Беседу вёл Каншаубий Мизиев, г. Стамбул
Ахмет Умит в настоящее время в Турции – один из самых популярных, востребованных и растиражированных, а если сказать современным языком – раскрученных турецких писателей. Но он уже становится известным и на международной арене, романы писателя переведены на 25 языков мира. Так, например, в 2014 году он был удостоен оригинальной награды: «Звёзды Экспорта» Союза экспортёров электрического и электронного оборудования и сервиса Турции в номинации «Писатель, чьи книги больше всех проданы за рубежом».
Думаю, российские читатели, а скорее всего переводчики и издатели ещё не открыли для себя Ахмета Умита. Тем более интересно, что им предстоит, хоть и с опозданием для себя, приятное знакомство с турецким Конан Дойлом/Дэном Брауном.
Он, на мой взгляд, постепенно отходя от чисто детективного жанра, преобладающего в его первых произведениях и киносериалах, даже с постоянным героем – Комиссаром Нежатом, в дальнейшем в своих романах, вводя вместе с детективными – и исторические, с научной глубиной, сюжеты, а также сложные психологические образы своих героев, в том числе, их политические, философские взгляды, трансформировался в «турецкого Дэна Брауна», как некоторые сейчас его и называют в Турции. Встреча эта для российского читателя может быть интересной, ибо как сказал поэт Николай Ушаков: «Чем продолжительней молчанье, / Тем удивительнее речь».
Мы встретились с Ахметом Умитом в его офисе в Бейоглу – сердце Стамбула. Здесь, на проспекте Истикляль, кстати, находится и Генеральное консульство России. Ахмет в этом старом районе Стамбула знает каждый камень, каждый закоулок, здесь же находится и его офис в старом, османских времён, доме, его любимое кафе «Ладес» где мы продолжили разговор после офиса, и книжный магазин, где продаются его книги и где он их и подписывает, когда приходят покупатели. Об этом районе – его роман «Самый лучший брат из Бейоглу». Разговор с Ахметом Умитом, которого я знаю давно, мы начали с замечания о том, что его, переведённого на многие языки мира, пока плохо знают в России. За столь категоричную постановку вопроса он упрекнул меня: «Ну, почему же? Я встречался с российскими читателями.* Одна моя книга – «Шкатулка сказок» уже опубликована на русском языке». На что я тоже с улыбкой ответил: «Вот-вот! Твоему Комиссару Невзату это как раз и послужило бы материалом для расследования: побудило вскрыть эту шкатулку сказок и показать твоё истинное лицо – не сказочника, а писателя совсем другого – детективно-психологическо-исторического жанра».
С Ахметом я встречаюсь с большими перерывами – когда он пишет очередной роман, то закрывается в своём загородном доме, сосредотачиваясь только на новом произведении, которое завершает, по его словам, в среднем, за два года. Но, что он не позволяет себе пропустить даже в такие трудовые дни и месяцы – это встречи со своими читателями в стране и за рубежом. Я познакомился с Ахметом, когда он и не думал публично о литературной деятельности или, может быть, думал про себя, затаённо. От него я слышал, как он, в своё время, подобно многим его сверстникам, был вовлечён в орбиту политических течений, считал себя революционером, что для меня звучало отголоском далёких лет истории нашей страны, этот период мы до сих пор называем «дореволюционным». Его воспоминания о тяжёлых для Турции 70-80-е годах легли в основу документально-художественной картины «Здравствуй, моя прекрасная страна», где вторым героем фильма является великий турецкий поэт Назым Хикмет.
– Ахмет, вопрос не столько для меня, сколько для читателей «Литературной газеты»: когда ты начал писать? И начал ли ты, как и многие литераторы, с лирических произведений с плавным переходом на прозу или сразу приступил к рассказам, романам?
