Ефимов И. Неверная: Роман. – СПб.: Издательский дом «Азбука-классика», 2006. – 448 с.
Алексей Толстой. – М.: Молодая гвардия, 2006. – 591[1] с.: ил. – (Жизнь замечат. людей: Сер. биогр.; Вып. 1011).
ДАС ИСТ ФАНТАСТИШ!
Кому-то, возможно, сочинение Ефимова и понравится, но я, право слово, предпочту ей добротное и честное немецкое порно. В нём ведь, как правило, не участвуют великие русские писатели...
Впрочем, если кто думает, что наш бывший соотечественник – банальный эротоман, он сильно ошибётся. Нет, у Ефимова сверхзадача – написать роман. Чтоб, значит, герой там или героиня и события всякие. И что из т
ого, что события постельные? Зато книжка получается лихая. Вот только сильно неверная. Пустая, ничуть не новая. К тому же – исполненная фантастическим по бесцветности и стерильности русским языком. Да, чужбина, она, того, выхолащивает даже самых элитных производителей.
Впрочем, давайте-ка об «истории». В центре событий – некая бабёнка. Которая «неверная». Линия её, как водится, кривая, как кривым было для «кухонного фрондёра» исторически всё, связанное с днями молодо-зрелости автора (которого без бинокля видно в героине), с теплотой вспоминаемое. Это диссиденты, «отказники», беглецы по «еврейским визам». Страдальцы, словом.
Такой же страдалицей предстаёт и «неверная». Причём в самом сексопатологическом смысле этого слова. Эта отнюдь не «Венера в мехах» вступает в садомазохистскую связь с миром в пассивной позиции. Её режут, преследуют – она прощает. Не ищите, однако, здесь христианского смирения и человеколюбия. Ефимову, чтобы у нас не возникло подозрений в тайном сочувствии протагонистки Благой Вести, даже приходится дать ей иудейского мужа. Нет, здесь великодушие «больного гениталия». Связанного с фиксацией самого автора на биологическом «низе» – как иначе объяснить «конфликт и трагедию» избавления сына героини от обрезания? Или у нас в СССР национальность проверяли, заглядывая в штаны?
Ладно бы, ограничься Ефимов этой неверно-болезной, которую хлебом не корми – дай помучиться. Нет же! Оправдание её девиантному поведению он ищет в русской литературе. Похабненько заглядывая под одеяло поэтам, писателям, критикам, «грязный старикашка» (это ни в коем случае не указание на возраст – все там будем) Ефимов придумывает целый эпистолярный роман, изложенный высокопарным слогом, полным самолюбования. В нём как раз пересказывая (типа, я знаю, что было так, а Вы, уважаемый(ая) Имярек, как сие прокомментируете?) самые гадкие страницы давно изученных биографий.
Но я не хочу знать подробностей интимной жизни исторических лиц! Даже «остроумное» смешивание их «любовного пота» с физиологическими выделениями героини не заставят меня думать, что произведение Ефимова достойно чего бы то ни было, кроме отвращения.
Как чисто физиологического, так и литературно-эстетического.
«А ВЫ СЛЫХАЛИ?»
Роман Алексея Варламова о «красном графе» А.Н. Толстом кто-то вправе отнести если не к софт-, то к «сов-» порно. Где блуд сведён к сфере духовной и составлял, по общему мнению 
либеральной интеллигенции, основу выживания «бывших» в Стране Советов.
Что ж, если кто и найдёт этому подтверждение в биографии автора «Хождения по мукам», то будет таковой взгляд обусловлен лишь «личной оптикой» смотрящего. Ибо герой (без скидок герой!) Варламова органичен без всякого цинизма. Его мировоззрение проистекает вовсе не из насилия над своей совестью, а из понимания закономерностей русского исторического процесса и следует в целом блестящим теоретическим построениям национал-большевика профессора Николая Устрялова.
Социальности, впрочем, в «нелёгкой» книге Варламова хватает. Автор, используя множество документов, рисует впечатляющую картину эпохи, в которой довелось творить Алексею Николаевичу Толстому. Вот только до «живописи» данное историческое полотно недотягивает. Оно больше напоминает традиционный русский лубок, где картинка обязательно сопровождалась довольно пространной подписью-разъяснением. А чем отличается высококлассная литература от просто хорошей? Первая – героя показывает. Вторая – о нём рассказывает. Разница есть.
Поэтому и весьма интересная биография, вышедшая из-под пера Алексея Варламова, часто напоминает непомерно затянувшуюся сплетню: «А вы слыхали? А тут ещё мне сказали!» – и тому подобное.
Потрясающая по мощи и колоритности фигура «товарища Толстого» лишена в книге той полнокровности в действиях, которая отличала реального графа в жизни.
Что, однако, вовсе не означает, что биография плоха. Нет, она читается с огромным интересом, подкупает позицией автора, относящегося к своему герою с искренней симпатией. Варламов порой прямо любуется Толстым, заставляя и читателя залюбоваться этой огромной фигурой истинного аристократа, неумеренного, избыточного во всех своих проявлениях, но и отличающегося при этом редкой дисциплиной.
С большим количеством подробностей предстаёт перед нами настоящий патриот России, проделавший нелёгкий путь к вершинам не личного материального благополучия, но личного интеллектуального прозрения. За спиной которого оказались эмиграция, антибольшевизм, внутренний авантюризм «графа» Невзорова. Никакого «проституирования»! – не зря А.Н. Толстого не только высоко ставил, но, кажется, даже любил такой яростный антисоветчик, как Иван Бунин. А любовь врага, она не только дорогого стоит, но и возвращает нас в те времена, когда превыше всего ценилось в людях личное благородство. Содержание которого сильно отличалось от того, что понимает под ним обычно ныне средний интеллигент.
Потому и определение «лубок», если вдуматься, не может быть поставлено в вину Варламову. Ведь лубок – вполне респектабельное ныне народное искусство, прочно связанное именно с социальностью. Главная отличительная черта «анатомии» последней. Форма грубоватая, дидактичная, но – утверждаю! – лишённая порнографичности. Сама исполненная жизненных соков, а значит, в некотором смысле адекватная фигуре «народного графа».
Сама книга – тяжеловесная, монотонная – никак не «роман». Она – почти учебник истории, лишённый предвзятости, но требующий оттого нелёгкого труда для выстраивания почти энциклопедического количества фактов в подобие симфонии, полной полифонизма. Мешает проявленности которого некоторая нечуткость автора к формальным признакам музыкальности.
Но разве это недостаток рядом со схематически-выверенным сочинением Ефимова?