Погибшую молодую женщину Галину Климову обнаружили прохожие вечером 25 июля 2021 года в московском лесопарке Лосиный остров. Выяснилось: накануне она вышла просто прогуляться… Почти всю ночь её брат Вячеслав прочёсывал тропинки, где они часто вместе гуляли, много раз звонил ей на сотовый, а утром вместе с бабушкой пошёл в полицию и написал заявление о пропаже. Потом весь день ходил по парку вместе с сотрудниками лесоохраны, пытаясь найти сестру.
Увы, нашли случайные люди. Как говорят в таких случаях правоохранители, происшествие произошло в условиях неочевидности. Криминалистические технологии при подобных обстоятельствах требуют самого тщательного осмотра места происшествия. В Лосиный остров выехали следователь Мытищинского отдела следственного комитета К. Выскубин, эксперт-криминалист Мытищинского ОВД А. Тёткина и судмедэксперт из морга. Группа отнеслась к делу поверхностно. Судмедэксперт осмотрела труп, зафиксировала признаки удушения, продиктовала результаты наблюдения следователю, эксперт-криминалист сфотографировала труп, и осмотр завершился. Само место и территория вблизи его всерьёз не осматривались, никаких следов, говорящих, что здесь происходила какая-то борьба, не заметили. На том разъехались по домам. В итоге Выскубин написал рапорт: обнаруженный труп признаков насильственной смерти не имеет.
Когда в суде у них спросили, почему должным образом не осмотрели место, Тёткина призналась, что из-за усталости была в полусонном состоянии, делала лишь то, что просил следователь. Уволившийся к тому времени Выскубин вовсе не нашёлся, что ответить. Кстати, как бы там ни было, после его рапорта в Следственном комитете возбудили уголовное дело, создали следственную группу.
Изучая дело, я вновь ужаснулся не столько бестолковости, сколько беспринципности современных следователей и изворотливости прокуроров и судей. И не сразу нашёл политкорректный термин, чтобы обозначить всё это, пока не остановился на старом выражении – портачество (портач – работник, который по нерадению, халатности, расхлябанности, чтобы скорее отделаться, портит выпускаемую им продукцию).
Ну а как назовёшь, если следователи (их по ходу дела меняли часто) не вели его, а просто спихивали? В таком «спортаченном» виде дело двинули в суд, где обвиняемый, а им оказался брат Галины Вячеслав, попросил суда присяжных, надеясь, что уж судьи из народа точно оценят собранные факты и снимут с него обвинение.
Ох уж Климов! Математик по образованию, учёный по призванию и характеру работы, он не представлял, что логика жизни подчас не сопрягается с уголовно-процессуальным формализмом. Не знал, что в законодательстве есть ограничения для суда присяжных, ограждая их доступ не только к оценке фактов, но и к ним самим, даже если они получены следователем, но противоречат его версии. Климов не знал и того, что за внешним демократизмом суда присяжных подчас скрывается нищета процессуальной логики.
Но ближе к делу. У Вячеслава Климова при аресте был изъят его сотовый телефон, однако следственно-розыскных действий с ним не проводили, хотя Климов просил проверить его коммуникации, а также выявить, какие телефоны фиксировались в районе преступления во время его совершения. Для криминалистики это азбучная истина, но следователи отказывали ему в этом.
На следующий день после убийства, в 20 часов, следователь-криминалист Мытищинского СК Д. Тищенко, не входивший в группу, в одиночку провёл повторный осмотр места обнаружения трупа. Из его протокола следует, что нет следов борьбы, но обнаружена кофта потерпевшей. Кофта висела на ветке, на ней были следы загрязнения, хотя сутки ранее она находилась на трупе при осмотре медэкспертом. Вдобавок под опавшими листьями Тищенко обнаружил банковскую карту, а рядом пустую банку из-под энергетического напитка. (Позже выяснилось, что у Климовой пропали очки, золотые часы и золотой браслет, а банка оставлена кинологами, что не было внесено в протокол. Эти факты, кстати, не довели до сведения присяжных.) Интересно, что 29 июля в полицию обратилась гражданка, которая выгуливала в Лосином острове собаку, и та примерно в 600 метрах от места обнаружения трупа, возле небольшого пруда, натолкнулась на документы Галины Климовой. Их передали руководителю следственной группы следователю по особо важным делам Мытищинского СК Наумкину Д.А. (ныне старший следователь СК Московской области). Получив их, тот почему-то отправился, судя по протоколу, к этому пруду, утопил там улики, а потом составил протокол о якобы обнаружении и изъятии из пруда этих и других вещей, включая связку ключей. Ключи потом, правда, куда-то задевались, принадлежали они потерпевшей или нет – загадка. Зато известно, что всё это «ЧП» от присяжных также скрыли.