– Конечно, лирические стихи были, хотя даже я сам их не принимал всерьёз. Мои первые литературные пробы были связаны с моей революционной деятельностью. В 1980 году в Турции произошёл военный переворот, и мы, турецкие коммунисты, вели подпольную борьбу против режима. Во время одной операции по расклеиванию афиш полиция арестовала некоторых моих товарищей, мне удалось скрыться. Я написал своему руководителю по партии отчёт об этой акции, на что он мне сказал, что я романтик, а это, скорее, материал для какого-то романа, но уж точно не отчёт. Мой старший товарищ, сам не замечая этого, заложил во мне первые ростки моего стремления к литературной деятельности. А этот «отчёт» в конечном счёте, плавно, как ты говоришь, перевоплотился в мой первый рассказ.
– Естественно, при тех обстоятельствах и в тот период, о котором ты рассказываешь, он не мог быть опубликован.
– Да, конечно, его публикация и моя подпись под первым своим печатным произведением – это отдельная история со своей предысторией. Когда стало известно, что полиция меня вычислила и предстоял неминуемый арест, руководство партии предложило мне поехать на учёбу в Москву, и я нелегальными путями, как и Назым Хикмет, правда он через Чёрное море, а я через Болгарию, доехал до столицы страны своей тогдашней мечты. Таким образом я стал студентом Института общественных наук, который в коммунистическом движении назывался просто Международной ленинской школой, где обучали представителей братских партий основам марксизма-ленинизма.
– Этот период мирового коммунистического движения совпал с годами твоей учёбы, и это движение, благодаря горбачёвской «перестройке», благополучно шло к своему закату, и в конце концов как бы остановилось. Ты был свидетелем всех этих процессов?
– Да, это была середина 80-х годов, тогда я почувствовал спад этого движения, и разочаровался в политике. Этот период совпал к тому же с приятным для меня в личном плане событием: свой «отчёт» я постарался перевоплотить в первый рассказ, который, к моему удивлению и неожиданно для меня, с помощью моих наставников в Школе, был передан в Прагу, где тогда выходил журнал «Проблемы мира и социализма». Он был не только опубликован, а напечатан сразу же на языках тех стран, где он выходил, то есть – на 40 языках. Вы можете себе представить – первый рассказ, и сразу на десятках языков! Вот тогда я воспрянул духом, поверил в свои литературные способности и впервые серьёзно задумался о литературной работе. Затем и ситуация у меня в стране изменилась, партия вышла из подполья, и я мог уже свободно и спокойно заняться любимой работой. И, кстати, сюжет одного из моих первых детективных романов – «Запах снега», о моих московских годах учёбы. За это время, когда я бросил политику (правда, она меня никак не бросает), я понял, что большое значение имеет диалог между людьми разных взглядов, между разными политическими течениями и что нельзя достичь успехов, только критикуя руководство страны, не предлагая свой выход из создавшейся негативной ситуации.
– А теперь я задам тебе традиционный вопрос: кто, кроме представителей родной турецкой литературы, оказал на тебя влияние? Спрашивая это, я уже знаю один из ответов – Достоевский, потому что я читал твою статью о нём в одной из публикаций в периодической печати.
– Да, его влияние на меня было огромным именно в отношении открытия внутреннего мира человека и его психологической сущности. Кроме него, на меня в разные годы в той или иной мере оказывали влияние и другие русские писатели, в их числе: Горький («Мать» и «Мои университеты)», Маяковский, Пушкин, Чехов, Гоголь. Богатая русская классика почти вся переведена на турецкий язык. Она оказала и продолжает оказывать влияние не только на деятелей литературы и культуры нашей страны или жителей мегаполисов, но и на простых жителей турецких провинций, чему я, совершая многочисленные поездки по стране для встреч с читателями, являюсь живым свидетелем. На этих встречах очень многие, выходя за пределы тем моих выступлений, задают вопросы, касающиеся советской и русской литературы, о частной жизни того или иного писателя. Я даже горжусь этими простыми людьми, уважаю их за интерес к мировой, и в частности, к русской литературе, радуюсь этому и в силу своих знаний и опыта стараюсь ответить на их вопросы. Это я сравниваю с тем, что видел в России. Я знаю, что там до событий 1991 года читали неимоверное количество книг. Практически каждого в метро я видел с книгой или газетой в руках. Даже с буфетчицей или работником кафе я беседовал о Толстом или Достоевском. Так ли это в сегодняшние дни, я, к сожалению, не знаю.
