Ну, конечно, народы должны распри позабыть. Но, во-первых, «народы» и, значит,
| Россия – уникальная страна. Уникальная своим многоязычием, или, в переводе на научный язык, полилингвизмом. Как и каждый человек – «столько раз человек, сколько языков он знает». |
Россия – уникальная страна. Уникальная своим многоязычием, или, в переводе на научный язык, полилингвизмом. Как и каждый человек – «столько раз человек, сколько языков он знает». Понимание этих простых до банальности истин должно бы, казалось, привести современное общество в состояние всеобщего благоденствия, однако на практике они не только не ценятся, но искажаются и извращаются. Чего стоит одно стремление создать из сегодняшнего населения Украины «моноязычную» нацию, отбрасывая страну и её культуру на столетия назад, прикрываясь стремлением «войти в Европу». Но всякое забвение или искажение собственной культуры (а знание языков и есть самая что ни есть культура!) в составе других народов-языков не может не отразиться на сегодняшнем внутреннем состоянии и будущем благополучии народа.
А чего стоит политика мировой глобализации с желанием подравнять всех под единый американский стиль жизни, который, конечно, проявляется прежде всего в «американизации» языка. Причём на словах можно провозглашать, как это делается сейчас в Косово, равноправие всех «шести национальностей», или на Украине (где формально всё объясняется заботой о возрождении родного языка), на деле же получаются полная неразбериха и нестроение. Смею предположить, что это нестроение происходит не только вследствие дурных помыслов радетелей о благе своего народа, но и вследствие элементарной филологической безграмотности, которая сегодня оборачивается против языковых реформаторов болезненными ударами и по их собственным интересам.
| Всякое забвение или искажение собственной культуры (а знание языков и есть самая что ни на есть культура!) в составе других народов-языков не может не отразиться на сегодняшнем внутреннем состоянии и будущем благополучии народа. |
Мы наблюдали парад национализма в нашей стране (особенно в связи с развалом Советского Союза), который должен был осуществляться во благо каждой нации, получившей «право на самоопределение». Почему же нет желанного благоденствия ни на Украине, ни в Латвии? С точки зрения духовной морали ответ прост: хоть «счастье было так возможно…», его невозможно построить на несчастье другого. Тогда неминуем хаос, поскольку все стороны, участвующие в разрешении ситуации, не могут не ощущать несправедливости происходящего. Впрочем, оптимистический взгляд на историю показывает, что зло не может процветать и господствовать долго: гордые и надменные падут, а униженные и кроткие «наследуют землю»…
Что же подсказывает наука о языке? Существует ряд положений, с которыми нельзя не считаться в планировании языковой политики. Эти положения выработаны историей языкового образования и положительным опытом языковой политики различных государств.
Первое. Должны развиваться все языки, существующие на данной территории. Не может быть альтернативы «или – или», должно быть «и.., и…». Худо-бедно, но в советское время реально ставилась и решалась задача развития языков малых народов, тем более языков союзных республик. Сегодня можно говорить о том, что не всё в этой политике было совершенно, но очевидна изначальная правильность языковой политики: развиваться должны все языки и литературы.
Второе. Юридическое «равноправие» языков не означает их «равенства». Не-«равенство» проявляется в различной степени развитости языков (Ю. Рождественский). Академик РАО, президент Государственного института русского языка им. А.С. Пушкина В.Костомаров говорит, что языки «равноправны», но не «равноценны». В этом нет ничего обидного или оскорбительного: есть языки, на которых существует только устная речь (таков язык какого-нибудь племени, не имеющего необходимости в письменной речи, но представителю такого племени надо дать возможность в международном суде защищать свои интересы). Есть малые народы, получившие письменность (таковы малые народы России), но не имеющие развитой художественной литературы и науки, – тогда, «распри позабыв», необходимо, чтобы малый народ подтягивался до «старшего брата», не испытывая при этом ни чувства унижения, ни комплекса неполноценности.
