Впервые новый российский фильм «Больше-меньше» был показан во внеконкурсной программе Московского кинофестиваля. Фильм, можно сказать, уникальный, и в первую очередь с политической точки зрения. Какой будет его прокатная судьба?
А ведь нашлись энтузиасты, сняли нечто, по-настоящему волнующее зрителя, затеяли разговор, на который все уже перестали надеяться. Событие совершенно неожиданное, прямо как последнее новогоднее поздравление россиян Ельциным, ухожу, мол, простите, а все сидят и не могут поверить, господи, неужели.
Первый вопрос, который возник после просмотра фильма «Больше-меньше»: кто дал денег? Больше или меньше, но ведь кто-то всё-таки дал? В том смысле, что нужно обладать недюжинной смелостью, ведь кино это является апофеозом неполиткорректности, издевается над антисоветскими штампами, громит перестроечную мифологию со всеми её символами начиная с Солженицына и заканчивая… Да, пожалуй, только уничтожающей сатиры в адрес бога печальной статистики хватило бы… Так они ведь не просто прошлись по диссидентам 70-х и прорабам перестройки, но и вышли на обобщения, сходили, фигурально выражаясь, к подножию статуи Свободы по-маленькому, покуражились над идеей свободы в целом, той самой свободы, что пишется либералами с большой буквы и именем которой разрушали СССР.
Вообще авторы фильма проявили вероломство – облекли свои реакционные взгляды, свою ненависть к эпохе хаоса в привлекательную для молодёжи постмодернистскую форму. Решили заманить ничего не подозревающего зрителя яркой обёрткой (фильм-ревю, гротеск-шоу, бурлеск-сатира), но внутри-то, внутри волчья ягода гражданского чувства! Боже, этого только не хватало…
Так кто дал денег?.. Авторы не признаются, говорят: сняли на свои, работали без гонораров, экономили. Исполнительница главной роли одновременно продюсер, а сценарист по совместительству режиссёр. Подозрительно. Отказываются обижаться на устроителей Московского кинофестиваля, что не взяли их фильм в основной конкурс, радуются, что оказались хотя бы во внеконкурсной программе.
Правильно, между прочим, делают, потому что главным событием крупнейшего отечественного фестиваля стала американская картина «Война миров Z». Стоит ли на таком фоне рассчитывать, что кого-то заинтересует кино о России, проникнутое настоящей любовью, искренней ненавистью, неподдельной страстью, нестилизованной болью? Да и смогут ли не имеющие широкой популярности авторы русского кино тягаться с ньюсмейкером Бредом Питтом? И вообще не для них организовывали дорогостоящее мероприятие, здесь пиарят американский фильм ужасов, краткое содержание которого могло бы вполне стать предметом осмеяния в фильме «Больше-меньше»: «Люди превращаются в зомби и начинают нападать на других людей, а укушенные за несколько секунд сами становятся зомби – так человечество погружается в хаос, бла-бла-бла… зомби не могут преодолеть стены, окружающие Израиль, однако эта страна продолжает принимать неинфицированных беженцев, невзирая на национальность...». Летит по миру промоутер Бред Питт, собирает кассу: зёрнышко в России, крошечку в Гвинее-Бисау!
А между тем тема зомбирования раскрыта авторами «Больше-меньше» с не меньшей изобретательностью, в этом можно быть уверенными даже не глядя «Войну миров Z». Причём исследуется, заметьте, не какое-то фантастическое зомбирование пандемического свойства, а всамделишное – последовательное, гомеопатическими дозами, хронометражем в четверть века русской истории.
Ну да, вот об этом как раз и не снималось у нас кино. Конечно, по всем законам природы и здравого смысла нечто подобное обязано было появиться, потому что, когда почти вся страна за социализм с человеческим лицом, рано или поздно какой-нибудь кинематографист со слабыми нервами сорвётся и пойдёт на поводу у тёмного народа. В туманной перспективе то и дело виделось развенчание антисоветской мифологии средствами кинематографа, однако нет, всякий раз маячащая на горизонте премьера оказывалась миражом: то Сокуров со своей мрачной ленинианой в эстетике кукольного театра, то Гусман со своими старческими фантазиями в жанре антисоветской парковой архитектуры…
И вот хватило одного фильма, чтобы расшатать, казалось бы, прочную идеологическую конструкцию, тщательно возводимую тысячами киношников в рамках кампании против собственной родины. Конструкция оказалась удивительно уязвимой. Она, конечно, не обрушилась, но отчаянно заскрипела, стоило только воспользоваться победитовым наконечником сатиры.
Сколько нужно фильмов, обеспеченных рекламным ресурсом, широким прокатом и телеэфиром, чтобы в общественном сознании произошло окончательное просветление?.. Пять?.. Маловато… Но десяти, пожалуй, хватит. Не больше, но и не меньше.