Юрий Коваленко, собкор «ЛГ», Париж
В городе Немур, близ Парижа, на 88-м году жизни скончалась знаменитая актриса Клаудия Кардинале – одна из тех, кто олицетворяла великое итальянское кино. Она дебютировала в 18 лет и сыграла около 150 ролей. Увидев ее впервые на экране, писатель Альберто Моравиа пророчески заметил: «У нее лицо ребенка, повернутое к солнцу… Эта безмятежная красавица скоро станет новой богиней итальянского кино». Потом уже Федерико Феллини назвал ее «волшебницей», а Лукино Висконти – «самой завораживающей актрисой в мире».
Собкор «ЛГ» во Франции неоднократно встречался с актрисой, бывал у нее в гостях в ее парижской квартире с окнами на Сену, украшенной полотнами художников Ренессанса, русскими иконами и кинематографическими призами – от «Золотого льва» до «Золотого медведя», которые кинозвезда получила за долгую карьеру. Вспоминая Клаудию Кардинале, мы предлагаем вашему вниманию фрагменты из бесед нашего журналиста с кинозвездой.
- Гениальный итальянский кинематограф олицетворяли три божественные кинодивы – Клаудия Кардинале, Софи Лорен и Джина Лоллобриджида. Вас и сейчас связывают с ними какие-то отношения?
- Мы все старушки! (смеется). Я очень хорошо знаю Джину (Лолобриджида умерла в 95 лет в 2023 году –Ю.К,), а еще лучше – Софи (Лорен на днях исполнился 91 год – Ю.К.), с которой мы по-прежнему часто встречаемся.
- Как вы попали в кино?
- Моя первая фотопроба проходила на вилле Боргезе в Риме, а в кино меня привел Омар Шариф, когда я еще я училась в тунисской школе. Он пригласил меня поучаствовать с ним в одном фильме. В ту пору я была совсем дикаркой, и директор школы сказал: «Ее бесполезно о чем-либо спрашивать, она никогда не отвечает». Тогда режиссер обратился за разрешением к моему отцу, который согласился, чтобы я снималась.
- Ходили слухи о вашем романе с Аленом Делоном на съемках «Леопарда» Висконти?
- Ален был невероятным красавцем, уверенным в себе, в своей неотразимости и сексуальности. Они с Висконти заключили пари: Делон заявил, что я очень скоро стану его «жертвой». А Лукино забавляли садистские шуточки, и, давая мне указания во время любовных сцен с Аленом, он говорил: «Пожалуйста, Клаудия, давай без фальшивых поцелуев и нежностей...» Каждый раз, когда в «Леопарде» нам с Делоном надо было играть любовную сцену, Лукино наблюдал за нами с расстояния в три сантиметра. Он смотрел, целуемся ли мы на самом деле или просто ломаем комедию. Но я разгадала их маневр и сумела выкрутиться: разве могла я позволить считать себя дурочкой, не способной устоять перед волшебными чарами Делона? Ален потом говорил, что между нами мог бы завязаться настоящий роман. Романа не случилось, но зато всю жизнь нас связывала нежная дружба.
- Вы часто бывали жестоки по отношению к мужчинам – даже к таким великим актерам, как Мастроянни, который был в вас влюблен. Вы называли его «клоуном», а он, обидевшись, отвечал, что вы – «гадюка».
- Марчелло влюблялся во всех своих партнерш, которые обычно отвечали ему взаимностью. Вспомним хотя бы Катрин Денев. Когда мы с ним снимались в «Красавчике Антонио», он был уже звездой. Мастроянни не понимал, почему я отвергла его ухаживания. «Я был в тебя безумно влюблен», - сказал он мне несколько лет спустя. Мужчины считают, что женщины - пол слабый, но я им с успешно доказывала обратное.
- Если не ошибаюсь, самым великим искусителем в вашей жизни оказался Марлон Брандо.
- Брандо не могли сказать «нет» ни женщины, ни мужчины - ни Мэрлин Монро, ни Джеймс Дин. Он стал моим любимым актером, когда я была еще совсем девчонкой. И когда я прибыла на съемки в Лос Анджелес, Брандо сразу ко мне явился. Он расточал свой шарм, но я из упрямства не поддалась искушению. И когда он ушел ни с чем, я в сердцах сказала себе: «Какая же ты дура!» (смеется).
- Когда в «Леопарде» на балу вы кружитесь в вальсе с Бертом Ланкастером, говорили, что леопард танцует с тигрицей. Вы и в жизни на нее похожи?