30 июля Наумкин, не имея законных оснований, а руководствуясь смутным чувством (раз брат ходил в лес с сестрой, может, он и убийца), задержал Климова, но отправил не в Мытищинский ИВС, а в ИВС г. Лобни, где вечером 31 июля Климов написал явку с повинной. Учёный признался в убийстве сестры в ходе ссоры из-за… выборов президента США (родственники некогда учились и какое-то время работали в Штатах). Разгневанный брат якобы захватил сестру сзади сгибом руки за шею и удавил, а потом принадлежащие ей вещи выбросил в болотный прудик... Примечательно, что уже на следующий день В. Климов полностью отказался от признания в убийстве, утверждая, что сделал его из-за применения к нему мер физического воздействия со стороны «оперативных сотрудников» (и эту информацию до присяжных не довели).
1 августа следователь Наумкин вновь в одиночку оказался у знакомого прудика и на его дне якобы нашёл телефон Климовой.
Признательные показания Вячеслава следствие, а затем и поддерживающие в суде обвинение прокурор отдела государственных обвинителей прокуратуры Московской области Т. Кондратюк, помощник Мытищинского горпрокурора М. Данилова посчитали достоверными и довели до сведения присяжных. Итак, факт фальсификации доказательств от присяжных был скрыт, зато как достоверный факт был предложен признательный протокол показаний Вячеслава Климова.
В ходе следствия выявлялись новые факты, требовавшие осмысления. Поступило заключение молекулярно-генетической экспертизы, из которой следовало, что под ногтями убитой и на её джинсах были обнаружены генетические следы нескольких мужчин. Затем появилось заключение судмедэкспертизы, где отражены многочисленные повреждения на теле жертвы, следы от применения электрошокера, а также наличие в органах ряда химических веществ. Покойная могла ими надышаться примерно за час до наступления смерти, и не на воздухе в парке, а, очевидно, в багажнике машины или в гараже. И это заключение фактически было скрыто от присяжных.
Участником процесса становится отец Климовых, Владимир Иванович, который всю жизнь проработал в оборонной промышленности на инженерно-руководящих должностях. Помимо многого прочего (газетный объём не позволяет представить ряд фактов), он предоставил следствию нотариально заверенную схему перемещения телефона его убитой дочери Галины за период с ночи 24 июля по день 25 июля 2021 года (это именно то, о чём просил обвиняемый и в чём ему было отказано следствием!). Невероятно, но факт: телефон «жил» почти сутки после её смерти и не просто жил, а перемещался по окрестностям Мытищ и Москвы. Имея такое в руках, можно раскрывать преступление по горячим следам, но следствие скрыло и эту информацию. То есть вопросов в деле было и остаётся гораздо больше, чем ответов...
В суде подобные косяки следствия скрыли от присяжных, скороговоркой оглашали проведённые по делу экспертизы, а требования защиты о допросе экспертов для разъяснения изложенных в заключениях специальных терминов и конкретизации выводов практически немотивированно отклоняли и до присяжных не доводили. Часть важных выводов из заключения экспертов вообще не была оглашена. Судья Э. Офтаева отказала и в удовлетворении всех ходатайств об исследовании заключения специалистов и их допросах с участием присяжных заседателей. Более того, судья запретила Вячеславу Климову сообщить присяжным заседателям, что он не подтверждает признание совершения убийства сестры, указанное им в так называемой явке с повинной и в показаниях при нахождении в ИВС г. Лобни. В итоге – обвинительный вердикт присяжных о виновности Вячеслава Климова, а затем и приговор: 9 лет и 10 месяцев лишения свободы.
Отменить вердикт присяжных чрезвычайно трудно. Адвокаты подготовили апелляционную жалобу. Хватит ли у апелляционной инстанции смелости отменить незаконный приговор? Удастся ли достучаться до разума многочисленных портачей? И кто они, реальные убийцы или убийца?
Если хотите обратиться к Евгению Николаевичу Мысловскому с вопросом, пожеланием или предложением, направляйте их на почту litgazeta@lgz.ru с пометкой «Для Е.Н. Мысловского».