Красавец и чудовище

Виктория Пешкова

«Коми Опера» замахнулась на самую загадочную оперу Джакомо Пуччини – «Турандот». У сыктывкарской публики появилась возможность не только насладиться музыкой великого итальянца, но и поразмыслить над тем, а привел ли к счастию Пуччини Калафа и принцессу Турандот?

Академический театр оперы и балета республики Коми впервые обратился к последнему творению Джакомо Пуччини – опере «Турандот». Инициатором постановки выступил Алексей Садовский, возглавивший театр весной 2024 года. Чувствуя потенциал труппы, он рискнул поставить перед ней максимально сложную задачу, чтобы дать импульс дальнейшему творческому росту. Музыкальным руководителем постановки стал главный дирижёр «Московской оперетты» Константин Хватынец, в прошлом сезоне выпустивший в «Коми Опере» концертную версию «Аиды». В качестве режиссёра-постановщика был приглашён Николай Покотыло, год назад поставивший здесь мюзикл Александра Пантыкина «Мёртвые души».

История создания оперы не менее драматична, чем её сюжет. Комическая сказка Гоцци стала для композитора лишь отправной точкой. Пуччини не только писал музыку, но и направлял работу либреттистов Джузеппе Адами и Ренато Симони. Трагический накал страстей они довели до абсолюта, заменив одну влюблённую рабыню на другую, кардинально изменив сюжет: коварная Адельма, мечтавшая заполучить принца себе, уступила место кроткой Лиу, отдающей собственную жизнь ради того, чтобы Калаф смог покорить Турандот. Для Пуччини она своею жертвой искупает злодеяния, творимые чудовищем в образе человеческом. В результате история победы любви над жестокостью и смертью обрела совсем иной смысл.

Пуччини работал над «Турандот» в течение четырёх лет, но завершить оперу, которую считал лучшим своим произведением, не успел. Последняя из написанных им сцен – гибель Лиу, убивающей себя, чтобы не выдать под пыткой имя любимого. Исследователи творчества композитора в один голос называют партию Лиу самой удачной в опере, а образ – не уступающим в пленительности Мими («Богема») и Чио-Чио-сан («Мадам Баттерфляй»). Некоторые идут ещё дальше, уверяя, что опера на самом деле не столько про кровожадную бесчувственную принцессу, сколько про девушку, которая сама о себе говорит «я – ничто», обладая при этом властью над всеми ключевыми персонажами – над беспомощным в своей слепоте и отчаянии Тимуром, над ослеплённым страстью Калафом и даже над демонически бесстрастной Турандот.

Премьеру приурочили к 25 октября – Международному дню оперы и 99-й годовщине со дня рождения Галины Вишневской, в середине 60-х покорившей в партии Лиу взыскательную публику Ла Скала. В Сыктывкаре эпатировать зрителя натурализмом и кровожадностью, что для современных западных постановок «Турандот» практически норма, не стали. Без спецэффектов тоже пришлось обойтись – театр уже не один год живёт в ожидании реконструкции и технического переоснащения. Единственная «вольность» - включение в действие хореографических миниатюр, поставленных Дмитрием Пимоновым для дворцовой стражи и прислужниц Турандот. Лаконичность сценографии Эриха Вильсона удачно оттенила истинно восточную роскошь костюмов Татьяны Хондрычиной. Зрелище получилось ярким и достаточно динамичным, но при этом не отвлекающим внимания ни от музыки, ни от исполнителей.

Хор, к сожалению, не столь многочисленный, какой требует партитура «Турандот», скомпенсировал количество качеством звучания и психологической выразительностью образов – перед нами была не безликая масса, живые человеческие судьбы. Игорь Маткаримов в партии Альтоума предстал правителем, которому не по силам и дальше нести бремя власти, видя, как собственная дочь лишает его империю будущего. Эта же тема стала основной и для его министров в исполнении Андрея Ковалёва (Пинг), Даниила Абдурахманова (Панг), и Михаила Ямпольского (Понг). А певшие в первый вечер магистранты Петербургской консерватории Цзянлун Ли, Цзыцян Лю и Цзячэн Вэй наиболее убедительны были в сцене, где министры мечтают покинуть дворец и вернуться в свои дома.

В партии Лиу дебютировали Валерия Зеленская и Елена Лодыгина. У Зеленской Лиу получилась более земной. Она любит Калафа, не хочет это чувство скрывать от него, и одерживает победу над Турандот как женщина любящая над женщиной бесчувственной. Лиу Лодыгиной скорее ангел во плоти, скорбящий и в страдании доходящий до вершины самоотречения. Для Тимура, низвергнутого с трона в бездну нищеты и горя, Лиу – единственная связь с миром. Когда она обрывается, ему самому остаётся только пойти вслед за ней в край вечной ночи. Но, если Тимур Олега Диденко, певшего с Зеленской, уходит в небытие, как человек, уставший от безрезультатной борьбы с невзгодами, то для Алексея Петрова, партнёра Лодыгиной, его герой отправляется туда, где любовь и преданность, которыми его одаривала Лиу, никогда не иссякнут.

Жертвенность рабыни, спасшей его от верной смерти, изумляет Калафа, но не открывает ему глаза на то, что Турандот никогда не будет любить его так, как Лиу. Принц снова и снова упрямо твердит, что пленён красотой жестокосердой принцессы. Борис Калашников выходил на сцену два вечера подряд. Надо отдать должное исполнителю – со сложнейшей партией он справился достойно. Но пока трудно понять, кто он, его Калаф – безумец, ослеплённый страстью, или всё-таки гордец, увидевший в Турандот достойного противника.

На заглавную партию были приглашены ведущая солистка Бурятского академического театра оперы и балета Ольга Жигмитова и солистка театра оперы и балета Республики Саха (Якутия) Прасковья Герасимова. Обе исполнительницы долго шли к этой роли. Турандот была их мечтой, которая, наконец осуществилась на сыкрывкарской сцене. Принцесса является граду и миру в белоснежных одеяниях и непременном «белом плаще с кровавым подбоем». Его алые волны скрывают под собой сначала неудачливого персидского принца, затем водоворотом втягивают в себя несчастную счастливицу Лиу. Турандот сама вынимает из причёски шпильку, которой Лиу лишает себя жизни – такова царская милость непокорной рабыне. Для Ольги Жигмитовой её героиня подобна глыбе льда, растопить которую до конца невозможно – слишком велико в ней сознание собственной исключительности. Прасковья Герасимова видит в жестокой принцессе существо, в котором чувства просто спят, не имея возможности вырваться наружу, как дремлет вулкан в ожидании извержения. Вслушиваясь в их мощные, полнозвучные голоса, не можешь не терзаться вечным вопросом –