- Я затаившаяся тигрица, которая притворяется кошкой (смеется). Я показывала свои когти только в исключительных случаях, когда меня к этому вынуждали. Обычно я очень терпелива с мужичинами.
- Как Висконти работал с актерами? Кажется, именно он научил вас играть, держаться перед камерой, контролировать выражение лица и даже сделал вас красивой?
- В кино он работал так, как обычно работают в театре. Висконти был исключительно требовательным режисссром, который не допускал никакой импровизации. Каждый жест был продуман до мельчайших деталей. Сама торжественная атмосфера на съемочной площадке не допускала никаких вольностей, была похожа на ту, что царит в храме во время мессы. Мы служили искусству. Царила абсолютная тишина. Без разрешения мэтра даже муха боялась пролететь. Я боготворила Висконти – он научил меня всему и даже тому, как быть красивой. Я была очень молодой, и нас с ним всегда связывали самые нежные дружеские отношения.
- Именно Висконти познакомил вас с Рудольфом Нуреевым?
- Он любил окружать себя неординарными, молодыми красивыми людьми. Именно таким был Рудольф с его необыкновенным лицом, с потрясающим магнетизмом и необычной манерой одеваться. Мы вместе путешествовали и однажды с Висконти побывали у Нуреева в гостях в его доме на принадлежавшем ему острове в Средиземном море.
- Одновременно с «Леопардом» Висконти вы снимались у Феллини в культовой ленте «Восемь с половиной». Трудно найти более непохожих друг на друга режиссеров.
- Да, они как день и ночь. Если у Висконти было все рассчитано, запрограммировано, обдумано до малейших деталей, то у Феллини была сплошная импровизация. Все происходило как в итальянской траттории. Чтобы творить, ему нужны были хаос, сумятица. Сценария не существовало, но мэтр знал, чего хочет. Его отличало безграничное воображение. Известно, что американцы считали его ленты очень скучными. Действительно, фильмы Феллини требуют определенного умственного напряжения.
- В середине 60-х годов вы не избежали искушения попробовать свои силы в Голливуде. Вас хотели превратить в американскую кинодиву?
- Мне предлагали подписать контракт с «Юниверсэл» и «Метро голдвин мейер», но я не захотела… Я снималась во многих американских картинах в Европе и считала себя европейкой, а за океаном мне всегда предлагали роли французской или итальянской актриски. Мне это не интересно.
- В России вас помнят и по картине Михаила Калатозова «Красная палатка», посвященной экспедиции Нобиле к Северному полюсу, в которой сыграли и наши актеры – Никита Михалков, Юрий Соломин, Донатас Банионис, Эдуард Марцевич?
- Это история итальянского путешественника, совместное производство с «Мосфильмом». Моим партнером был Шон Коннери, который только что закончил фильм о Джеймсе Бонде. Он пользовался исключительным успехом в России, где на него смотрели как на Бога. Помню, что тогда стояли страшные холодно но, несмотря на мое африканское происхождение, я чувствовала себя лучше, чем мои российские коллеги. На съемках было минус 30 градусов, и от морозов нас спасала только водка
- С тех пор связь с нашим кинематографом у вас оборвалась?
- В России я больше не снималась, не считая одного телефильма марокканского режиссера, но в Москве бывала часто – в том числе на фестивалях. Помню, что в один из первых своих приездов в середине 60-х я появилась в мини-юбке. На следующий день все русские девушки, с которыми я работала, последовали моему примеру.
- Кого бы вы включили в женскую актерскую команду «дрим – тим»?
- Анну Маньяни, Ингрид Бергман, Бет Дейвис, а также Мэрилин Монро и Брижит Бардо – хотя две последние были скорее символами, чем актрисами.
- Американский актер Дэвид Найвен назвал вас «самым замечательным итальянским изобретением после спагетти».
- Для меня это комплимент под американским соусом (смеется). По национальности я итальянка, имеющая африканские корни и получившая французское образование. Я родилась в Тунисе в семье выходцев из Сицилии, в которой говорили только по-французски. Когда я впервые попала в Италию, я не знала ни слова на языке Данте.
- Среди ваших поклонников был Альберто Моравиа, посвятивший вам книгу. Он писал, что вы похожи на ренуаровский портрет, исполненный карандашом Леонардо. Влюбленный писатель обожал брать у вас интервью?
