Книжечка «Бабушка-Забавушка и собачка Бум» появилась в нашем доме в самом начале ХХ века. Книжечка – громко сказано. Скорее, тетрадка, разрисованная и ярко раскрашенная, то ли красками, то ли цветными карандашами. Восемнадцать страничек.
У Бабушки-Забавушки собачка Бум жила.
Однажды Буму бабушка пирожных испекла.
Ну, Бум, бери тарелочку, пойдём со мной в буфет!
Глядят, а мышки съели всё. Пирожных больше нет.
Далее – в том же роде:
Вот Бабушка-Забавушка отстряпалась с утра.
«Покушай, Бум, телятинки, уж закусить пора!»
А Бум в ответ: «Ах, бабушка! Нельзя ли подождать?
Когда курю я трубочку, прошу мне не мешать!»
Когда-то это была нормальная, полноценная книжка, хорошо изданная, с красивыми рисунками. Трудно даже сказать, что здесь главное – стихи или прекраснейшие рисунки. Бабушка рассказывала, что маленькая Ниночка, моя мама, постоянно требовала читать ей про Бума. Так и зачитали, почти до дыр. Не почти – именно до дыр! В таком растерзанном виде она и дошла до моего детства.
И начался в семье новый книжный бум вокруг Бума – вот какой каламбур получился! Мама перевела-перерисовала картинки, а стишки перепечатала на своей машинке «Смис-Премьер», купленной в 1924 году в Камергерском переулке. Из сотен шрифтов узнала бы я этот, скособоченный, прыгающий, разбитый.
Сбоку, «по бортику», книжка-тетрадка прошита толстыми белыми нитками. Обложки, к сожалению, не оказалось – не выдержала испытания временем.
В общем, склеила, сшила, раскрасила. Единственный экземпляр. Самиздат.
Накрыла завтрак Бабушка, надела чепчик свой:
«Будь умник, Бум! Я в лавочку пойду за колбасой».
Вернулась, в двери глянула, – а Бум сидит прядёт.
Работает, старается, всё путает да рвёт.
В самом деле, забавно. Неслучайно Бабушка-Забавушка!
Книжка эта в начале XX века была бестселлером. Самуил Яковлевич Маршак пишет, что это была первая книжка, которую он прочитал. Первая и самая любимая: «До революции все издательства чрезвычайно жаждали получить хорошую детскую книгу... Но, странное дело, то, что давали литераторы, успеха не имело, а всякая полулубочная поэзия имела успех. Например, скверный перевод вещи «Стёпка-растрёпка». Перевёл её немец, который плохо говорил по-русски:
Он чесать себе волос
И ногтей стричь больше год
Не давал. И стал урод».
Успех «Бума» Маршак объяснял тем, что «несмотря на навязчивую мораль, книжка эта весёлая». Очень любил «Бума» и актёр Михаил Иванович Жаров. Он вспоминал, что у его отца был друг, печатник в литографии И. Кнебеля, который давал рабочим для их детей книжный брак. К радости детей, брак бывал нередко. Каждое воскресенье маленькому Мише торжественно вручалась какая-нибудь книжечка. «Одну из них я даже помню наизусть и сейчас. Называлась она «Бабушка-Забавушка и собачка Бум»... Она была вся разорвана, но я её подклеивал и подклеивал. Она была мне очень дорога. Особенно за рисунки, изображавшие эту самую собачку Бума. В конце концов я решил сыграть собачку Бум».
Михаил Жаров рассказывает, что во дворе, между сараями, был закуток, где росли лопухи и репей. Ребята очистили его от мусора. Принесли стулья, позвали родителей, друзей. «Маленькая, очень картавенькая Бабушка-Забавушка (её играла моя сестра Лида) и большой, толстый, шепелявый Бум (его играл я) были, наверное, очень смешны, и нам дружно аплодировали. Это был первый спектакль, в котором я участвовал как актёр, автор сценария и режиссёр».
Когда же была издана книжечка? Обложки-то нет! Но, судя по словам – «фунт конфет», «разносчики», «трубочка и табакерочка с душистым табачком», – до революции.
Впрочем, бог с ней, с датой. Главное, кто автор? Маршак, например, считал, что это – перевод английской сказки, сделанный Висковатовым. А Жаров называл Раису Кудашеву, автора знаменитой «В лесу родилась ёлочка». Это же утверждает историк литературы Владимир Глоцер, который не раз писал о Кудашевой.