Что касается литературы других стран, я, конечно, глубоко интересуюсь, в первую очередь, «отцами детективного жанра». Довольно интересны жизнь и творчество некоторых из них именно потому, что они связаны с действительностью и культурой Турции. Пример – Жорж Сименон, бельгиец, писавший на французском языке. Это тяжёлая артиллерия нашего жанра, один из его отцов-создателей, прославившийся своим героем Комиссаром Мегрэ и написавший около 450 произведений, распространившихся по всему миру тиражом более 550 миллионов экземпляров. И мне приятно, что его жизнь и творчество тесно связаны с нашей страной. Я тщательно изучил его биографию, и могу назвать себя небольшим знатоком-биографом Сименона, хотя бы по его жизни и творчеству, связанным с Турцией, и могу констатировать, что у него остались глубокие впечатления от нашей культуры, которая отражена в его произведениях. В 2016 году у нас была издана книга «Жорж Сименон в Турции», для которой я написал предисловие. А вашим читателям я могу рассказать интересные факты, связанные с Советским Союзом, Турцией и Сименоном, о которых, быть может, кто-то и не знает.
– Прямо как в рубрике: «А знали ли вы?..».
– Да, в 1933 году молодой журналист Сименон, работавший в те годы в популярной французской газете Paris-soir, приехал в Стамбул, чтобы взять интервью у Льва Троцкого, которого Сталин сослал в зарубежную ссылку, вместо Сибири. После безуспешной попытки поселить его в ряде европейских стран, где его не принимали, он оказался в Турции и по соображениям безопасности (в Стамбуле проживало ещё много белогвардейцев), ему подыскали дачу на Принцевых островах. Здесь Сименон и встретился с ним и написал свой известный репортаж «В доме у Троцкого».
Сименон, совершивший вояж по черноморскому побережью, после Турции посетил Советский Союз, в частности, Одессу и Батуми. О пребывании в Батуми он оставил прекрасную новеллу «Люди на противоположной стороне» о турецком консуле Адыл Бее, влюблённом в сотрудницу консульства Соню. Это рассказ об одиночестве, о любви, человеческих отношениях между людьми и отчуждении с позиции раннего экзистенциализма.
Кроме Сименона, я ценю Артура Конан Дойла и очень увлёкся другим зачинателем детективного жанра – Агатой Кристи.
– ... «мамой» детективного жанра...
– Да, если её можно так назвать. Пассажиры известного восточного экспресса, начинавшего свой маршрут в 1888 году из Парижа посещали Стамбул. Среди них была и Агата Кристи. По мотивам её романа, кстати, и была снята, известная американская кинокартина «Восточный экспресс». Агата Кристи, как и пассажиры этого экспресса, останавливалась в гостинице «Пера Палас».
– Действительно, это историческая гостиница, где, кроме Агаты Кристи, останавливались очень известные люди со всего мира – королева Елизавета II, шах Ирана Реза Пехлеви, Иосип Броз Тито, Эрнест Хемингуэй, Жаклин Кеннеди, Альфред Хичкок, да и сам первый президент современной Турции – Ататюрк, номер которого потом превратился в музей. А по его приглашению здесь останавливалась и наша советская делегация во главе с К. Ворошиловым, прибывшая на празднования 10-летней годовщины национального дня Турции. Но коль мы ведём речь о детективном жанре – здесь проживала и самая известная женщина-шпион Мата Хари. В этой гостинице, когда в 2003 году турецкие кинематографисты снимали документальный фильм о Назыме Хикмете, я сопровождал Андрея Вознесенского и мы провели съёмки в одном из номеров отеля, где турецкие и зарубежные гости рассказывали о своих встречах с Назымом. Директор гостиницы с особой гордостью показал нам номер, где останавливалась Агата Кристи. По преданиям, на 11 дней она исчезла из гостиницы и в своих дневниках написала, что тайна её исчезновения кроется в ключе, спрятанном в № 411 отеля «Пера Палас». Я переводил рассказ директора отеля с турецкого языка для Вознесенского. Он с большим вниманием выслушал и задал единственный вопрос на английском языке, касающийся возможной находки ключа в 411-м номере. Впрочем, ключа этого, оказывается, до сих пор никто не нашёл, но каждый незаметно для других глазами искал тот тайник, где мог покоиться заветный ключ. «Баба Агата – очень богата… на фантазии, не найти эти ключи никому» – сострил тогда Вознесенский.
