На днях в Министерстве культуры РФ состоялись общественные слушания по вопросам дальнейшего развития Национальной театральной премии «Золотая маска». Если на майской встрече в СТД, посвящённой этой же теме (см. «ЛГ», № 21 от 27.05.2015), собрались в основном театральные критики и журналисты, то на министерскую «площадку» были приглашены преимущественно руководители театров – как флагманских, так и провинциальных – и известные театроведы. Одни выступавшие были настроены достаточно оптимистично, другим ситуация виделась почти критической, общее согласие царило только в том, что премия и фестиваль в их нынешнем виде нуждаются в реформировании.
Скандала в «благородном семействе», к сожалению, и на этот раз избежать не удалось. Председатель СТД А.А. Калягин на встречу в министерство не прибыл, несмотря на полученное приглашение. А на следующий день на сайте СТД появилось его гневное послание, в котором в частности сказано: «Я напомню, что единственным учредителем (как я говорю, «папой и мамой») «Золотой маски» является Союз театральных деятелей (выделено Калягиным. – В.П.). И мне представляется по крайней мере странным, что обсуждение нашей премии организуется Министерством культуры «явочным порядком»: с нами предварительно не согласованы ни время проведения мероприятия, ни его формат, ни состав участников». Учредитель у премии действительно один – СТД, но ведь организаторов-то два – СТД и Министерство культуры РФ (согласно пункту 1.3 Положения о премии). Для чего тогда уважаемому г-ну председателю всего (!) отечественного театрального сообщества устраивать сей публичный демарш, отказывая коллегам по цеху в праве высказать своё мнение, называя это пустой тратой времени? А между тем эти люди – профессионалы высочайшего класса, авторитет которых признан в том числе и самой «Золотой маской», – сочли возможным найти в своих весьма плотных графиках некоторое количество «пустого времени» и потратить его на то, чтобы помочь Национальной театральной премии страны адекватно отражать современные реалии российского театрального процесса.
Цель слушаний была абсолютно практической – собрать предложения для упомянутой г-ном Калягиным рабочей группы, которой предстоит переплавить их в конкретные меры по исправлению существующего положения дел. Мозговой штурм можно назвать удавшимся – идеи высказывались, как и положено: от сладостно-утопических до хирургически болезненных. Находящуюся посередине истину вычленить вполне реально, если подходить к делу конструктивно, а не разжигать позиционную войну амбиций. Судите сами.
Александр ЖУРАВСКИЙ, заместитель министра культуры:
– Министерство культуры, которое является одним из организаторов «Золотой маски», наравне с СТД несёт ответственность за премию, которая имеет очень важное значение для театральной среды. Мы хотели расширить круг участников обсуждения с точки зрения репрезентативности театрального процесса. В СТД собрались критики, здесь – руководители театров. Задача – услышать друг друга, а потом начать вместе работать. «Золотая маска» как национальная премия, должна отражать всё многообразие творческих направлений. Слово «национальный» в русском языке имеет два значения – «этнический» и «общестрановой», и этот второй аспект должен учитываться в первую очередь. Это накладывает на всех нас особую ответственность: одно дело общестрановая премия где-нибудь во Франции и совсем другое – в огромном федеративном государстве.
Юрий СОЛОМИН, художественный руководитель Малого театра:
– Если «Золотая маска» позиционирует себя как национальная премия, она должна отражать состояние театральной жизни народов, населяющих нашу страну. Но присутствие национальных театров в конкурсной программе незначительно. Участие провинциальных театров тоже не так широко, как следовало бы. Его необходимо расширить, чтобы премию перестали упрекать в «столичности». Мало того, если мы хотим, чтобы театры в регионах не чувствовали себя на обочине театрального процесса, необходимо – каких бы денег это ни стоило – дать возможность их руководителям приезжать в Москву и отсматривать всю конкурсную программу от начала до конца. Не всё и не всегда в ней достойно внимания. Сейчас много говорится о современности спектаклей, номинирующихся на «Маску». На мой взгляд, современны те постановки, которые обращаются к сердцу и разуму человека, а не к органам, определяющим его половую принадлежность. Уровень культуры в стране, особенно среди молодёжи, достиг катастрофического минимума. Я сейчас сижу на вступительных экзаменах – Задорнов отдыхает! Абитуриенты не в состоянии имени-отчества Пушкина назвать! Вот вам результаты ЕГЭ. Но надо же как-то этому противостоять. Мы обязаны вернуть театру воспитательную функцию, и это должно быть отражено «Золотой маской».