Удивительно: снова загадка, и снова – с Кудашевой! Ведь «›лочка», напечатанная в журнале «Малютка» в 1903 году, была подписана инициалами: «А.Э.» Через несколько лет композитор Л. Бекман положил эти слова на музыку, сочинив песенку для своей маленькой дочки. И пошла «›лочка» гулять по белу свету... Думали, что слова – народные.
Ничего этого Р. Кудашева не знала. Лишь в начале 20-х годов в поезде она услышала, как кто-то пел её «›лочку».
Есть две версии того, как был раскрыт «секрет» авторства. Одна связана с Максимом Горьким. Будто бы однажды в его кабинет вошла пожилая женщина и сказала, что хочет вступить в Союз писателей. Но ничего выдающегося она не написала, только детские тоненькие книжечки. Горький развёл руками: «В Союз принимаем серьёзных авторов». Женщина извинилась, а затем робко спросила: «Может, одно мое стихотворение вы знаете?» И прочитала «›лочку». Вопрос о приёме в Союз писателей был решён.
Вторая версия аналогична, только речь идёт не о Горьком, а об Александре Фадееве.
Говорят, стихотворение вновь появилось в 1941 году в сборнике «›лка». Будто бы составитель сборника Э. Эмден разыскала Кудашеву и указала в тексте её фамилию и год создания стихотворения – 1906-й.
Чихать стал Бум... А Бабушка заботится о нём:
Купила табакерочку с душистым табачком.
Идёт домой... Ах, батюшки! Уж Бум и тут поспел:
Пирог месит, изюм кладёт, а сам как повар бел.
Несёт на праздник Бабушка шипучего вина.
Пришла домой и вскрикнула, попятилась она.
Стоит и не шевелится, прижавшись в уголку:
Танцует Бум головкой вниз, а ножки к потолку.
Вот Бабушка в кондитерской купила фунт конфет.
В дверях ей Бум встречается: наряжен, разодет.
«Куда ты, Бум?» – «Ах, бабушка, я в гости тороплюсь.
Прощайте! До свидания! К обеду не вернусь».
Вот Бабушка-Забавушка пошла в зелёный сад.
Там абрикосы спелые на веточках висят.
«Сорву один для Бумочки! Который повкусней!»
Идёт, а Бум с верёвочкой уж скачет перед ней!
Подержать бы книжку в руках! Ту, настоящую, подлинную, дореволюционную! Ни в Российской государственной библиотеке, ни в Исторической, ни в Детской республиканской её не оказалось. С помощью библиографов перерыла десяток справочников-каталогов начала XX века – нет ни ссылок, ни даже упоминания. Значит, мой самиздат – экземпляр уникальный.
Это поняли в Центральном московском архиве-музее личных собраний. Елена Викторовна Алёхина, научный сотрудник, долго уговаривала передать им эту книжечку – на вечное хранение. Я всё не решалась. И вдруг звонок:
– Приезжайте! Скорее!
Бывает же такое... В архив поступил фонд Ирины Васильевны Гавриковой. Она сдала фотографии, документы, книги своей матери, Киры Александровны Бушуевой, жительницы Воронежа. Среди книг оказалась «Бабушка-Забавушка...»
Вместе с директором архива-музея Людмилой Ивановной Смирновой рассматриваем, сравниваем, сличаем обе книжки. У первоисточника вид вполне сносный, как сказали в музее – сохранность хорошая. Разница в том, что в подлиннике на каждой страничке по два четверостишия и по два рисунка; моя мама разделила их. И ещё какие-то элементы маминого творчества, детали рисунков. В общем, игра-загадка: «Найдите десять различий». Ну, а главное отличие: в той книжке – буквы «ер» и «ять». Свидетельство солидного возраста.
На книжечке есть обложка, первая и последняя. Обложка-то есть, а фамилии автора нет даже здесь! Только три слова: «Издание Кнебель. Москва».
Так и не удалось увидеть на книге фамилию автора. Что ж, принимаю на веру! А потому – сомненья прочь: место моего самиздата – в московском архиве-музее личных собраний, где есть подлинник.
Собралась наша Бабушка в чужой далёкий край:
«Ну, Бум! Прощайся с детками, да шапочку снимай!»
Уехали… Всё кончилось: проказы, шутки, шум,
И мы закроем книжечку... Прощай, собачка Бум!