Третье. Более развитые языки становятся образцами речевой деятельности для языков менее развитых, оказывая на последних культурно-стилевое влияние в разных областях жизни. Так происходит заимствование не только слов, но и идей, разных форм жизни. В советское время на СССР идеологически ориентировались страны Восточной Европы, но стилистически мы были беспомощны вследствие слабости нашей филологии, ибо образ советского человека был непривлекателен для поляков, венгров, чехов… Образ же не столько сытого, сколько риторически раскрепощённого американца привлекал и манил. Полагаю, что мы проиграли холодную войну не столько экономически, сколько риторически, пропагандистски, ведь психологическая война велась речевыми средствами, но искусство риторики по-прежнему terra incognita для большинства нашей интеллигенции. Сегодня же властвует английский язык, что проявляется в навязывании как экономических реалий, так и культурно-информационных (копирование западных телепередач, музыки, моды и проч.), образовательных, развлекательных.
|
Заставить человека говорить на другом языке, забыв родной, – значит перестроить всю его суть, унизить и растоптать его личность. |
Кстати, русская культура и язык всегда были открыты для таких контактов и заимствований. Ведь наш язык сложился из многообразия «языков»: письменность мы восприняли из церковно-славянского, в период татаро-монгольского нашествия наш язык заимствовал тюркизмы, а затем обогащался и грецизмами, и латинизмами, и польскими словами, в петровское время – голландскими, немецкими, затем – французскими. Таким образом, наш язык изначально восприимчив к чужому, а вот далее есть два пути: один – смешать французское с нижегородским, слепо копировать чужестранное и то, что странно для нашего сознания; второй – отбирать всё лучшее, что было в культуре-источнике, и на этой основе создать новый стиль. Впрочем, для второго пути требуются напряжённость и вдохновение мыслеволевого усилия, которое должно быть разлито в общественном сознании и личном творчестве. Пример первого слепого копирования – наша перестройка, списанная с западных советов; примеров второго творческого созидания – множество: Пётр Великий в разных областях деятельности; или создание Словаря Академии российской – с одной стороны, по примеру французской, с другой, отбирая только русские слова, с гордостью за великий «славенороссийский» язык.
Заимствуемые языки обычно становятся языками образования, то есть на них обучают, они входят в учебный процесс. При том, что, начиная с первой лекции М.В. Ломоносова на русском языке, в российском обществе всё время происходит борьба за русский язык, слышатся требования беречь и защищать его. Итак, наблюдаем ту самую бердяевскую антиномию: при вящей подражательности мы удивительно самостоятельны и изобретательны, но часто последнее свойство просыпается у нас только тогда, когда становится тошно от передразнивания чужого и чуждого, как это происходит сегодня в наших СМИ.
Сегодняшние связи русского языка целесообразно рассмотреть в трёх направлениях его контактов: контакты с международными развитыми языками (прежде всего с английским), восстановление связей на постсоветском пространстве (прежде всего положение русского языка на Украине и в Прибалтике), русский язык для малых народов России.
Есть ли у нас «распря» с великим англо-американским языком, завладевшим сегодня миром? Несомненно. Только мы настолько мирные люди, что не протестуем, хотя внутреннее возмущение давно мучит общество и всех нормальных людей: кто может спокойно выдерживать пресс американской кинопродукции в воскресный вечер? Кто не заметит, что из 27 песен, представляемых на конкурс Евровидения, 25 поются на английском языке? Кто не заметит, что новый телеканал 2х2 отдан не образовательным передачам, не отечественной кинопродукции, а дешёвым мультикам с явно пошлым и безнравственным душком? У кого нет в почтовых ящиках призывных писем изучать English first (прозрачная двусмысленность, утверждающая приоритет английского над всеми остальными языками)? Тем не менее мы мирно дремлем. К сожалению, наши управленческие механизмы (а управление – это язык!) настолько несовершенны, что мы попросту не знаем, какими путями можно высказать мнение так, чтобы оно было услышано?
| Любовь и дружба между народами есть долг, и наша святая обязанность – всеми средствами оберегать священный «языковой» союз, который завещан нам нашими историческими предками. |
Каковы же наши отношения с «языками-соседями» по СНГ? В 90-е годы большинство из них стояли в позе обиженных на великого соседа, всячески лягали ослабевшего льва, пытались диктовать дикие правила, противоречившие логике нашего языка. Так появлялись «Таллинн» и «Кыргызстан», хотя никому не придёт в голову предлагать англичанам или французам писать Moscow или Moscva. Были в этом, конечно, тайная зависть и желание унизить близкого родственника по крови с помощью далёкого заокеанского дяди… Может быть, есть и здоровое желание поднять свою культуру и язык, только нет понимания, что великая культура не создаётся по президентскому приказу и однодневно. Так, националистические силы пытаются выстроить на украинском языке разные области науки и образования, во все области жизни ввести украинский язык – только дело в том, что культура просто так не создаётся. Здесь надо бы поучиться на хорошем опыте, а опыт такой имеется как раз у наиболее развитых культур. Придётся признать, что человечество знает немного таких культур, которые являются не только примерами и образцами, но и обладают объединяющей силой для других наций, став средством коммуникации и организации социальной, экономической и духовной жизни. Русский язык принадлежит к таким культурам.