Татьяна ДОРОНИНА, художественный руководитель и директор МХАТа им. Горького:
– Что такое фестиваль и что такое премия «Золотая маска», должен определять профессионал – актёр или режиссёр высокого класса, а не управленец. Госпожа Ревякина, занимающая пост генерального директора премии, на мой взгляд, не является профессионалом ни в какой области. И почему генеральным директором премии является человек, занимающий должность директора Театра наций? Этот театр находится в здании бывшего филиала МХАТа, он стал самостоятельным при полном отсутствии внятной творческой позиции, но с весьма ярко выраженными намерениями – захватить как можно больше территорий, принадлежащих не только другим театрам, в первую очередь МХАТу имени Горького, но и обычным гражданам – жильцам соседних домов. И вся эта захватническая деятельность происходит при активном участии госпожи Ревякиной. И наконец, почему работой национальной премии заправляет какая-то АНО – автономная некоммерческая организация?
 |
| Былое и думы А.А. Калягина (фото РИА "Новости") |
Валерий ФОКИН, художественный руководитель Российского государственного академического театра драмы имени А.С. Пушкина:
– Для меня самым важным является принцип формирования экспертного совета. Его состав должен ротироваться, но этого недостаточно. Если мы хотим, чтобы «Маска» отражала весь спектр театральной жизни страны от классических постановок до новых веяний, то в экспертный совет должны входить люди, придерживающиеся различных, максимально широких взглядов. При этом собственные пристрастия на время работы в совете они должны отставлять в сторону. Главным принципом отбора номинантов должна быть художественность. Однако достижение художественной справедливости в премиях и фестивалях такого рода практически невозможно. И это не проблема именно «Золотой маски»: на зарубежных фестивалях, где мне приходилось быть членом жюри, ситуация аналогична – недовольные есть всегда.
Алексей Бородин, художественный руководитель Российского академического молодёжного театра:
– Каждый эксперт имеет своё субъективное мнение о спектакле, который оценивает. И это нормально – объективного мнения в театре нет и быть не может. Так что любая группа экспертов обязательно вызовет недовольство. На мой взгляд, проблема не в их компетентности, а в отсутствии уважения к их мнению. Между тем эти люди каждый раз проделывают громадную работу. Я сам был председателем жюри и знаю, какая это трудная, дико эмоциональная работа: все друг с другом не согласны, а консенсус искать нужно. В этом, если хотите, есть даже какой-то свой кайф. Мне представляется важным не название премии, а творческая дискуссия вокруг номинированных на неё спектаклей. Это очень важно – услышать друг друга, но этому мешает нервозность, которая нагнетается вокруг судьбы премии. От определения «национальная» все в обморок падают. Это провокативное определение: не могу себе представить людей, которые досконально знали бы, что это такое на самом деле. И фестиваль, и премию я рассматриваю исключительно как игру. Более высокого понятия, чем игра, для меня в театральном искусстве не существует. И если эту игру поднять на должную высоту, то всем этот фестиваль будет в радость.
Григорий ЗАСЛАВСКИЙ, руководитель рабочей группы по вопросам театрального искусства при Министерстве культуры РФ:
– Каждый раз, когда возникает дискуссия о реформировании «Золотой маски», начинаются разговоры о том, что кто-то у кого-то пытается «отнять» премию или вообще её уничтожить, хотя на самом деле никто этого делать не собирается. Олег Николаевич Ефремов утверждал, что театр всегда находится в кризисе. А если так, то любой театральный организм может быть улучшен, фестиваль и премия «Золотая маска» – не исключение. Мне кажется, от статуса национальной премии отказываться не нужно – нужно ему соответствовать. Думаю, никто из нас, каких бы широких воззрений он ни придерживался, от своих вкусов отказаться не может, но если приглашать в экспертный совет людей различных, даже полярных взглядов, согласен, это придаст театральной картине большую широту. Не секрет ведь, что есть немало театров, которые при существующей ситуации никогда не попадут на «Маску». Есть и ещё один важный аспект: сколько великих актёров ушло из жизни, так и не получив этой премии, несмотря на все свои заслуги, – Николай Александрович Анненков, Юрий Яковлев, Галина Коновалова, Игорь Кваша. И из ныне здравствующих выдающихся актёров можно назвать тех, кто ею несправедливо обойдён. И если такое происходит, видимо, критерии отбора номинантов нужно серьёзно корректировать.
