Игорь ШУМЕЙКО
Кодирование, присвоение числа, выведение в цифровой космос всего когда-либо существовавшего, открытого, изобретенного на Земле - Удивительное действо, настороженно воспринимаемое религиями (первый код, всем хорошо известное число, был присвоен - Врагу человеческого рода). Акт упорядочивания - но и уравнивания всех стран, городов, заводов, товаров, профессий, отраслей наук. И вот - Единственная, для кого-то, Единственно возможная страна, получает свою ячейку в длинном цифровом ряду.
В международном классификаторе ISO Код России – 643. Но есть и другая таблица, где представлены имена стран, правда, не всех. В Периодической таблице Менделеева несколько элементов занесены учеными с именами своих стран. В этом весьма коротком ряду - Европий, Америций, Полоний, Калифорний, есть и Рутений (так наша страна зовется на латыни) — Ruthenium, RU – порядковый номер 44. Он открыт и наречён русским ученым Карлом Карловичем Клаусом в 1844 году.
Новая рубрика «Рутений: штрихи к коду» – некая «Всероссийская перепись всего», этакий штрих-код нашего государства. Исследование и описание многих научных и политических, достижений и недостижений, «религиозных», «национальных вопросов» и ответов.
Проект еще “позапрошлого” министра образования, Филиппова, о введении “Основ православия” этим летом вызвал письмо десяти академиков (против), контрписьмо ведущих писателей (за), бурные комментарии. Конфликт принял конфигурацию: “физики” против “лириков и клириков”.
Иисус напутствовал апостолов: “будьте мудры, как змии, и просты, как голуби” (от Матфея 10 – 16). Будет ли голубиной кротостью – лоббировать, продавливать филипповскую инициативу? Будет ли змииной мудростью - принять эксклюзивно-православные школьные часы?
Вот первый, поверхностно-лежащий пример “данайскости” этого дара для РПЦ: заменив «Историю религий» «Основам православия» всё равно придется тратить полученные школьные часы на самые общие понятия, например, Ветхий Завет. То есть, приняв на себя всю меру ответственности, критики – работать над фундаментом, равно годящимся и будущему баптисту и мормону.
Автор сам в 1990-92-х годах подвизался на обсуждаемой ниве: замначглавка Министерства народного образования РСФСР. Главк вообще-то был экономический, однако, довелось видеть лавину, накрывшую соседа: Главк содержания обучения. Помню одного веселого циника, забежавшего в мой кабинет. Так, на всякий случай: радостью поделиться. Победа! На учредительных документах – полная гроздь печатей. Чувствовалось, со связями у него - полный ОК! Суть проекта: на базе Энской московской средней школы будет - Первая Международная Академия Телевидения. Готовить “ведущих, актеров, телепродюссеров”! Поди плохо, в четырех словах названия – четыре завлекаловки! (С “Международной” - как раз недавняя Беловежская пуща помогла)… И всё под знаком приближения к мировым стандартам образования.
И вот теперь, когда ругань “американского образования” – общее место, я напомню одну его сопутствующую функцию, выполняемую неплохо. Почему такие бои шли у них за обязательное совместное обучение детей разных рас? Школа терпимости, эдакая площадка молодняка, где медвежата, лисята и волчата играют вместе. Привыкание, ознакомление перешло из факультативной – в главную цель. Страдает уровень преподавания математики? Бог с ним! Приедут русские и китайские программисты. Но расовых проблем будет меньше.
А предлагаемая “эксклюзивность” православия - прибавит ли детям терпимости, интереса к соседу по парте с чуть другим разрезом глаз? Чем может обернуться проект “конкретной помощи РПЦ” – объясним с помощью величайшего христианского мыслителя - Святого (для католиков), Блаженного (для православных) Августина.
Общеизвестно: Августиновы «Исповедь», “О граде Божьем”, в целом “система Августина” на тысячелетие “определили сознание Европы”. Августиново “Верую – что бы понимать” до сих пор повторяют священники и ученые. От Августина идут все исследования человеческой психики. Толстой, Достоевский, Фрейд – его ученики.