Много ли выиграли народы постсоветских республик вследствие образовавшейся «свободы»? Могут ли они похвастаться тем, что их литературу читают, а культуру почитают на Западе так, как их читали и почитали в Советском Союзе? Разве не потеряли прибалтийские писатели-литераторы возможности прочтения и слушания всеми другими народами на русском языке? Честно говоря, с упоением и известной долей ностальгии по советским временам читаешь в «Евразийской музе» «ЛГ» стихи разнонациональных поэтов бывшего Союза… Можно спорить со сказанным, но если культурное достижение уничтожается, это квалифицируется в культурологии однозначно: вандализм, т.е. разрушение культуры.
Конечно, правды ради стоит сказать, что на филологическом факультете МГУ, где преподавался курс «литературы народов СССР», у студенчества к нему было слегка скептическое отношение, но это простительно лишь для студентов: на фоне развитой античной или зарубежной классики писатели советских республик, конечно, проигрывали. Однако кто может сказать, что к этой литературе было неуважение или её дискриминация? Общество понимало, что дружба народов есть долг и нельзя сказать что-то оскорбительное или унизительное в адрес человека другой национальности либо же с очевидностью нарушать эти права, как это делается в «без-умии» языковых новаций на Украине или в Прибалтике.
«Без-умие» я написал не в оскорбительном смысле, а в смысле делания «без ума». Ведь мы не столько негодуем по поводу запретов на русский язык на Украине, сколько огорчаемся несуразности и глупости происходящего: как можно запретить человеку «думать» на родном языке? А происходит именно это, когда президент Ющенко предлагает: «Думайте по-украински…» Но что мне делать, если я человек другой культуры и изначально думаю на другом языке? И ведь никому в советское время (как и никому на Западе, который им должен «помочь») в голову не пришло бы сказать в Бельгии, большая часть которой говорит по-французски: «Думайте по-фламандски».
Ещё большее «без-умие» – нарушить принцип теории именования, на котором держится вся восточная и западная филология, – он зафиксирован как Сократом, так и Конфуцием: «Если имя вещи дано верно, то дело ладится. Если имя дано неверно, дело придёт в нестроение». Человеку имя даётся от рождения, он сросся со своим именем, оно – его, личное. На Украине же считают возможным «отнять» имя и в паспорте дать человеку другое – и никакая демократия не вступится… Хотя хорошо известно из языковой практики всех народов, что имена собственные не переводятся: если вы из русского Николая делаете в паспорте Миколу, то почему президент Франции не Микола Саркози? Если вы меняете Скворцова на Шпака, то почему не называете Джорджа Буша Георгием (или Жорой) Кустовым (Буш, как известно, «куст»)? Разве это не политика двойных стандартов?
А к чему может привести запрет фильмов на русском языке под предлогом развития языка украинского? Самое главное: чем может помешать один язык другому? Почему не развивать оба языка? Зачем вносить в жизнь людей разъединение, разрыв, раскол? Глядя со стороны на политику украинской власти, читая статьи иных украинцев в Интернете, изумляешься искривлённости сознания: люди действуют и пишут, словно не подозревая, что все их хитрости и искривления в пользу своего «украинского» в ущерб русскому (российскому) и в реверанс западному шиты белыми нитками?
Вот лишь один пример, взятый из Интернета. С каким профессиональным упоением Пантелеймон Василевский пишет в статье 2005 года, что «творчество украинца Николая Гоголя» «было «пропитано» Украиной, где бы он ни был»! Кто же будет спорить?! Раньше этому радовались и умилялись, сегодня же это предмет для «распри», т.е. разговора о том, что проклятые «москали» ходу не давали переводам Гоголя на украинский язык. Василевский рассказывает о том, что «Тарас Бульба» был впервые переведён на украинский вовсе не в 1935 году, как это указано в библиографическом указателе АН СССР «Гоголь и Украина» 1952 года, а гораздо раньше – во Львове в 1850 году. Порадоваться бы этому открытию да поудивляться вместе, так ведь нет – весь тон статьи говорит о том, что умышленно-де такие факты скрывались…
Однако таких противоречий в науке предостаточно.