Алексей БАРТОШЕВИЧ, заведующий отделом современного западного искусства Государственного института искусствознания:
– У жюри действительно тяжёлая работа: мы порой смотрели по два, а то и по три спектакля в день. Я, будучи председателем, очень тревожился за исход голосования – настолько разных взглядов придерживались люди, входившие в состав жюри. И всё-таки мы договорились. Поэтому со всей ответственностью заявляю: люди могут найти общий язык, если они профессионалы и главным критерием для них является художественность театрального высказывания. А принцип советской очереди «больше одного кило в одни руки не давать», то есть условно «давайте не будем давать премию Додину, потому что у него уже есть» – неправильный принцип. Если спектакль демонстрирует высокий художественный уровень, он должен получить премию. И сколько их уже есть у его автора, неважно. Понимаю, что региональным и национальным театрам нелегко составить достойную конкуренцию столичным труппам, тем не менее я видел в провинции немало достойных спектаклей, так что, расширяя представительство провинции, нет необходимости пытаться раздать всем сестрам по серьгам.
Владимир УРИН, генеральный директор Большого театра:
– На первых порах, когда спектаклей в конкурсе было немного, жюри было общим, а не делилось на музыкальное и драматическое. Мне кажется, что можно к этому принципу вернуться – сделать оба жюри смешанными: специалисты по драматическому театру в состоянии оценить достоинства музыкальной постановки и наоборот. Таким образом, можно будет разбить клановость, неизбежно в той или иной мере проявляющуюся в работе жюри. А вот количество номинаций необходимо сократить, чтобы не обесценивать премию. В этом году в номинации «За честь и достоинство» было одиннадцать лауреатов. Я понимаю, что хочется отметить многих, но когда лауреатов больше десятка – это неправильно.
Ольга ГАЛАХОВА, заместитель художественного руководителя Московского губернского театра:
– Никто не покушается на заслуги «Золотой маски». Премия помогает поддерживать статус отечественного театра, что сегодня очень важно. Но премия столько лет находилась вне общественного контроля... Из фестиваля, который должен отражать театральный процесс, она превратилась в корпорацию, которая продвигает определённые театры и группы людей с определёнными художественными убеждениями. Был ли хоть раз проведён анализ, что происходит со спектаклями-лауреатами? А неплохо было бы понять, кто из экспертов оказался прав, а кто ошибся, выдвигая те или иные спектакли. В лауреаты нередко попадают спектакли, очень быстро сходящие с афиши. Через год-другой их уже невозможно увидеть, а оставшиеся за бортом продолжают с успехом идти долгие годы. Давайте не будем забывать о том, что одним из основных критериев успешности спектакля является его жизнь после фестиваля – интерес к нему обычной публики. Тут уже говорили о положении госпожи Ревякиной. Мне представляется несправедливым, когда директор одного из московских театров и директор премии – одно и то же лицо. Положением о премии это не запрещено, но с этической точки зрения выглядит в лучшем случае странно. Статус национальной премии предполагает независимость её руководства от какого бы то ни было конкретного театра.
Борис МЕЗДРИЧ, театральный деятель:
– Меня искренне удивляет отсутствие председателя СТД Александра Александровича Калягина, ведь слушания устраивались ради диалога: премия находится в ведении двух структур – Министерства культуры и СТД, которые обречены прийти к общему решению. Иначе никакой реформы не получится. Самый сложный вопрос, с моей точки зрения, – как формировать экспертные советы и жюри. Когда-то я спросил у Аркадия Каца, при каком условии он соглашается на постановку в новом театре. Он ответил, что принимает предложение, если в труппе есть хотя бы два актёра, мыслящих категориями всего спектакля, а не исключительно своей роли. Мне кажется, что и тут должен действовать аналогичный критерий: нужны люди, мыслящие категориями российского театра в целом, а не отдельного спектакля или даже сезона. Если же говорить о номинациях, то хочу напомнить, что среди номинантов практически отсутствует русский классический балет – тот, которым мы по праву гордимся, которым восхищается весь мир, несмотря на обилие новомодных тенденций. Существующее положение надо менять, иначе картина театральной жизни не будет полной.
Борис ЛЮБИМОВ, ректор Высшего театрального училища им. Щепкина:
– Авторитет премии огромен, но его можно очень быстро утратить. Театр – игра, но фестиваль и премия постепенно перестают ею быть. Некоторые губернаторы уже вносят в госзадание театрам получение «Маски». Она учитывается при рассмотрении документов на присвоение званий. Это уже не игра. В сознании многих людей «Золотая маска» обретает статус государственной награды, хотя таковой не является. Но альтернативы на государственном уровне ей не существует – премия президента вручается деятелям театра не по итогам сезона.