Прямых высказываний о пользе/вреде отделения школы от церкви у Августина нет, потому я предложу следующую цепочку. Главный его постулат: первородный грех плюс условия нашей “конкретной” жизни ведут к постоянному нарастанию Массы греха (massa peccati). Поссидий Каламский, ученик Августина пишет: «Передавал он установления, которым надлежит следовать в жизни и делах человеку Божьему (имеется в виду священнику): не просить для кого-то жены, не давать рекомендации собирающимся служить в армии. В каждом случае он (Августин) представлял причину: 1) чтобы супруги ссорясь меж собой не бранили того, кто устроил их брак, священнику следует только закрепить уже заключенный союз, благословить взаимную приязнь; 2) чтобы плохо проявивший себя на военной службе не разделял позора с рекомендовавшим его…»
“Конкретно мыслящий” возразит в духе того проекта Минобра: Ведь вероятность удачного брака больше, и Сумма благодарностей перевесит Сумму претензий. А в школе: Обучим сто православных, они пересилят троих, впавших в “отрицаловку”… Но первейший знаток человеческих душ Августин, отвечает: “Не перевесят. Не пересилят”. И вся история вековой подготовки российского 1917 года вопиет о том же. Священник был – Учитель народа. Полезнейшая Миссия, реальная… Но в самой основе жизни лежит это: мирская благодарность растворяется, а грех, massa peccati, накапливается… Сегодня это назвали бы “кумулятивный эффект греха”: несколько расстриг, экс-семинаристов скрутили Великую Церковь.
Нет обучения без наказаний, оценок (розги, двойки, удаление из класса), и секунды обиды, ожесточения повисают в вечности. Польза исчезает, использованный – синоним пустого. А грех, получается, субстанция совсем иного рода. Грех не побеждается никакой кучей добрых дел, но только Благодатью Божией - это основа учения Августина и всех церквей.
Что до детей… Много лет Августин исследовал их психологию, беседовал с матерями, сам наблюдал. Вывод его, перечеркивает целые века банального сюсюканья, однако, и печален: “Младенцы невинны по своей телесной слабости, а не по душе своей” (“О граде Божием”).
В царской школе был Закон Божий. В советской – Олимпиады по физике... Пишу эти строки представляя некую сумму тенденций: “Олимпиада по Метафизике”… Как-то перемешиваются термины, титулы, эпохи – вечны только психологические типы: лентяи, добряки, честолюбцы… Коля Чернышевский и Володя Ульянов наверняка были бы чемпионами Всероссийских Олимпиад по Закону Божиему, легко обойдя Алешу Карамазова еще “на районе”… Или вот, умудренный учитель стоит, теребя бороду, всматривается в глаза бойкого ученика. Кажется, ну сейчас громыхнет: “Изыди!” Но нет, только усталое: “Садись, Джугашвили (Бронштейн, Костриков). Пять”.
Итак, дать школам нейтральную “Историю религий” (институтам - “Религиоведение”) или “Основы Православия”? Ни в коем случае не хочу свести решение к либеральному “нейтралитету”, “свободной конкуренции”. Не хочу, чтобы меня крестила, благословляла… невидимая рука рынка! Но как помочь Православию – без принятия вышеперечисленных “рисков”?
Главная претензия православных к “Истории религий”: сейчас её читают бывшие спецы по “Научному атеизму”. Но это ж общая тенденция. А в “Историю России” переползли доктора-кандидаты с диссертациями о “…новых гранях научного коммунизма в свете решений N-го Съезда…”. Недавно и Президент весьма уничижительно высказался по этим “историкам” и их учебникам. Перефразируя притчу: в новые меха – влили старое… скорее уксус уже.
Но если “Историю религий” (в институте “Религиоведение”) будет вести православный священник, дьякон? Проповедь Православия будет, но как “сверхзадача”, как “метасообщение”, рождающееся из самой интонации рассказа. Даже от Будды, Лао-Цзы можно протянуть ниточку к православию. Главное: эту должность священник/дьякон заняли бы совершенно законно, безупречно выиграв у любого из конкурсантов. Тут уж только сравните: знание латыни, древнегреческого, Платон в подлиннике, Августин, Кант… А против - бывший лектор общества “Знание”, университета марксизма-ленинизма: пять писем Энгельса, “опиум для народа” и когда-то законспектированный… “Как нам реорганизовать Рабкрин?”.
Конечно, часть таких гипотетических конкурсов, например в Уфе, Махачкале так же законно выиграли бы выпускники медресе. И за читаемым ими «Религиоведением» вставала бы, соответственно другая “сверхзадача”. Но и это было б проекцией религиозного мира в России XIX века. Мира, когда на стомиллионную страну только и зафиксирована пара скандальчиков (хлысты да молокане).