– Да, в России у Назыма было очень много друзей. Я знаю, что он дружил с молодыми поэтами Евтушенко и Вознесенским. Я на турецком читал «Озу» Вознесенского и некоторые его стихи. Знаю, что он написал стихи, посвящённые Назыму.
– Да, для этого документального фильма Вознесенский прочитал своё, как он считал, наивное стихотворение, которое написал в школьной тетрадке. Там есть интересные сравнения: «Он болен. Назым Хикмет. / Чтоб не простынуть в ветреный день, / Он обвёртывает грудь газетами / И идёт – / Куда глаза глядят – / В серый снег, / Который сам как газета – / В сырой и шуршащий снег. / Снег шуршит. / Шуршат листами газеты. / На груди у поэта шуршат событья. / Листья, / Листья...
– К сожалению, в турецком переводе я не читал это стихотворение.
– Но, давай, вернёмся к загадочному ключу, ты ведь даже написал на эту тему целый рассказ, в котором ключ был найден?
– Да, я как раз и нашёл этот ключ, который все искали, правда, виртуально, в своём рассказе «Ключ Агаты», где показываю период развода Агаты Кристи с мужем и её приезд в Стамбул, знакомство с интересным человеком, Кямраном, влюблённым в её творчество, и Агата Кристи фактически, раскрывает одно убийство, письменное свидетельство которого находилось в сейфе, а ключи были переданы писательнице. Я так для себя представил эти ключи, которые дали возможность раскрыть тайну смерти жены Кямрана, турецкого знакомого, а, может, и любимого человека Агаты Кристи.
– Твои первые произведения детективного жанра, я это указал и выше, начались с незамысловатых полицейских сюжетов. Таким образом ты вошёл в круг зачинателей этого жанра среди писателей своей страны. О тебе уже начали говорить как о турецком Сименоне, Конан Дойле, по твоим произведениям начали снимать телесериалы. Но затем последовали такие твои крупные произведения, как «Патасана», «Кукла», «Браслет Нинатты», «Стамбульский сувенир», «Карта человеческой души», «Прощай, моя прекрасная страна» и др. Благодаря этим романам ты поднялся, по-моему, на очень высокую ступень своего творчества и занял достойное место в рамках литературы своей страны. Это уже не полицейские отчёты-рассказы, а глубокий исторический, социологический, психологический анализ исторического разреза становления Турции и предшествующих стадий её развития, наследником которых она является. Здесь мы видим и историю хеттского периода, Римскую, Османскую империи, и твоя работа обогащается археологическими, этнографическими знаниями, примерами материальной культуры исследуемого периода. Есть линия, связанная с религиозной темой и с её суфийским течением, а также с выдающимся поэтом и мыслителем Средневековья Джелаладдином Руми. Поэтому, я вижу, некоторые критики тебя уже начинают сравнивать с Дэном Брауном. Как произошла эта трансформация, эта эволюция, это перевоплощение, если можно так выразиться?
– Детектив раскрывает скрытые от других глаз преступление или необычайные события в жизни человека или общества. В нашей жизни этим занимаются полицейские или следователи прокуратуры, частные детективы. Если взять чистые детективные произведения, эти полицейские могли бы стать сами хорошими писателями этого жанра. В принципе, есть и такие писатели, вышедшие из недр полицейской жизни. Я тоже так начинал. Но этого для меня оказалось недостаточно. Я стремился узнать и внутренний мир человека. Почему то или иное преступление совершено и почему его совершил именно этот человек? Ведь одни из лучших писателей мира Достоевский и Шекспир тоже описывают преступления. При этом, отталкиваясь от преступления, они раскрывают нам человека, его внутренний мир. Разоблачение преступления самый лучший метод или путь для раскрытия психологии человека. Это сложно сделать в литературе, потому что вы обязаны не уходить в констатацию только сухих фактов в виде полицейских отчётов, хотя это соблазнительный путь. Но если вы хотите написать хороший детективный роман, вы должны использовать все богатства языка, создать яркие, сложные образы и характеры своих героев, и всё это соединить с увлекательным сюжетом, тогда читателю не будет скучно читать вашу книгу. Поэтому хорошие детективы считаются хорошими романами и у них очень много поклонников.