Субъективность – вещь в искусстве неизбежная и, в общем-то, закономерная. В отличие от субъективизма. Представьте себе, что мы перенеслись на сто лет назад и обсуждаем премию по литературе. У нас есть реалисты – Горький, Бунин, есть символисты – Блок, Белый, акмеисты – Ахматова и Гумилёв, футуристы – Маяковский и другие. И мы понимаем, что Бунин – это очень высокая степень таланта, а Сургучёв – не очень, что Маяковский и Хлебников – великие поэты, а Елена Гуро – нет. В нынешней театральной ситуации такое чёткое понимание, кто есть кто, отсутствует. Люди со средними способностями чувствуют себя новаторами и дискредитируют большие, интересные и творческие достижения настоящего авангарда. Пусть эти люди развиваются и совершенствуются, никто не против, но они не должны заменять собой подлинные таланты. А именно это у нас зачастую и происходит.
Вера МАКСИМОВА, главный редактор журнала «Вопросы театра»:
– Я не ожидала такой благости в обсуждении при таком количестве проблем. Похоже, дело в том, что все «Маску» критикуют, но при этом очень хотят её получить, вот и благодушествуют – а вдруг рано или поздно всё-таки дадут. Красиво звучит «премия – это игра», но помимо этого есть ещё и человеческие огорчения, недоумение, подавляемая воспитанием зависть. Не всё так просто обстоит с этой игрой. Честно говоря, не понимаю, как могут члены экспертного совета, отсматривая такое количество спектаклей, – в прошлом году, насколько мне известно, их было около 700 – не утратить ясности мысли и чёткости критериев отбора. На первом этапе отбор производится по присланным видеозаписям, но давно известно, что запись, как правило, не отражает всей глубины спектакля. Есть постановки, которые в записи вообще существовать не могут. Где гарантия, что во время этого предварительного просмотра не сбрасываются со счетов талантливые спектакли? Всегда ли эксперт едет смотреть спектакль на месте, если запись ему показалась неубедительной? Как из 700 соискателей выбрать трёх-четырёх номинантов по каждому разделу? Неудивительно, что их получается в итоге десять, а то и больше. Но если на звание лучшего режиссёра претендует одновременно 20 человек – это говорит только о том, что отбор организован плохо! В театре у нас сегодня спад, а не подъём! Неужели никто не обращает внимания на то, во что превращаются люди, которые ездят смотреть спектакли? Поза мэтра, взгляд сверху вниз, по три спектакля в неделю. Это становится фантастически неприличной кормушкой. И периферия чувствует себя зависимой от этих людей.
Юрий ИТИН, директор Ярославского академического театра драмы им. Фёдора Волкова:
– В экспертный совет, мне кажется, должны обязательно входить критики из глубинки. Думаю, что их может быть и половина состава совета. Это решит многие проблемы, в том числе и с первоначальным отбором соискателей. В любом регионе есть два-три критика – высокопрофессиональных, знающих ситуацию в театрах изнутри, антилоббистки настроенных, авторитетных. Есть квалифицированные региональные фестивали. Давайте доверим им формировать определённую часть конкурсной программы – это повысит и их ответственность при выборе своих лауреатов, и собственный статус фестивалей. А там, где таких смотров пока нет, эту задачу выполнят местные критики, а региональные власти во имя престижа вверенных им территорий призадумаются о том, чтобы свои фестивали организовать.
Валерий ГРИШКО, главный режиссёр Самарского академического театра им. Горького:
– Мой учитель Георгий Александрович Товстоногов призывал всегда искать ключевое слово. В данной ситуации для меня таким словом является «формат». Часто слышишь, что так называемый фестивальный формат не существует, что это миф, но это не так. Он есть, и он существенно искажает жизнь театра – мы убиваем будущие поколения театральных деятелей. Мы не можем сегодня найти молодых режиссёров, которым можно было бы передать театры: они не то что за судьбу коллектива отвечать не в состоянии, они не умеют делать спектакли! Сочинить эпатаж – пожалуйста. Раздеть актёра, облить его чем-нибудь – сколько угодно. Но спектакля-то нет. Когда такому творцу говоришь, что его творение сыграть можно раза три, а дальше его никто смотреть не будет, его это не особо печалит. Его интересует если не премия, то хотя бы возможность попасть на фестиваль. Хоть во внеконкурсную программу, но попасть. Любой ценой! Формат и национальная премия несовместимы. Потому что реальная жизнь театра – это совсем другие спектакли, не те, что делаются ради одного шумного фестивального проката. Но с такими постановками провинциальные театры в номинанты попадают крайне редко. А если и попадают, то они очень разные по эстетике и художественным принципам. И тут вдруг проблема возникает: нельзя остаться справедливым, сравнивая постановки, сделанные в совершенно разных театральных течениях, отдавая предпочтение формату, в который нас всех загоняют, прикрываясь время от времени для отвода глаз спектаклем Додина или Фокина.