- Когда я только приехала из Туниса, то снималась в фотосессии на римской вилле Боргезе. Оказавшийся там Моравиа стал за мной наблюдать. Вскоре я начала играть в кино, и он написал большую статью в журнал «Вэрайети», назвав меня «новой богиней любви». После этого мы с ним несколько раз встречались, и он сочинил обо мне целую книгу. Его интервью, которые он настукивал на старой пишущей машинке, были похожи на полицейский допрос. Мы с ним дружили до конца его жизни. Хорошо знала я и Пазолини, который написал сценарии нескольких картин с моим участием - в частности, «Красавчик Антонио». Меня почему-то очень ценили итальянские интеллектуалы, хотя я была совсем не интеллектуальной девчонкой, а очень скрытной, застенчивой и молчаливой.
- Вы снялись более чем в 150 фильмах, но ни разу не появились на экране обнаженной. Вы настолько целомудренны?
- Я играю роли, но не торгую своим телом. Я даже сказала Монике Беллучи, что не стоит так уж раздеваться перед камерами. В фильме Висконти «Санда» я снялась в ночной рубашке против света – меня видно всю, но сквозь прозрачную материю. Это заставляет работать воображение.
- В свое время у вас была репутация воинствующей феминистки….
- Нет, я совсем не фанатик феминизма. Я всегда выше всего ставила собственную независимость и не считаю, что в семье мужчина должен все решать, а жена оставаться на положении рабыни. Более того, я убеждена, что женщина - не слабый пол.
- «Любовь – это клетка с прутьями из счастья», - сказали вы однажды. В автобиографии вы пишете, что любите уверенных в себе мужчин, так как сами сильная личность. Но вы ни разу не вышли замуж…
- Я бы не смогла жить со слабым человеком. Мужчина, который, ухаживая за мной, падает от избытка чувств в обморок, меня не интересует. Когда встречаются две сильные личности, идет постоянная битва – и это очень хорошо. Не люблю монотонность и однообразие в отношениях, которые убивают чувства.
- После такой блистательной карьеры, что сейчас для вас главное в жизни?
- Жить не прошлым, а сегодняшним днем, не думать о своем возрасте. Я убеждена, что в мире и в нашей жизни все предопределено свыше.
- Не тяжело ли вам сегодня в одиночестве нести бремя былой славы? Нет ли ностальгии о прошлых триумфах?
- Она мне неведома. Вчерашним днем живут только сегодняшние неудачники, те, которым кружит голову прошлые воспоминания. Меня же всегда интересовало только настоящее. Я никогда не хотела оказаться экспонатом в музее.
- Вам интереснее кино или театр?
- С годами я стала ужасно разборчива. Для меня важна не столько роль, сколько режиссер - будь то в кино или театре. Видите, в моей комнате тонна сценариев, которые мне присылают со всего мира. Обычно я читаю несколько первых страниц, закрываю и откладываю в сторону. Не интересно. Хотя должна признаться, что театр, который я для себя открыла несколько лет назад, стал для меня наркотиком. На многие вещи я всю жизнь смотрю глазами Висконти и задаюсь вопросом: «А что бы сказал об этой роли Лукино?»
- Вы производите впечатления человека скорее замкнутого и одинокого.
- С детства мне тяжело давалось общение. Мне и поныне нелегко заводить друзей. Но поскольку приходится участвовать в различных фестивалях, презентациях картин, встречаться с массой народа, мне нужно одиночество, чтобы придти в себя.
- Считаете себя по-прежнему фаталисткой?
- От судьбы не убежишь. Я верю в то, что каждый человек имеет свою судьбу. И если мне не удается чего-то добиться, так и должно было быть.
- Вы утверждали, что «учите женщин показывать когти».
- Я всегда внушаю женщинам: если за тобой ухаживает мужчина, а ты ему сразу уступаешь, он тебя почти наверняка сразу бросит. Напротив – если ты долго говоришь ему «нет», его страсть лишь разгорается. Он увлекается тобой все больше и больше. Сама я ненавижу флирт и мимолетные связи. И никогда ни у кого не отбивала мужей.
- Во всем мире артисты и режиссеры – люди левых взглядов. Чем вы объясняете то, что де Сика, Висконти, Пазолини и другие великие итальянского кино были коммунистами или близки к ним?
- В Италии почти вся интеллигенция и деятели культуры были настроены прокоммунистически. В искусстве правых подвергали остракизму. . Помню, что некоторые режиссеры подвергались жесточайшим нападкам со стороны критиков только потому, что были социалистами. Я же всегда скрывала свои политические симпатии и не говорила за кого голосую.
- Вы любите победителей?
- Я люблю тех, кто готов сражаться и сама сражаюсь до конца. А победишь ты или нет – это не столь важно. Главное – не опускать руки. Я всегда повторяю: «Клаудия, если ты хочешь, значит - сможешь!»