Но мне, человеку, живущему в такой стране, как Турция, колыбели многих цивилизаций, со Стамбулом – столицей трёх империй, с её богатой культурой было бы непростительно не вовлечь всё это в орбиту своих литературных интересов. Я люблю свою страну, и поэтому пытаюсь сломать предрассудки и ложные стереотипы о Турции и жителях моей страны. В области спорта и искусства это делается наглядно и легко, а я стараюсь это сделать через литературу, что намного сложнее. Поэтому, продумывая, по возможности, острый сюжет того или иного произведения, я стараюсь, чтобы он был путеводной звездой, соединяющей пласты нашей истории, археологии, этнографии, чтобы мой читатель увлекался не только предложенным мной сюжетом, но и задумывался над вопросами, касающимися своей страны или общечеловеческих ценностей. А для того, чтобы достичь этого, я много читаю по теме своего будущего романа, изучаю архивные материалы, пропадаю в музеях, общаюсь и консультируюсь у специалистов, прислушиваюсь к их советам, а больше всего мне помогают изучить свои же произведения мои читатели во время многочисленных встреч с ними. Вопросы, которые я поднимаю в своих романах, находят отражение и в произведениях Дэна Брауна. И я не стараюсь подражать ему, я иду своим путём, изучая историю и реалии своей страны, с очень богатой историей и культурой, а если идут какие-то сравнения с ним (с Д.Брауном), так это, наверное, по методике нашей работы, по нашим взглядам на историю и психологию человека. Он в этих вопросах сделал большой вклад в развитии современной литературы и поэтому заслуженно считается одним из авторитетов в данной области.
– Ахмет, в завершение нашей беседы я хотел бы поговорить о художественно-документальном фильме «Здравствуй, моя прекрасная родина!» (2019г.). Надо сказать, что, действительно, есть параллели между великим Назымом Хикметом и тобой. Расскажи, как получилось, что эта картина связала ваши биографии? Поскольку я знаю сценарий фильма, хочу спросить, не получил ли ты какие-то критические отзывы от поклонников Назыма, что якобы сравнил себя с этим «голубоглазым великаном»?
– Как же не получить у нашей достопочтенной критики свою долю оплеух и шлепков в свой адрес? Разве они упустят такой шанс, такую прекрасно и кстати подвернувшуюся возможность в очередной раз навесить на меня свою порцию критических замечаний. Но, главное, этого не могли сделать большинство литераторов, знающих меня, и мои почитатели, потому что им известно моё трепетное отношение к Назыму, то, как я его уважаю, почитаю и люблю. Поэтому это не сильно ударило по моему самолюбию. Я ведь только показал факты моей биографии, которые независимо от моей воли удивительным образом совпадали с этой стороной биографии Назыма. Он, молодой революционер-романтик, поехал учиться марксизму-ленинизму в страну своей мечты в начале 20-х годов, я тоже, туда же, с теми же намерениями в 80-е годы, и оба стали писателями, востребованными в своей стране. И, может быть, когда я тоже стану знаменитым, как Назым (смеётся), всё станет на свои места. А пока моим сегодняшним критикам и всем моим читателям, смотревшим этот фильм, я говорю, что он «моё преклонение перед Назымом Хикметом, а Ахмета Умита не принимайте всерьёз». И я уверен, что этот фильм, многие сцены которого отсняты в Москве, увидят и российские зрители, которым через вашу «Литературную газету» я передаю огромный привет и самые тёплые пожелания.
– Спасибо, дорогой Ахмет, я тоже надеюсь, что российские зрители увидят этот фильм, а читатели нашей страны познакомятся с героями твоих многочисленных книг. Именно поэтому я в этой беседе не коснулся их содержания, их героев. Эти наши беседы впереди.
_______________________
*Русскоязычному читателю уже известны книги А. Умита «Стамбульский ребус», «Ласточкин крик», «Врата тайны»...