Сергей ФЕДОТОВ, художественный руководитель пермского театра «У моста»:
– Наш театр трижды пытались закрыть, были уже приказы подписаны. Спасало нас то, что мы трижды номинировались на «Маску» и в 2010-м её получили. Эта премия – охранная грамота для любого регионального театра. Тут коллеги говорили о перекосе в сторону авангарда. Классический русский психологический театр практически забыт, и эту ситуацию надо исправлять. Авангард нам слишком дорого обходится. Во всех смыслах. Дирижёр Теодор Курентзис в этом году за спектакль «Королева индейцев» получил пять «Масок». Постановщик – грек, основная танцующая группа – из ЮАР, солист – из Лондона. Местная труппа пляшет только в массовке. Декорации – три измазанных краской задника, костюмы – из секонд-хенда. Постановка обошлась в 40 миллионов рублей. Одно представление обходится в три миллиона, идущих на то, чтобы оплатить прибытие иностранных исполнителей и ввезти из-за границы некие редкие музыкальные инструменты. Окупить продажей билетов эти расходы невозможно. Спектакль поставлен только ради «Маски». Может ли он быть лауреатом Национальной российской премии? Ответ мне кажется очевидным.
Очевидно и то, что «технологических» проблем у премии не меньше, чем чисто творческих. Гендиректор «Золотой маски» Мария Ревякина постаралась дать ответы на наиболее нелицеприятные вопросы присутствовавших. По её словам, АНО «Золотая маска» представляет собой, так сказать, техническую дирекцию фестиваля – команду из 30 театральных менеджеров с профильным высшим образованием, которая к отбору и оценке спектаклей не имеет отношения. Список экспертов, на основании которого каждый год формируется очередной экспертный совет, якобы предоставлен самим СТД по предложениям входящих в него секций (что было поставлено под сомнение некоторыми из присутствовавших), и состав очередного экспертного совета согласуется с Минкультом и утверждается секретариатом СТД, так что претензий к профессионализму экспертов быть не может. А сама госпожа Ревякина спектаклей не отсматривает, на решение жюри не влияет и госслужащей не является – контракт с ней заключало не министерство, а худрук Театра наций Евгений Миронов (интересно, как это государственный театр может иметь «негосударственного» директора?!). И сил у неё вполне достаточно, чтобы продолжать сидеть в двух руководящих креслах.
Похоже, что нынешнее лето для «Золотой маски» будет самым жарким за всю историю её существования. Останется ли она по-прежнему одновременно и национальной, и независимой или утратит один из статусов, сказать пока сложно. Но в том, что её ждут перемены, никто уже не сомневается. Насколько быстрыми и кардинальными они будут, покажет самое ближайшее будущее.
ОТ РЕДАКЦИИ
«ЛГ» более 10 лет назад заговорила о проблемах «Золотой маски». Мы были первыми, обратив внимание читателей на странную ситуацию: премия, которая финансируется в основном государством, всячески отстраняется от социальных, нравственных и духовных проблем, стоящих перед страной. Получилась странная ситуация – государство все эти годы несло ответственность за судьбу «Золотой маски», а та, в свою очередь, даже слышать не хотела о какой-либо ответственности перед обществом. Более того, ЗМ с самого начала энергично окормляла экспериментальные направления театрального искусства и брезгливо не замечала традиционные, что в конечном счёте в совокупности с очевидным «групповым принципом отбора» привело к явному перекосу в нашей театральной жизни. Если бы в России было несколько разнонаправленных премий, сопоставимых с ЗМ, говорить было бы не о чем, но сложившаяся монополия стала очевидным препятствием для развития отечественного театра. Варианта решения проблемы два: или ЗМ осознает своё общефедеральное значение и станет полифоничной, объективной и ответственной. Или те средства, которые тратит на неё государство, должны быть распределены между двумя-тремя театральными проектами, которые сообща, равноценно охватили бы все направления сценического искусства.
Отдельный вопрос главному учредителю премии – СТД и его руководству. Господа! Всемирная отзывчивость – это замечательно, но и об отечестве подумать не мешало бы…
«ЛГ»