Александр Звягинцев. Руденко. – М.: Молодая гвардия, 2008. – 478 с.: ил. (Жизнь замечательных людей: сер. биогр.; вып. 1095).
Книга известного российского юриста Александра Звягинцева повествует о жизни и деятельности знаменитого советского прокурора, «патриарха советской прокуратуры» Романа Руденко. Он занимал свой пост «главного стража законности СССР» в течение
27 лет – с 1953 по 1981 год. Ни один другой советский и постсоветский генпрокурор не сидел в этом кресле столь долго. Однако вершиной его деятельности стало участие в качестве главного обвинителя от СССР в Нюрнбергском процессе, сделавшего его известным всему миру.
Имя Руденко связано с самыми громкими делами и процессами тех лет – репрессиями и реабилитацией, разоблачениями шпионов мнимых и истинных, борьбой с диссидентами и самыми отпетыми преступниками... Книга чрезвычайно плотно насыщена разнообразной фактурой, одних «громких дел» в ней – десятки. Но автору предстояло не только рассказать о жизни и деятельности Руденко, но и осмыслить, оценить её с позиций уже нашего времени. Не уклоняясь от этой обязанности, он старается не поддаваться эмоциям и модным ныне поветриям, а сохраняет максимальную объективность. И вот что из этого получается.
Многие современники, хорошо знавшие Романа Руденко, называли его «государственным человеком». Но и тогда были иные оценки – говорили, что правильнее называть его «государев человек», потому что больше служил он не государству, а государям – коммунистическим вождям и начальникам – и придавал законную и юридическую форму всем решениям и приказам государства. Даже тогда, когда они вступали в вопиющее противоречие с буквой закона. Ещё в начале своей прокурорской карьеры он писал в анкете: «Колебаний не было, в оппозициях не участвовал». Колебаний не было и потом.
Но, человек умный и, несомненно, талантливый, он не мог не видеть тех беззаконий, что творились вокруг, жертвой которых он едва не стал сам. Однако всегда верил: несмотря ни на что, несмотря на все перегибы и недостатки, его государство живёт и развивается в правильном направлении. Он был самым настоящим советским человеком.
Конечно, есть знаменитый принцип Pereat mundus, fiat justitia! – «Пусть погибнет мир. но да свершится правосудие». Но ещё Александр Иванович Герцен считал, что «с этим нельзя согласиться, потому что антитезис дурно выбран». То есть мир, жизнь, страну всё-таки желательно сохранять.
Так что Руденко был профессионалом именно в советском понимании этого слова. И не мог быть тогда другим. Ведь другого на таком посту просто не потерпели бы... И судьба его сложилась не так, как у его земляка и предшественника, последнего генерал-прокурора Российской империи Ивана Григорьевича Щегловитова, которого революционная власть попросту расстреляла.
Руденко был и воспитанником советской прокуратуры, и создателем одновременно.
За несколько лет до рождения Руденко, когда вихри надвигающейся Первой русской революции уже пугали и будоражили российское общество и государство, историк Василий Осипович Ключевский записал в своём дневнике:
«Право – исторический показатель, а не исторический фактор. Термометр, а не температура. Действующее законодательство содержит в себе minimum правды, возможной в известное время.
Порядочные люди нуждаются в законе только для защиты от непорядочных. Но закон не преображает последних в первых.
Закон – рычаг, которым движется тяжеловесный, неуклюжий и шумный паровоз общественной жизни, называемой правительством. Рычаг, но не пар».
Итак, по мысли Ключевского, право – не движущая сила общества. Оно не преображает людей, а лишь сдерживает их. Закон – сильный рычаг. Но возможности его ограничены историческим временем.
Можно сказать, что Руденко, пожалуй, действовал именно в духе этих констатаций великого русского историка. Он не заблуждался относительно своих возможностей. Всегда честно исполнял идущие сверху установки, потому что ясно представлял, чем грозит и чем закончится неисполнение. Но и когда именно от него зависело, какое решение принимать – правовое или политически целесообразное, – он чаще всего выбирал первое. Только случаи такие в его работе случались нечасто.
И ещё. Автор пишет: «На месте Романа Андреевича Руденко в то «известное время» вполне могли оказаться другие люди. И никто не скажет, смог ли бы кто из них в «известных обстоятельствах» сделать меньше дурного и больше хорошего». Вопрос, на который совсем непросто дать ответ.