языка и много делают для его сохранения. Когда они везут своих учеников в Ереван, они там занимают первые места в ученических конкурсах. Но в Москву их не посылают, потому что они из непризнанной республики. И этот крысиный страх меня убивает. Одно дело, когда министры иностранных дел соблюдают дипломатические формальности, но тут дети…
– Так что же, связи угасают?
– Не только с нашей стороны, но и с армянской не очень много сделано для того, чтобы их поддерживать. Армяне считают: мы-де древний народ, народ великой культуры, и нечего нам заниматься саморекламой. В мире, переполненном потоками информации, люди, которые оказались вне этих потоков, – не существуют фактически, мир о них не знает. Поэтому армяне и не замечены в Москве, и отношение к ним никакое. Связи наши информационные очень слабы. Но я много лет являюсь «болельщиком» Армении и считаю, что в каждом народе должен быть человек, который защищает честь своей страны тем, что любит другой народ. Потому что когда мы любим другой народ – мы защищаем честь своего. Есть поговорка русская: наше дело петушиное – прокукарекал, а там хоть не рассветай. Вот я и кукарекаю, и буду кукарекать и дальше.
– На первый взгляд, отношения между Россией и Арменией радужные. Проводится множество помпезных мероприятий, посвящённых этому стратегическому союзу, где произносится множество деклараций о вечной дружбе. А на человеческом уровне остались ли у двух народов чувства друг к другу, нынешнее состояние наших отношений соответствует звучащим декларациям?
– Праздников и банкетов проводится множество. Большинство из них для того, чтобы выжать скупую ностальгическую слезу из московской диаспоры. Я, когда вижу на сцене прекрасные народные ансамбли, испытываю гордость за армянский народ. Но часто в огромных концертных залах, где они выступают, пустуют места.
Но вот когда я приезжаю в Армению, а я это делаю часто, и мы, бывает, сидим за столами, пьём армянскую хорошую водку, я убеждаюсь, что привязанность к России в армянском народе крепка. Но, на мой взгляд, Россия в последнее время делает всё, чтобы эту любовь отбить. Это и удивительно, и обидно, но это так.
Когда, например, Америка говорит, что Израиль наш партнёр, – она это подтверждает совершенно реальными делами. Она говорит: весь мир делится на наших друзей, которых немного, и всех остальных. Но всю мощь нашего государства мы поставим на защиту наших друзей.
Совершенно иной подход у России, где к стратегическому союзнику относятся так же, как к Грузии или как к Азербайджану. Надо ли нам устанавливать хорошие отношения с Азербайджаном? Конечно, надо! И с Грузией, с которой нас связывает и история, и культура, безусловно, необходимо восстанавливать отношения.
Но стратегического союзника не душат за долги. А Россия взяла в уплату долга последние работающие предприятия в Армении, обещала их быстро восстановить, дать людям рабочие места. Прошло 10 лет – и ничего не сделано, армяне сетуют: у нас отняли, а себе не взяли. Просто выбросили и всё.
Мы не должны отношения с этой страной ставить на коммерческую основу. Армения – страна, где у нас находятся военные базы. Не будет Армении или перекинется она на сторону США – не только всё Закавказье мы потеряем, но и наши северокавказские республики.
Армяне активно участвовали в Великой Отечественной войне. В церкви Святой Гаянэ в Эчмиадзине я случайно познакомился с одним из ветеранов. Он награждён орденом, медалями, а живёт как нищий. Ну почему бы Армении не платить ветеранам войны такую же пенсию, как в России? Неужели она обеднеет от этого, их же осталось около двухсот человек? Если мы кого-то называем другом, это слово надо произносить на весь мир, а не шёпотом...
Беседу вела