Вспоминает Василевский и Пыпина, писавшего в «Истории русской литературы», что «Гоголь был малороссом до мозга костей...» и Д.Н. Овсянико-Куликовского, писавшего о произведениях Гоголя, что, «читая их, нельзя избавиться от иллюзии, будто это перевод с украинского». Не хватает только слов президента Ющенко, что и «думал»-то Гоголь «по-украински»… Эх, да вот писал-то почему-то по-русски. А я вот думаю, что психолингвистический анализ билингва Гоголя с очевидностью говорит о том, что «мыслил» он наверняка и по-русски, и по-малороссийски (кстати, последнее слово на Украине запрещено или не рекомендовано – так, во всяком случае, мне было подсказано ещё в 1993 году.
Язык есть ключ к мироощущению человека в жизни. Заставить человека говорить на другом языке, забыв родной, – значит перестроить всю его духовную природу, его суть, корни, унизить и растоптать его личность. Забыть родной язык – значит предать и свою историю, и своих предков. И в то же время что благодатнее для каждого народа и каждого человека, нежели попытаться воспринять и понять живущего с тобой рядом человека или народ, расположиться к нему всем сердцем, понять образ его бытия – а он-то как раз всегда выражен в языке.
А как у нас, в России? Не гнетём ли и мы свои малые народы-языки? И на этот вопрос можно найти разные ответы. Всё зависит от того, на какую точку зрения встать и какими философско-мировоззренческими взглядами руководствоваться. Можно начать национально-языковую «распрю» под видом того, что-де плохо развиваются у нас языки малых народов России. И кому-то очень неймётся посеять рознь между народами.
Когда начался парад национализма в 90-е годы, кому только не хотелось повернуть корабль в сторону от России, да сами народы голосуют своим умом (не без-умием) за то, чтобы учить науки на русском языке, чтобы обращаться к русской литературе и культуре, чувствуя себя в «семье единой», а не разобщённой… Ведь если не с Россией, то с кем? С каким из царственных «львов»? С британским? Или с американским орлом взлететь в небо? Грузия уже взлетает… Или, побывав в Болгарии, услышал я от бывших «братьев», что, мол, не построили им обещанной Швейцарии ни американцы, ни европейцы, а вы, мол, русские, отвернулись…
Знаете, как вернее всего оценивается благосостояние умов и сердец в бывших соцстранах и советских республиках? По глазам. Когда боролись с советским влиянием (а это было также влияние русского языка, изучение которого наши чешские и польские братья специально доводили до абсурда, преподавая его в детских садах и аптеках), у них был блеск в глазах. Сейчас же все отмечают, что потеряно главное – интерес к жизни, жить стало не для чего… Значит, трудности воодушевляют: нет скорбей – нет и спасения.
Вопрос же развития языков малых народов действительно серьёзный. У нас созданы письменности для большинства народов, населяющих Россию, однако процесс развития этих языков тормозится естественным желанием многих народов примкнуть к более развитому и авторитетному языку, пользоваться плодами его великой культуры и словесности в целом. Однако противоречия здесь никакого нет. Всё зависит от умонастроений самих россиян: как русских, так и других народов. Как чуваш, алтаец, эвенкиец, бурят должны чувствовать в русском человеке брата, так и русские с уважением и любовью обязаны относиться к представителю любой малой народности России. Любовь и дружба между народами есть долг, и наша святая обязанность – всеми средствами оберегать священный «языковой» союз, который завещан нам нашими историческими предками.
И последнее: в отличие от монолингва, живущего себялюбиво и замкнуто, человек-полилингв существует радостно и комфортно. Он много знает, ему знакома лёгкость перехода с одного языка на другой, он подлинно терпелив к человеку другой культуры и психологии. Надо только развивать, а не «гнобить» человека, желающего говорить на родном языке и вынужденного стоять с плакатами (как это происходит сегодня в Крыму), чтобы требовать элементарного – учиться на родном языке.
Не вспомнить ли нам сегодня графа Льва Николаевича Толстого, который писал: «Слово – дело великое. Великое потому, что словом можно соединить людей, словом можно и разъединить их, словом можно служить любви, словом же можно служить вражде и ненависти. Берегись от такого слова, которое разъединяет людей». А начинается такое слово, конечно, в глубинах сердечных, где должны быть благорасположенность и непамятозлобие по отношению к другому человеку, которого нужно «возлюбить как самого себя» и высказать эту любовь на любом языке.
, доктор филологических наук, профессор Государственного института русского языка им. А.С. Пушкина
В марте в помещении Библиотеки украинской литературы в Москве состоялась благотворительная акция – передача книжных изданий, выпущенных украинскими издательствами, для пополнения фондов библиотеки. Акция была организована в рамках реализации соглашения между кабинетом министров Украины и правительством Российской Федерации